Я протянула руку и толкнула его, а он хрюкнул от притворной боли.
Поскольку мы все равно сидели здесь на корточках, прячась от группы агрессивных подростков, я испытывала искушение завязать разговор, но сомнения заставляли меня задавать себе вопросы. Хочу ли я узнать Итана поближе? Раньше я думала, что уже знаю о нем самое главное. Ну, что он все осуждает, имеет что-то против пышных женщин, которые едят высококалорийную еду из супермаркетов. Но я также узнала и другое.
1. Он по роду работы занимается какой-то математикой.
2. Насколько мне известно, с тех пор как мы познакомились два с половиной года назад, у него была одна девушка.
3. Он очень хорошо умеет хмуриться (но также отлично умеет и улыбаться).
4. Он настаивает, что не возражает против совместного приема пищи. Просто он пренебрегает шведскими столами.
5. Он часто берет своего младшего брата в поездки, полные приключений.
Остальная часть списка проникла в мои мысли как будто бы случайно.
6. Он вообще-то веселый.
7. У него морская болезнь.
8. Он, кажется, сделан из мускулов. Должен же быть какой-то способ подтвердить, что внутри его туловища есть настоящие органы?
9. Он любит поспорить, посоревноваться, но далеко в этом не заходит.
10. Он может быть чрезвычайно обаятельным, если его подкупить удобным матрасом.
11. Он думает примерно так: «Я всегда отлично выгляжу».
12. Он помнит мою рубашку с тех пор, как мы встретились в третий раз.
13. Судя по тому, что я мельком видела, у него неплохой член в штанах.
Почему я думаю о члене Итана? Это же мерзко!
Я ехала сюда с довольно ясным, как мне казалось, представлением о том, кто такой Итан, но теперь должна признать, что эта версия, похоже, рушится.
– Ну, раз уж нам надо убить время, – сказала я, переходя с корточек на более удобную позу, – могу я задать тебе совершенно личный и очень назойливый вопрос?
Он потер ногу:
– Если это означает, что ты больше не будешь меня пинать, то да.
– Что произошло между тобой и Софи? Кроме того, как вы двое вообще оказались вместе? Она очень хороша… Но как будто бы вышла из «Беверли-Хиллз, 90210». А ты из… хм, «Теории Большого Взрыва».
Итан на мгновение закрыл глаза, а потом наклонился, чтобы выглянуть за баррикаду.
– Может быть, нам стоит просто убежать?
Я потянула его назад.
– У каждого из нас есть еще одна жизнь, и я воспользуюсь тобой как живым щитом, если мы сейчас уйдем, не поговорив.
Он сделал глубокий вдох и на выдохе надул щеки.
– Мы были вместе около двух лет, – начал он. – Если ты помнишь, я тогда жил в Чикаго и ездил в Твин-Сити навестить Дэйна. Я зашел к нему в офис, а она работала в том же здании. Потом я увидел ее на парковке. Она уронила коробку с бумагами, и я помог ей их поднять.
– Это звучит как невероятно клишированное начало фильма.
К моему удивлению, он лишь рассмеялся над этим.
– И ты сразу переехал туда? – спросила я. – Так и было?
– Никаких сразу!
Он рукой стер грязь с лица, и этот жест мне понравился. Я могла бы поклясться, что он исходил скорее от чувства уязвимости во время этого разговора, чем от тщеславия. В странном порыве я вдруг осознала, что это первый раз, когда я разговариваю с настоящим Итаном.
– Я переехал туда через несколько месяцев, когда мне предложили временную работу в Твин-Сити. Как только я переехал в Миннеаполис, мы с Софи подумали, а почему бы нам не жить вместе. Ведь это же разумно.
Услышав это, я сжала зубы и лишь тогда заметила, что рот был открыт.
– Вау. Мне требуется несколько месяцев даже только для того, чтобы решить, достаточно ли мне нравится новый шампунь, чтобы начать им постоянно пользоваться.
Итан засмеялся, но это был смех несчастного человека, и у меня в груди что-то сжалось.
– Что случилось? – спросила я.
– Насколько мне известно, она меня никогда не обманывала. Мы сняли квартиру в Лоринг-парке, и все было хорошо. Действительно хорошо.
Он на мгновение встретился со мной взглядом, как будто не был уверен, что я ему верю.
– Я собирался сделать ей предложение в День независимости.
Я вопросительно приподняла бровь, и он, смущенный, почесал шею.
– Я подумал, что предложение здорово бы сделать во время фейерверка.
– Ах, какой величественный жест! Не уверена, что я угадала бы в тебе склонность к таким жестам.
Он рассмеялся, но опять как-то несчастливо.
– Да, я так далеко зашел, если тебя это интересует. У моего друга была дача. Мы пошли к нему на шашлыки, потусовались немного, а потом я потащил ее на крышу домика и сделал там ей предложение. Она плакала, мы обнимались, но лишь позже я осознал, что она на самом деле так и не сказала мне «Да». Потом мы вернулись в дом и стали помогать моему другу убираться. Софи сказала, что чувствует себя неважно, заторопилась домой и добавила, что встретится со мной дома. Когда я добрался до дома, ее уже не было.
– Погоди, ты имеешь в виду, когда говоришь, что ее не было? Она ушла?
Он кивнул:
– Да, и все ее вещи исчезли. Она собрала вещи и оставила мне записку на маркерной доске, на кухне.
Мои брови даже поднялись от удивления.
– На доске?
– «Я не думаю, что нам стоит жениться. Извини». Таков был текст. Как будто она говорила мне, что обрызгала томатным соусом мою любимую рубашку. Знаешь, я чистил эту доску сто раз, а эти проклятые слова так и не исчезли! В прямом смысле. Она использовала обычный фломастер, а не специальный легко стираемый маркер. Он буквально въелся в пластик.
– Это ужасно. Ты знаешь, что на самом деле есть способ избавиться даже от перманентного маркера, если им прошлись по доске? Не то чтобы это было особенно полезно сейчас…
Он моргнул, глядя на меня:
– Я запомню твой совет на следующий раз.
– Не могу поверить, что ты сделал такой грандиозный жест, а она буквально уничтожила тебя. Не обижайся, но твоя Софи – стерва, каких поискать.
На этот раз он рассмеялся громче, светлее, и улыбка достигла его глаз.
– Да, это было чертовски глупо, но я даже рад, что она так поступила. Я думал, что мы счастливы, но правда заключалась в том, что наши отношения были слишком поверхностными. Не думаю, что они продержались бы долго.
Он сделал паузу.
– Может быть, я просто хотел устроиться в жизни? Мне кажется, что я сделал большой жест в сторону не того человека. Я понимаю, что мне нужен кто-то, с кем я мог бы поговорить, а она не любила слишком углубляться в темы.
