– Сделаем, Миша. Всё как сказал сделаем.
– Тогда возвращаемся.
Пластун снова взялся за шест, и пирога, еле слышно шурша бортами по осоке, пошла обратно. К обеду они выбрались в ручей и, перекусив, начали готовиться к акции. Стрельбу было решено провести ночью. Темнота и грохот разрывов должны были навести в лагере панику, что поможет казакам провести захват и изъятие нужных лиц и документов. По общему решению, на каждое сооружение было решено сбросить по три снаряда. Для верности.
Разложив на ящике свои кроки, Мишка переставил миномёт и принялся наводить его на первую цель. Казармы. Точнее, то, что этим словом тут называлось. Чем больше рядовых бандитов полягут в первые минуты боя, тем легче будет пластунам. Едва стемнело, казаки погрузились на пирогу и скрылись за кустами. Теперь оставалось только ждать. То и дело поглядывая на звёзды, Мишка терпеливо отсчитывал положенное время.
Убедившись, что все сроки вышли, парень легко поднялся и, сделав своим помощникам знак, принялся проверять миномёт. Убедившись, что тот наведён в нужную сторону, Мишка подал команду «заряжай!» и, быстро перекрестившись, проворчал:
– Помогай господи, – после чего резко дёрнул за пусковой шнур.
Мина со свистящим шипением вылетела из ствола и, выбрасывая искры, понеслась к лагерю. Спустя четыре секунды за болотом грохнуло.
– Снаряд, – скомандовал Мишка, бросаясь к миномёту.
Пять мин было выпущено в пулемётном темпе, после чего парень быстро сменил прицел. Вся команда действовала словно единый организм, хотя никакого слаживания не было и в помине. Как потом выяснилось, парни действовали согласно его командам, не рискуя лезть раньше времени. На это Мишкиного авторитета хватало с избытком. Выпустив весь боезапас, они быстро разобрали миномёт и, погрузив его в лодку, принялись ждать пластунов. Словно в ответ на Мишкины мысли, за болотом раздался грохот разрыва гранаты.
* * *
– М-да, Миша, порадовал, – растерянно протянул Владимир Алексеевич, бегло просматривая кучу полученных бумаг. – И ведь как вовремя всё. Мы тут уже все головы сломали, гадаючи, чего от этих бандитов ждать. А ты вон всё на тарелочке преподнес.
Всё это он проговаривал, то и дело бросая на парня непонятные взгляды. Ко всему прочему, казаки, проводившие зачистку, прихватили из разгромленного лагеря и большой железный ящик, в котором хранилась отрядная касса. Без малого двадцать тысяч английских фунтов. Бешеные деньги по местным меркам. А в самой Британии так вообще сумма невообразимая. Это Мишка помнил ещё по собственному прошлому, точнее, по книгам тех времён. Так что контрразведчик вынужден был признать, что выкупить такую сумму сразу не сможет, и попросил парня растянуть это дело на несколько месяцев. Но Мишка, заметив эти взгляды, всё равно насторожился.
– Чего? – спросил он, недоумённо оглядывая себя.
– Да вот думаю, то ли Георгия солдатского тебе хлопотать, а то ли в холодную на пару недель закрыть, чтоб охолонул малость.
– Да что опять не так-то? – не удержавшись, возмутился парень, едва не швырнув о стену стакан с чаем. – Тут стараешься, из шкуры выскакиваешь, чтобы никто ничего понять не мог, и опять не слава богу!
– То, что вы сделали, лично для меня словно манна небесная, – вздохнув, принялся устало пояснять контрразведчик. – Особенно если на эти бумаги глянуть и про пленного вспомнить. А вот в политическом масштабе это называется провокация и неисполнение высочайшего указа.
– Это о каком указе речь? Казакам про непере-хождение границы? – разом успокоившись, иронично уточнил Мишка.
– Об этом самом, – кивнул офицер, моментально сделав стойку.
– Так никакого перехождения и не было. Казаков там вообще не было. И меня не было. И вообще, что там случилось, нам неизвестно. А бумаги, что у вас на столе, вашими оперативными мерами добыты. И пленного у вас тоже нет.
– А в камере у меня кто сидит? – хмыкнул контрразведчик, пряча усмешку.
– Мужик какой-то. Блаженный, похоже. Лепечет незнамо что про какую-то артиллерию, а откуда у казаков артиллерия? Нет её и никогда не было.
– А кто тогда на той стороне лагерь разнёс?
– Какой лагерь? – включил Мишка дурака. – Не знаю ни за какой лагерь. У нас тут пересылка каторжная, а лагерей нету.
– Да уж, с мортирами это вы ловко удумали, шельмы, – не удержавшись, рассмеялся контрразведчик. – Мне и в голову не могло прийти, что её с плота использовать можно.
– Какие мортиры? – снова принялся косить под дурака Мишка.
– Хватит, Михаил. Не получается у тебя дураком казаться. Глаза выдают, – поморщился офицер.
– А что не так с ними? – не понял парень.
– Умные больно и цепкие. Словно даже здесь в кого целишься. Так что давай серьёзно.
– А ежели серьёзно, Владимир Алексеевич, то нас там и вправду не было. Как не было и никакой артиллерии. И я, и все, кто со мной был, на этом стоять твёрдо будут. И кабы не наша с вами договорённость, и бумаг бы этих у вас не было. Про пленного я даже не вспоминаю. В общем, после всех допросов он должен исчезнуть. А что с бумагами делать, это уж вам решать. Никакой границы мы не переходили и никаких мортир никуда не таскали. Да и нет их у казаков. А что лагерь разнесли, так то хунхузы промеж себя чего-то не поделили. У них это бывает.
– Я тебя понял, Миша, – помолчав, кивнул офицер. – Что ж. Так даже лучше. Во всяком случае, у меня руки развязаны полностью. Согласен.
– Вот и слава богу, – вздохнул Мишка с заметным облегчением.
– Что, думал, я с тебя отчёты требовать письменные стану? – понимающе усмехнулся офицер.
– Была такая опаска, – не стал отпираться парень.
– Не тот случай, – качнул контрразведчик головой с заметным огорчением. – Ты по моему ведомству не служишь и даже бумаги о сотрудничестве не подписывал. Так что заставить тебя нет никакой моей возможности. Да и не нужно это. Вольным стрелком ты гораздо полезнее. У нас с тобой даже что-то вроде дружбы проявляться начало. Вот пусть так и будет.
– И я так думаю, – улыбнулся Мишка, но улыбка вышла кривоватая.
– Понимаю, – грустно усмехнулся офицер. – Думаешь, какая дружба может быть между офицером и дворянином – и простым охотником? Поверь, и не такое бывает.
– Да я и не спорю. Всякое бывает, это верно, – вздохнул Мишка. – Ладно, Владимир Алексеевич, поеду я. Ещё в кондитерскую лавку заскочить надо. Порадую баб своих. Они у меня все сластёны, – закончил он, пожимая протянутую руку.
– Веселись, башибузук, – улыбнулся в ответ офицер. – Только об одном тебя попрошу, Миша. Притихните пока. Сейчас на той стороне такой шум поднялся, что и не описать. Про лагерь этот мы знали, и полк к отражению нападения готовился, а вы одним ударом все планы смахнули. И их, и наши.
– Так ведь всё складно получилось, Владимир Алексеевич. И бандитов убрали, и солдат сохранили. Радоваться надо.
