Я прервала ее взмахом руки.
– Взамен, ты отдала им меня, – я на секунду замолчала и обдумала ситуацию дальше. – Сначала, по крайней мере. Но потом ты сделала ставку на ранчо Стила. Для чего? Подсластить пилюлю? Выяснила, как использовать тот секс на одну ночь с Эйденом Стилом в своих интересах.
Она ахнула в притворном негодовании.
– Геодезист был тут – что, днем раньше? – потому что ты сказала им, что я буду работать на них. Что как только я буду у них на прикорме, они получат доступ к моему наследству. Превосходную землю для добычи нефти и газа.
Она поджала губы, но молчала.
– Я не соглашусь на эту работу. Я не буду писать эту тупую диссертацию.
Ее глаза сузились.
– Ты будешь делать, что тебе сказано.
Бун и Джемисон встали во весь рост, возвышаясь надо мной и моей матерью. Возможно, это была часть ДНК, которую я получила от нее. Невысокий рост.
– Я остаюсь здесь, в Барлоу.
Тогда она засмеялась, но смех ее был полон сарказма.
– И что ты будешь тут делать? Консервировать домашние овощи?
Я пожала плечами.
– Может откопаю нефть. Я уж точно хорошо в этом разбираюсь. Но ты спланировала это, подталкивая меня в эту область. Все только ради того, чтобы у тебя был инсайдер в этой сфере.
Она уже было начала брызгать слюной, но остановилась. Глубоко вдохнула.
– Ты помнишь, что я сказала тебе? Что произойдет, если ты не пойдешь по стопам Вандервелков?
Я кивнула и улыбнулась.
– О да. Ты отлучишь меня от семьи. Считай, что дело сделано. – Я выпрямила руку и указала в направлении выхода. – Дверь там. Ты мне не нужна. Мне не нужны твои деньги. И ты уж точно никогда меня не любила.
– Что у тебя есть здесь, в этом Богом забытом месте?
Я взглянула на Джеймисона и Буна.
– Все.
Она проследила за моим взглядом и уставилась на Буна, как будто он только что боролся с гнездом змей.
– Обрела любовь с ковбоем? Он как минимум на десяток лет старше тебя. – Тогда она засмеялась. – Что он может хотеть от такого ребенка, как ты? Ах да, он ввязался в это ради твоих денег, ради наследства. Я, по крайней мере, заинтересована благом страны. Мои договоренности с Борстар уменьшат зависимость Америки от внешних энергетических ресурсов.
– Нет, твои чертовы договоренности с Борстар наполняют деньгами лишь твои карманы и обеспечивают тебе политическое влияние. Ничего более. Тебе наплевать на Америку. Тебе плевать на все, кроме самой себя.
Ее челюсть отвисла. Практически до пола. Я никогда не говорила с ней таким тоном, никогда не сквернословила.
– Так ты будешь сожительствовать с престарелым ковбоем. Образование пошло прахом. Ты лишь пустая трата денег.
Бун сделал шаг к моей матери, но не тронул ее. Я практически видела, как гнев исходил от него волнами.
– Я никогда не бил женщину, но сегодня это может измениться.
Моя мать побледнела.
– Как ты смеешь…
– Ты не будешь разговаривать с моей женой таким тоном.
– Женой? – выплюнула она.
Я подняла левую руку, чтобы она увидела кольца на моих пальцах. Хоть Джемисон и молчал, я знала, что он готов был выбросить ее за дверь, если я дам ему зеленый свет.
– Ты идиотка! Теперь ему принадлежит половина твоей собственности!
– Не думаю, что я официально представился. Меня зовут Бун Монтгомери. Монтгомери из Бьютта. – Когда моя мать и не моргнула, он продолжил. – Никогда не слышали обо мне?
Она покачала головой, списывая его со счетов. Я тоже понятия не имела, кто такие Монтгомери из Бьютта, но мне было безразлично, кто его семья. Судя по моей матери, семья не лепила человека. Я просто хотела быть с Буном.
– Нет? Тогда возможно ты слышала про Нейтана Монтгомери, главного судью Окружного суда США в округе Колумбия. Он мой дядя. Я полагаю, что он из ваших кругов. Потом есть Джед Монтгомери, но он будет чуть постарше вас. Он был сенатором из Монтаны в 1924 году. Потом был его отец, Гаррисон Монтгомери, один из великих Медных Королей. Вы слышали о них. У них было больше денег, чем у Рокфеллеров, но на тот момент это были небольшие деньги. Прошло уже около сотни лет и я уверен, что сумма сейчас прилично выросла. Эти имена достаточно говорящие для вас, или вы хотите, чтобы я углубился дальше по своему генеалогическому древу?
Моя мать шмыгнула носом.
– Она вышла за тебя спустя две недели после знакомства? Она наверняка поступила так только из-за денег.
– Так это я гонюсь за ее деньгами или она за моими? – спросил он. Когда она поняла, что ее поймали на ее же словах, Бун расслабился и усмехнулся.
– Ты думаешь, что она хочет быть со мной из-за денег? Ну конечно. Она хочет быть со мной из-за моего большого инструмента.
Я подавилась слюной. Джеймисон не сдерживаясь расхохотался. Губы Саттона немного изогнулись в подобии улыбки.
– Думаю, с меня достаточно, – язвительно ответила она.
– Точно. Разговор окончен.
Она посмотрела на меня через стол, но я ничего на это не сказала.
– Скажи людям из Борстар держаться подальше от моих земель, или их арестуют. И тебя тоже. Тебе здесь не рады. Сначала я думала, что ты ушла от моего отца. Моего настоящего отца. Но теперь я уверена, что это он ушел от тебя. Вы что, ребята, были пьяны? Так он вообще заделал тебе ребенка?
Я покачала головой, когда она сжала губы так сильно, что казалось, будто она высасывает сок из лимона. Она зарделась, но ничего не сказала. Это не имело значения. Я действительно не хотела ничего знать о ее сексе на одну ночь со Стилом.
– Если ты еще раз приедешь или попытаешься выйти на связь со мной, я заговорю, – добавила я. – О Борстар. Об Эйдене Стиле.– Ты опустишься на дно, – сказала она. Хоть она и была полна бравады, я видела, как рушатся ее мощные стены.
Я медленно покачала головой.
– Нет, я не опущусь. А вот ты – да. Прощай, мама.
Я обошла стол и встала между Джеймисоном и Буном.
Она бросила на меня последний презрительный взгляд, затем повернулась и ушла. За ней последовала охрана. Мы не сдвинулись с места, пока их внедорожники не завелись и не отъехали. Звуки их двигателей растворились в летнем воздухе.
– Они даже не закрыли за собой дверь, – сказал Саттон. Он встал, взял свою шляпу и вышел, притворив за собой входную дверь.
– Ты в порядке, Котенок? – спросил Джеймисон, подойдя ко мне. Он положил руки на мои плечи и наклонился, впившись в меня взглядом своих серых глаз.
Я широко улыбнулась. Моя мать уехала. Навсегда.
