Маша вышла в пустой коридор. Бледное зимнее солнце вплыло в окно, и морозные узоры на стекле искрились. Когда выскочил поросенок, освещение было другое. Вот здесь она стояла. Поросенок толкнул ее в грудь, Маша зафиксировала его руки и упала, чтобы бросить противника через себя, но прием не вышел, и они покатились… Вот досюда. Здесь поросенок ударил ее под ложечку и убежал в ту сторону.
Она пошла дальше по коридору, глядя на двери. На всех были номера, а на одной не было. За ней оказалась черная лестница. Поросенок, он же бой, спустился по ней и пошел на свой пост у конторки портье. По дороге переоделся…
Последние фрагменты пазла становились на место, уже не добавляя ничего нового к тому, что знала Маша. Вы хочете песен? Их есть у меня! Вот в этом ящике с пожарным шлангом должна быть одежда поросенка. Открываем — правильно, спортивный костюм, темный и на ощупь шелковистый. Откуда знала? А второпях его больше некуда было спрятать. Под тесной курточкой боя не поместился бы и лишний носовой платок. Так, «молния» не расстегнута — через голову снимал, значит, здесь же сбросил и маску. Вон она, валяется под лестницей.
Маша спустилась до первого этажа, вспоминая, как поросенок ее душил. Основательно так держал за хрип. Жутко было. Она пнула маску ногой. Отсюда бой мог бежать хоть направо, хоть налево, но слева ему делать нечего, а справа у него пост. Служба боя и опасна, и трудна.
Коридор кончался дверью. Маша заглянула в щелку — сидит ее бой, рожа совсем не сонная, треплется с портье. Засмеялся. Ну, гад! Хотя почему гад? Честно работает, вот, выполнил поручение заместителя директора по безопасности. И она, Маша, согласилась выполнить его поручение… А как Андровский все упаковал: история про киллера, то, се… Она себя чувствовала разведчицей и этот бой, наверное, тоже.
Маша на цыпочках отошла от двери, вернулась к себе и рухнула на диванчик то ли Серова, то ли Перова. В диванчике хрустнуло. Музейная старушка предупреждала, что на него надо садиться осторожно. «Зато я не рисую на книжках», — подумала Маша.
Ладно, а как теперь вести себя с Андровским? О том, чтобы шпионить на него, не могло быть и речи. Но как обставить свой отказ?
Можно по полной программе. Он обещал встретиться за ужином, вот и устроить встречу: швырнуть на стол его «жучок». Чтоб Михалыч видел, какие у него приятели, и мама видела, какие приятели у ее жениха. Чтоб Андровский с его внешностью благородного джентльмена краснел и блеял.
Можно ответить пакостью на пакость, скажем, разыграть перед «жучком» сценку «Заговор террористов», с клацаньем затворов и конспиративными шепотками. Мелковато, но месть поганцу не обязана быть благородной.
Наконец, можно все оставить как есть. Просто жить и знать, что тебя подслушивают. Дед поступил бы именно так. Он говорит, что не высовываться — правило октябрят для разведчика. Маша не была в октябрятах, но понимала, что правила у них, маленьких, должны быть простые и незыблемые. Железобетонные должны быть правила. «Кто смел, тот и съел». «Голова в холоде, а ноги в тепле». «Мал золотник, да дорог, а большой набит лапшой».
О-хо-хо, все равно невесело. Почему у взрослых гадство — норма жизни?
Маша отвернулась к спинке дивана. Вблизи было видно, что диванная кожа растрескалась на крохотные многоугольники. Если обидеться на Андровского и на маму с Михалычем и залечь до конца каникул, то многоугольники можно считать и закрашивать, чтобы не сбиться.
За дверью послышалась возня. В замочную скважину посопели, и кто-то тихо, но внятно прошептал:
— Спит!
Жизнь продолжалась.
Глава X МЕСТЬ НЕФТЯНОГО ПРИНЦА
Из замочной скважины высунулось что-то блестящее. Маша на цыпочках подскочила к двери — и вовремя. Блестящее оказалось трубочкой из фольги. В дверной щели метался огонек спички или зажигалки; уже тянуло горелой пластмассой. Дымовуха! Щелчком по торчащему кончику Маша послала ее отправителям. В коридоре взвыли:
— У-и-й!
— Что?
— За пазуху!
Звук падающего тела, топот, хлопок двери — один из мстителей заскочил в свой номер, оставив дымящегося брата в коридоре. Тот ударился в дверь, ругаясь на смеси русского и английского с вкраплениями азербайджанских слов.
— Беги в туалет, урод! — хладнокровно посоветовал запершийся.
Мимо Машиного номера протопали, и минут пять ничего не происходило. Потом Эльчин (Маша узнала его по голосу) вернулся и опять начал биться в дверь.
— Ты воняешь, — отвечал Сейран.
— Что мне, в коридоре теперь жить?! — вопил Эльчин.
— Зачем жить? Погуляй по морозцу, может, выветрится.
— Дай хоть во что переодеться, я в душ пойду!
— Нет, — подумав, решил Сейран. — Я открою дверь, а ты всунешь ногу.
— Ты баран и сын шакала! — сделал зоологическое открытие Эльчин.
Маша взяла свой спортивный костюм, полотенце и бросила в коридор:
— На, только успокойся.
— Девка! Думаешь, я тебя прощу?! — завопил Эльчин и кинулся к ней.
Растерявшись от такой черной неблагодарности, Маша захлопнула дверь чуть позже, чем надо бы. Эльчин уже набегал и не успел затормозить.
БУМ-М! Лоб нефтяного принца с барабанным звуком встретил препятствие. Даже Машу за дверью здорово ударило по рукам, а каково пришлось Эльчину, лучше и не думать. Попытка к примирению не удалась. Маша навалилась и заперла дверь на ключ. Эльчин выл и бесновался в коридоре — кажется, топтал ее костюмчик.
— Я ведь и выйти могу, — заметила Маша.
Угроза подействовала. Обругав девку последними словами и доказав таким образом свое мужество и бесстрашие, Эльчин удалился.
Маша долго вслушивалась в тишину за дверью. Надо было посмотреть, что там с ее костюмом. Тихо, стараясь не щелкнуть, повернула ключ. Приоткрыла дверь на щелку — никого. Тогда она вышла в коридор и огляделась. Ни костюма, ни полотенца. Помня, с кем имеет дело, посмотрела на люстры… И там нет. Взял. Благодарности от нефтяного принца не дождешься, но все равно приятно. Ведь ненавидит ее, а взял. Великодушие может действовать сильнее пощечины.
Улыбаясь, Маша повернулась к своему номеру, распахнула дверь… На диванчике неподвижно и беззвучно, как большая кукла, сидел чернявый парень. Она еще не видела его без маски, но догадаться было нетрудно: брат-2. Сейран.
ЧАСТЬ II РАБОТА ПО СПЕЦИАЛЬНОСТИ
Глава I КАФИРСКИЙ РАЙ
Бисмилляхи, л-рахмани, л-рахими. Велик Аллах в неиссякаемой милости к рабам своим. На перевале отряд Вахи засекли пограничники. Налетели вертушки, положили в снег и давай гвоздить из всех калибров. По головам ходили. Араб-инструктор подбежал, Ваху в бок ботинком. «Фая!» — орет по-английски, а какая фая, когда в отряде гранатомета завалящего не осталось, а не то что «Стрелы». Много ты навоюешь с автоматом против авиационных пушек.
