Изабель взяла меня за руку и, обойдя «темное трио», двинулась к выходу. Проходя мимо Жака, я украдкой посмотрела на него. Странно, почему я ничего к нему не чувствую, кроме страха, конечно же, если он моя судьба и половина. Поймав мой взгляд, «несудьба» схватил меня за руку и, удерживая в дверях, прорычал, явно теряя терпение:
– Слушай меня, девочка, тебя так долго ждали и искали! Хватит бегать, ты только принесешь им неприятности. Пошли со мной – и ты получишь все, что пожелаешь. Весь мир встанет перед тобой на колени.
Я испугалась его хватки, его грозного приглашения из разряда осчастливить насильно – а затем меня накрыла его нужда: будто в холодный омут с головой прыгнула. Согнувшись пополам от ощущения, будто мне пнули в живот, попыталась вдохнуть. Секунда-другая, вдох-выдох, нет, Жак, к моему огромному облегчению, – чужая половина. Я чувствую чью-то нужду в нем, причем настолько острую, что она причиняет мне нестерпимую боль. Похоже, та, что является половиной Жака, очень сильно страдает и не только психологически. Абстрагировавшись от чужой тоски и боли, услышав грозное рычание, нецензурную речь на английском и французском, я открыла глаза.
Началось! Я на руках у Трента. Французы оттеснены в сторону от выхода шотландцами. Судя по внешнему виду и тех и других, только присутствие в общественном месте, наполненном людьми, спасает нашу компанию от немедленной драки и перевоплощения. Подняв глаза, я заметила встревоженный взгляд Жака. Он удерживал на весу Бранта, брата Трента, который пытался разомкнуть стальные когти у себя на шее, из-под которых на его белоснежную рубашку капала кровь. Уже зная о фантастической неуязвимости оборотней, пугаться за него не было смысла. Тяжело вздохнув, я еще раз оглядела всю боевую компанию и, повернувшись к Изабель, сказала:
– Со мной все в порядке. Трент, отпусти меня, пожалуйста. Кстати, Изабель, я теперь точно знаю: Жак не моя половина. Но его сейчас в жуткой ситуации, я почувствовала ее боль – это что-то страшное. А где ее искать, не знаю, придется ждать подсказок.
Боже, ну зачем мне все это? Я вытерла слезы, осознавая полнейшую беспомощность и бессилие: невозможно помочь совершенно незнакомой женщине. Трент, слушая меня, двигался в сторону от конкурирующего клана, не забывая при этом присматривать за Изабель. Скоро наша компания удалилась от кафе и шокированных нашим поведением людей, но от незримого внимания Жака и его спутников мы не избавились. Спиной чувствуя их тяжелые взгляды и терпкий аромат, я попросилась в туалет, и после его тщательной проверки нас с Изабель туда отпустили. Впрочем, я бы не удивилась, если бы нам пришлось справлять естественные надобности в дружной компании телохранителей, судя по их хмурым и напряженным лицам.
Выйдя из кабинки, я застыла, увидев очередной кошмар: яркий высокий блондин зажимал рукой рот Изабель, другой – он твердо сдерживал ее отчаянные попытки освободиться. Второй мужчина, о котором в Москве Ник говорил как о Поле, контролировал вход. Прямо передо мной возник Жак и насмешливо заглянул в глаза. Только я собралась открыть рот, чтобы во всеуслышание заорать о наших с Изабель проблемах, Жак выразительно замотал головой и, приложив к моим губам палец, прошептал:
– Ты же не хочешь, чтобы мы сделали больно твоим друзьям?! Будь хорошей девочкой, твоя судьба уже решена. Ты и так слишком долго бегала, уклоняясь от нее.
Я в панике посмотрела в глаза Изабель, которая, увидев мои сомнения, удвоила усилия, пытаясь избавиться из рук блондина, напоминая скорее дикую кошку, чем волчицу. Поль приложил к ее лицу тряпку, зажал нос – и через несколько секунд подругу, словно безвольную куклу, аккуратно уложили на пол. Дальше настала моя очередь: я в ужасе смотрела, как тем же способом вырубают меня. Неприятный запах проник в легкие, сознание медленно сползало в темноту, но все-таки я успела почувствовать, с какой осторожностью мужчины, передавая меня друг другу, вытащили через окно и, спустив по пожарной лестнице, положили в машину, припаркованную в переулке. После этого я отключилась полностью. «Да будет свет!» – сказал монтер, обрезав провода.
* * *
Открыв глаза, я резко села и чуть не взвыла от боли, впившейся в мою ватную голову тысячами иголок. Пришлось, зажмурившись, стиснув зубы и согнувшись пополам, пережидать приступ. Кажется, мне удалось справиться, если бы непрекращающийся гул в ушах. Наконец мне удалось распрямиться и потянуться. Вроде ничего страшного, руки-ноги целы и слушаются. Осталось разобраться, куда я попала и, главное, как отсюда можно выбраться.
Никак! Вскоре по обстановке и характерному звуку двигателей до меня дошло, что нахожусь в самолете. Отсюда и давление, и гул в ушах. Волею Жака Морруа и его подручных меня занесло на бизнес-джет, которыми летают весьма богатые люди. Хорошая кровать, даже с виду удобные кресла, полки, подставки, мини-бар, пресса. На похожем судне я летела с Ником в Эдинбург. Вот только в данный момент сие не порадовало, как в прошлый раз. И куда же меня везут с таким комфортом?
Внимательно оглядывая уютный салон, я почувствовала странный аромат, который настойчиво лезет в нос и, казалось, постепенно проникает в каждую пору моей кожи, вызывая безотчетную тревогу и… возбуждение. Обволакивая меня, он каким-то образом хочет изменить меня, заодно будоража чувства и обостряя восприятие окружающего пространства и собственного тела. Так и до оборота недалеко. Но не здесь же!
Глубоко вдохнув настырный запах всей грудью, я поняла, что этот аромат мне чересчур нравится, и в этот момент обратила внимание на две двери, расположенные в разных концах салона. Значок туалета на одной. Отлично! Подкралась к другой. Вдохнула, набираясь храбрости, – и приоткрыла дверь. В небольшом салоне вальяжно расположились в креслах Жак и по меньшей мере еще десяток веров. Ух, словно в банку с потревоженными скорпионами попала. В ужасе глядя на похитителей, я отметила, что они тут же заинтересованно уставились на меня. Испуганно пискнув, я захлопнула дверь и рванула в туалет.
Отдышавшись и умывшись, я оценила сервис, с которым летают некоторые уголовные личности, нагло ворующие чужих женщин. Причесалась и заплела косу, еще раз поправила зеленое трикотажное платье. Глубоко вдохнула, пытаясь обрести хоть капельку спокойствия. В нос снова ударил уже знакомый чарующий аромат, от интенсивности которого дрожь волной побежала по телу.
Открыв дверь, я уставилась в необъятную мужскую грудь в черной рубашке, шею, закрытую черным шелковым платком. Удивленно задрав голову, я в упор посмотрела в лицо обладателю широкой и мощной груди. Высоченный, не меньше двух метров, потому что макушкой я еле-еле достаю ему до ключиц. Черные блестящие волосы и такие же черные глаза, идеальные дуги бровей. Нос с горбинкой и тонкие, но четко очерченные жесткие губы, которые вряд ли когда-нибудь улыбались. Твердый, синеватый от щетины подбородок, выдающий упрямый и волевой характер своего обладателя. Лицо не красавчика, но весьма привлекательного мужчины, если бы не одно «но»!
Вся правая сторона его лица покрыта шрамами. Похоже, это следы ожогов. Они захватили часть лба, уничтожив половину правой брови и волосы на виске. Поврежденный внешний угол правого глаза скашивает идеальный разрез и уродует веко. Практически вся щека и часть подбородка обезображены сморщившейся обожженной кожей, частично закрытой платком. Невольно опустив глаза, я увидела, что руки незнакомца тоже повреждены. Правую полностью покрывают глубокие рубцы, а на левой пострадала ладонь и большой палец.
