– Открой форточку над моим столом, а я тебе сейчас та-акое расскажу – ты не поверишь!
Я поспешно шагнула за стол и, рывком приоткрыв створку, высунула нос наружу, сделала глубокий вдох. К моему невезению, парфюм оказался настоящим, обоняние отшибло напрочь, боюсь, часа на два минимум.
Мимо нас, не здороваясь, в непривычно мрачном настроении прошел зам – высокий полноватый брюнет с седыми висками лет пятидесяти. Шаров, как говорят местные, бывший мент, вышедший на пенсию по инвалидности, хотя, ходят слухи, чтобы не посадили. Последнее звучало более правдиво.
На работу сюда, меня – выпускницу Иркутского государственного университета, филолога – рекомендовал знакомый деда, весьма уважаемый в округе бандит Паша Золотой. И договаривался он через Шарова. Влад с давних пор выработал стратегию: перед переездом на новое место жительства приезжал туда заранее, выяснял обстановку, находил нужных влиятельных людей и создавал опасную ситуацию для них. Затем выступал этаким спасителем, после чего обретал незримого покровителя и гаранта нашей безопасности.
В Усть-Лиме таковым стал Паша Золотой, которого дед спас на охоте от стаи голодных волков. Причем сам же их и пригнал на поляну, где отдыхали двое охотников. Волки тогда не пострадали, а вот пострадавшие охотники потом клялись, что за спасение жизни век будут обязаны.
Зато теперь любой, кому придет в голову задеть меня, Василику или Анфису, лишний раз подумает, стоит ли злить нелюдимого Влада Мишкина и сурового местного авторитета.
Мы с Люсей проводили Шарова недоуменными взглядами, переглянулись и продолжили заниматься «делами»: она любовно упаковывала духи в красивую коробочку, а я жадно дышала свежим воздухом из приоткрытого окна. И именно в этот момент заметила черного цвета такси, отъехавшее от проходной. Не успела подумать, кто же к нам пожаловал – встреч сегодня вроде никому не назначали, – дверь вновь распахнулась. Я обернулась и замерла.
В приемную вошли двое мужчин. И каких! Высокие поджарые брюнеты в дорогих деловых костюмах. Любой при виде подобных мужских образчиков сразу поймет: первое – иностранцы, сложно озвучить это ощущение, но, мне кажется, «своих» мы узнаем подсознательно; второе – прибывшие личности облечены силой, властью и деньгами. Второе буквально въелось в них, пропитало уверенные неторопливые жесты, исполнило взгляды. От этих мужчин исходит аура мощи, яснее ясного: они могут все, слишком много знают и в состоянии решить любые проблемы, даже предстоящие в далекой перспективе. Воздух в приемной словно загустел, едва они перешагнули порог, а пространство, казалось, заискрило от напряжения.
Первый почти незаметно осмотрелся, оценив обстановку за несколько мгновений. Внимательно взглянул за меня, словно коснулся волос и остального, что увидел над столом. На миг нахмурился, в его полночных глазах что-то дрогнуло, будто он когда-то видел меня и пытается вспомнить, узнать. Мужчина моргнул, видимо приходя в себя, блеснул сапфировым стеклом солидного хронометра на запястье, поправляя полу синего пиджака. Затем перевел взгляд на Люсю и остановил в области шикарной груди, прикрытой, или скорее открытой, прозрачной кофточкой.
Люська, заметив интерес, наверняка инстинктивно чуть прогнулась в пояснице, по-прежнему сидя на краю стола с красиво скрещенными ножками в замшевых сапожках, и плотоядным взглядом поедала мужчину. Этот «кошелек» гораздо больше, чем Мусечка, – сомнению не подлежит. К ее явному сожалению и моему полному изумлению, заморский гость приподнял смоляную бровь в насмешливом презрении, скривив тонкие губы в ухмылке. Дальше и вовсе: вдохнув зловредного парфюма, перекосился от отвращения. Вот как я с ним солидарна, кто бы знал, у самой глаза слезятся до сих пор и в горле першит.
За спиной мужчины в синем пиджаке раздался громкий смачный чих, причем довольно смешной, длинный «ап-чхи-и-и-и-и…»
Увидев второго визитера, я забыла обо всем на свете. Наверное, и дышать тоже. Статный, невероятно харизматичный мужчина в костюме, бесподобно облегающем его атлетическую фигуру: широкие плечи, узкую талию и бедра, длинные мускулистые ноги. В расстегнутом на три верхние пуговицы вороте рубашки видна сильная шея и немного волосатая грудь. Настоящий самец! Короткая стрижка, бесспорно, сделанная хорошим мастером, открывает высокий лоб, подчеркивает резковатую линию скул и узкое овальное лицо. Бледная кожа отлично контрастирует с волосами, хотя бриться ему, наверное, приходится не реже двух раз в день. И самое потрясающее – глаза, светло-голубые, почти прозрачные… завораживающие…
Всем своим существом я потянулась к этому мужчине, разглядывая, восхищаясь и любуясь. Хотелось вдохнуть его запах полной грудью, познакомиться с ним, насладиться, но в носу по-прежнему свербело, и я чуть лбом об стол не приложилась, громко, что называется от души, чихнув. А рефреном звучало чихание незнакомцев…
– Где ваш… шеф… директор? – с сильным грассирующим акцентом спросил почти идеальный мужчина, выдвигаясь вперед и вперившись в меня. Вероятно, Люсю он не заметил.
От рычащего тембра его голоса внутри все дрогнуло, мне стало горячо. Хотелось слушать этот приглушенный бархатистый голос бесконечно, мало того, я поймала себя на нелепом желании: пусть сейчас еще что-нибудь скажет, пусть гневное или злое, но лишь бы не молчал.
Но вместо слов продолжалось раздраженное чихание. Люся наконец-то сообразила, что пора действовать. Грациозно скользнула со стола и с придыханием осведомилась:
– Господа, могу я узнать, как вас представить Леониду Петровичу и причину…
– Богом клянусь, у меня сейчас нос отвалится от этой вони! – зло и с некоторым отчаянием заявил на французском черноглазый, стремительно направляясь к кабинету шефа.
Голубоглазый двинулся за своим спутником, не отрывая от меня льдистого взгляда из-под густых черных нахмуренных бровей, словно сканировал, определяя суть… или сущность. Внезапно меня прошила мысль: «Они похожи на оборотней, слишком много в них животного начала…»
Мужчины скрылись за дверью директорского кабинета; секретарь тоже шмыгнула за ними. А я ринулась в свою «нору», открывать окно, чтобы продышаться. Уф-ф-ф… ну и подарки у Музыки, пробирают. Плюхнулась на стул у окна и пока наслаждалась свежим воздухом, бездумно рисовала на попавшемся под руку листочке. Перед глазами стоял образ голубоглазого мужчины…
Звонок из мастерской прервал мой «творческий» перерыв. Пришлось срочно вникать в суть проблемы, звонить и решать, а закончив с делами, я посмотрела на листок расходника, на котором рисовала, и удивилась, увидев нашу приемную с секретарским столом. Только Люси за ним или на нем нет. И часов нет. Впервые в жизни не оказалось.
Что это значит?
Глава 4
Спустя полчаса раздался звонок. Шеф вызвал к себе в кабинет. Странно, я на совещаниях или деловых встречах ни разу не присутствовала. Возможно, в качестве переводчика с французского – никто из троих иностранными языками не владеет. Хотя представители хозяйки фабрики обращались к нам на русском, правда с сильным акцентом.
