Саттон же подумал, что я уезжаю. Навсегда. Что я только что с ним попрощалась. Я хотела засмеяться, хотела закатить глаза и сказать ему, что если бы я расставалась с ним, то сказала бы что-то более значительное, чем «я поеду в свою квартиру». Но этот дурак был слишком слеп и слишком уверен, что я сбегу, чтобы действительно увидеть правду.
И все же, я не собиралась поправлять его. Я хотела, чтобы он остановил меня, чтобы он взял меня за руку и сказал «нет». Чтобы он сказал мне, чтобы я не уходила, что он хотел быть со мной днем и ночью. Чтобы он сказал мне, почему он покидал меня каждую ночь. Может у меня и были Арчер и Ли, как он и сказал, но быть с тремя мужчинами не означало, что Саттон бы отдавал мне только какую-то часть себя. Он должен был отдать всего себя. А он этого не сделал.
Я слабо улыбнулась ему и сделала шаг назад. Моя обувь заскользила на утрамбованной земле. Я сделала еще один шаг назад.
– Что же… увидимся.
Когда я вышла из конюшни, то обернулась и посмотрела назад. Я увидела, что он смотрит на меня. Его взгляд был темным. Саттон не произнес ни слова.
***
САТТОН
– Ты просто позволил ей уехать? – спросил я, как только ворвался в кабинет Арчера.
Он поднял взгляд от своего стола, который был завален бумагами. Арчер смотрел на экран компьютера, а его рука лежала на мышке, пока он не взглянул на меня.
Я открыл дверь с такой силой, что та ударилась о стену и отпружинила обратно, но он и глазом не моргнул. Я уже бывал в кабинете шерифа раньше. Однажды, когда я был подростком и меня застукали за распитием алкоголя на местном сборище у костра, и много раз после того, как Арчер получил эту работу. Он работал и жил в городе, а я в основном проводил время на ранчо. После того родео прошлым летом и уик-энда с Крикет, я едва покидал ранчо. Сказать, что я стал злобным козлом – это ничего не сказать. Каждый из моих друзей обозвал бы меня и похуже. Мне не хотелось выезжать за пределы ранчо и что-либо делать. Я работал, работал достаточно тяжко, чтобы падать в кровать в обуви и лишь молиться, чтобы не проснуться от очередного кошмара.
– Она хотела уехать, – возразил Арчер.
– Почему ты так спокойно говоришь об этом, черт подери? – спросил я, падая на жесткий стул напротив его стола.
Вне офиса было слышно, как звонят телефоны, а полицейский пейджер пищал где-то на поясе у Арчера. Он протянул руку к нему и быстро заглушил его. Повернувшись, он откинулся на кресле, поставил локти на подлокотники и сложил пальцы вместе.
Я был взбешен. Действительно взбешен. Крикет однажды ускользнула от нас и это меня практически разрушило. А теперь она ушла. Снова. И Арчеру, судя по всему, было плевать.
– Почему ты так разбушевался? – возразил он.
– Почему– – Я вздохнул и провел рукой по затылку. – Почему я так разбушевался? Я думал, что мы хотим быть с Крикет.
– И я так думал.
– Тогда почему ты позволил ей уйти от нас?
Глаза Арчера немного расширились, но он ничего не сказал.
Я встал и начал мерять шагами комнату. На стене висела типичная фотография Западного пейзажа, а карта западной части штата была прикреплена к стене возле окна, которое выходило на парковку. Белые металлические жалюзи были открыты, чтобы пропускать свет в помещение. В здании не было кондиционеров, поэтому я уже вспотел. Не то чтобы здесь было очень жарко; все потому, что я сходил с ума. Но это не была паническая атака – у меня уже случалась парочка после того, как я отслужил – и мое тело подчинялось мне.
– Крикет хочет всего с нами.
Он был таким чертовски спокойным. Я хотел протянуться к нему через стол, схватить за плечи и вколотить в него немного разума.
– У нее уже есть все. Трое мужчин, которые сделали ее центром своей Вселенной.
– Двое, – возразил он.
Я развернулся на каблуках и пристально взглянул на него.
– Ты о чем сейчас, черт подери?
– Мы с Ли сделали ее центром нашей Вселенной, это правда. Она это знает. Но вот ты? Ты любовник на полставки. И ничего более.
– Ошибаешься, – выплюнул я, указывая на него пальцем.
Он пожал плечами, обошел свой стол и закрыл дверь. Я знал, что повысил на него голос, но мне было плевать. А вот ему, судя по всему, нет.
Повернувшись ко мне лицом, он положил ладони на бедра.
– Какого черта ты уходишь ночью?
Я закрыл глаза, ссутулился и опустил голову. Сейчас она будто весила целую тонну.
– Это из-за твоих кошмаров?
Я взглянул на Арчера. Он все еще был чертовски спокоен. Он не осуждал меня, ему было плевать, что я был опустошен и разбит.
– Конечно. Нельзя, чтобы она просыпалась из-за этого. Чтобы она видела меня таким.
– Почему нет?
Боль пронзила мое сердце сильнее, чем любая пуля из винтовки террориста.
– Той ночью в Полсоне, той первой ночью, – уточнил я, – мы заснули вместе и у меня случился кошмар. Я не помню точно, что мне снилось, но она разбудила меня. Она толкала меня, практически колотила по груди, чтобы растолкать меня. Чтобы вытащить меня из этого кошмара. Когда я наконец очнулся, я сжимал ее запястье. Сильно. Я схватил ее руку во время кошмара и не отпускал.
Его глаза сузились.
– Ты навредил ей.
Я кивнул.
– Только потому что схватил ее. Ничего больше. Но у нее остались синяки. Она не восприняла это всерьез. Ей было все равно, она больше переживала обо мне, чем о своей безопасности.
Тогда лицо Арчера смягчилось.
– Вот это наша девочка.
Я не улыбнулся, но мысленно согласился с ним. Она была слишком доброй.
– Заботиться о ее безопасности – моя обязанность. Я должен был защитить ее. Даже от себя самого.
– Поэтому ты позвонил нам с Ли, чтобы мы присоединились к тебе.
Я пожал плечами, вспоминая тот разговор. Мы смеялись и делились своими извращенными секретами. Она узнала о том, как я люблю доминировать в постели, а я о том, что она хотела переспать больше чем с одним парнем. Одновременно.
– Я никогда не делил женщину с другими, но если она хотела этого, то моей обязанностью как ее любовника было удовлетворить ее. Это еще и гарантировало, что я не буду с ней один, когда засну.
– Ты уходил, чтобы обезопасить ее.
Я лишь кивнул.
Арчер вздохнул.
– Черт. Ты не думаешь, что она имеет право знать? И принять собственное решение?
В дверь постучали. Арчер повернулся, открыл дверь и высунул голову наружу. Кто-то заговорил с ним, но я не услышал ничего, кроме неразборчивого бормотания. Я совсем не обращал на это внимания, погруженный вместо этого в мысли о Крикет, о том, как я выставил себя идиотом и оставил ситуацию в подвешенном состоянии.
