– Хм… это и странно. Когда я решила уехать в первый раз, то знал только мой брат. В следующий раз лишь Сью-Сью…
– И я прошу тебя пересмотреть своё решение общаться с этой девицей, Айви. Спроси своего брата, писал ли он ей об этом. Если да, то она могла…
– Не могла, Пирс. Чтобы доехать до автобусной станции нужно минимум тридцать минут. Она бы даже не успела, – перебиваю его.
– У неё мог быть сообщник, который ждал на станции. Она дала ему команду, и он быстро повредил трос автобуса перед отправлением. Но даже если отбросить этот случай и предположить, что это была случайность, то сегодняшний случай был подстроен.
– Не находишь глупым подставлять себя же? Откуда она могла знать, что ты бросишь дерево перед машиной? Мы обе могли погибнуть, Пирс. Я не отрицаю, что Сью-Сью не самая идеальная девушка для моего брата, но она хорошая девушка. Я не верю в то, что она могла такое подстроить. Больше поверю, что это её отец-мэр. Ему это выгодно. Если он мстил твоему отцу и убил тебя, то сейчас всё складывается благополучно для него. Он собирается убить нескольких зайцев. Ему не нравится мой брат. Он против их свадьбы. Поэтому он разрабатывает план. Ему нужно убрать меня, чтобы я не вспомнила о том, что знаю и ты не мог мне подсказать. Он собирается избавиться от моего брата. И он выйдет чистым из воды. Поэтому он присылает кого-то, кто надрезает шину, подставляя тем самым свою дочь. Пэнзи расстаётся с ней и меня убивают, чтобы замести следы прошлого. Пэнзи вряд ли простил бы Сью-Сью. Но и здесь всё так плоско, Пирс. Ни один нормальный человек не будет жертвовать собой, чтобы убить другого. Поэтому план по возвращении Сью-Сью в семью и отказ от неё моего брата быстро становится абсурдным. В чём суть? Не понимаю. Нет, я понимаю, что меня надо убить, чтобы я не опозорила чью-то семью своими воспоминаниями и правдой о твоей смерти. Но я не понимаю, зачем подвергать опасности других людей?
– Потому что у этого человека нет выбора. Если он придёт к тебе лично, то я это узнаю и всеми силами буду мстить ему. Он знает и верит в то, что я существую, и я рядом с тобой довольно долгое время, Айви. Но также если люди взбунтуют и начнут открыто выгонять тебя из-за страха пострадать из-за тебя, то и это ему подходит. Ты же помнишь, где мы находимся?
Грустно киваю и не верю, что попала в такую ситуацию.
– То есть теперь все будут уверены, что рядом со мной небезопасно и мне лучше уехать. Там, где появляюсь я, случается что-то плохое. Даже моя мать считает меня одной большой неприятностью. А другие и подавно. Сейчас на своей шкуре это почувствовала Сью-Сью, и она будет держаться подальше от меня, потому что испугается. Пэнзи не сможет разорваться между нами и попросит меня уехать, он выберет её, а мама поддержит их. Паршиво, Пирс. Почему всё так паршиво?
Он сочувственно касается моих пальцев и сжимает их в знак поддержки. Но я дёргаю головой и упрямо вскидываю подбородок.
– Знаешь, что я скажу? Пошли они. Да-да, пошли они все к чёрту. Если Сью-Сью откажется от дружбы со мной, то пошла она. Если мой брат выберет её, то пошёл он. Если моя мать не поможет мне, то в задницу. Именно так. Всех в задницу. Никто не превратит меня снова в сумасшедшую. Никто не посмеет решать за меня, что мне лучше, а что нет. Никто не помешает мне помочь тебе, Пирс. Никто. А если и решится на такое, то я не буду милой и пугливой. Я им покажу, что такой ядовитый плющ. Но моей жизнью больше никто руководить не будет, и я не поверю в то, что должна молчать, когда мне есть что сказать. И первое с чего мы начнём – архив больницы. Я не собираюсь останавливаться. А ты будешь рядом. Правда? – Прищурившись, смотрю на Пирса. Он хмыкает от моего вопроса.
– Не хочу быть послан к чёрту, поэтому да, Айви. Я буду рядом, потому что всё зашло слишком далеко. Они объявят нам войну, мы ответим тем же. И лучше им не шутить с призраком, иначе я им покажу все свои способности. У меня было много времени, чтобы развить их и узнать. Но я не дам причинять тебе боль, Айви. Я буду рядом. Всегда, – он наклоняется и прижимается губами к моему лбу. Победно улыбаюсь.
– Но ты мне обещала, что поспишь. Тебе нужно поспать, Айви. У тебя сотрясение и немного отдыха не помешает. До утра. Я буду здесь. Я буду охранять тебя, – добавляет Пирс.
– А если он придёт? Или она. Убийца твой. Ведь сегодня ему не удалось убить меня, и он наверняка вернётся, чтобы добить, пока я слаба, – шепчу я, косясь на дверь.
– Здесь достаточно мебели, чтобы я его остановил. Я так и поступлю. На шум сбегутся люди, убийца найдёт себе оправдания, но мы будем знать его имя. А там останется вспомнить, что же за тайну он не хочет обнародовать, – уверенно произносит Пирс.
– Хорошо, – киваю я и похлопываю по койке. – Давай, полежи со мной, пока я не усну.
Пирс забирается ко мне, и я прижимаюсь к нему.
– Тебе, правда, стало всё равно на то, что скажут о тебе люди? – Тихо интересуется он.
– Да. Конечно, это неприятно, но не настолько, чтобы иметь власть портить мою жизнь, давить на меня и вынуждать мириться с оскорблениями, обвинениями и другим. Нельзя вешать на людей таблички. Нельзя запрещать людям меняться. Нельзя забирать ни у кого шанс быть лучше. Нельзя психологически разрушать человека, постоянно припоминая ему об ошибках. Я это всё знаю и больше не позволю собой помыкать. Их страх быть опозоренными, потерять хорошую репутацию, – всё чушь собачья. Можно улыбаться в лицо всем вокруг, прогибаться под других людей, лицемерить им, но главное то, что ты увидишь в отражении своём. Раньше я ненавидела это отражение, потому что не могла подать голос и отстоять свои права, не могла себя защитить. Точнее, боялась, что расстрою папу и он снова начнёт развивать тему насчёт прошлого и моих проблем. Поэтому я уходила от конфликта, позволяла людям оскорблять меня и ждала, когда смогу сбежать. Сейчас сбегать не буду. Не дождутся. Мне не стыдно быть собой. Всегда нужно начинать меняться с малого. Я начну с этого города, а дальше мне будет проще жить иначе, не боясь быть собой и совершать ошибки. Не слышать осуждения, не оглядываться, а идти. Тем более отстоять отношения с призраком это я считаю за десять баллов на пути любви к себе и уважению своих желаний, – улыбаюсь я.
– Я бы дал тебе все сто, – смеётся Пирс. – Я рад тому, что ты, наконец-то, перестала думать, что твои волосы или глаза, или что-то ещё мешают тебе жить и быть счастливой, быть собой. Ты замечательная, Айви. У тебя есть характер, есть минусы и плюсы, есть сомнения, есть своё мнение. И всё это я люблю. А если я смог, то и другой сможет тоже. Это делает тебя живой и отличной от других женщин. Когда ты мёртв, то на многие минусы людей смотришь иначе. Они такие незначительные против того, что они дарят тебе. Их можно простить, закрыть на них глаза, а не акцентировать внимание. Люди слишком поздно понимают, что суть не в вещах, а в том, будут ли тебя потом помнить. И я бы хотел…
Пирс замолкает моментально. Его лицо становится непроницательным, словно он что-то услышал. Хмуро вглядываюсь в его глаза.
– К тебе идут. И он прошёл через чёрных ход больницы, а не в центральные двери. Есть вероятность, что сегодня всё закончится, Айви, – Пирс быстро целует меня в лоб и подскакивает на ноги. Он отходит в сторону и становится так, словно собирается нападать на входящего. А я до сих пор в шоке. Видимо, не отпустило ещё с первого раза, когда меня пытались сбить. Я провалю это задание.
