– Вот это мне нравится. Улыбайся. Ещё чуть-чуть, и я непременно куплю тебе самый огромный бриллиант в мире. Я тоже хочу детей. Много детей. От тебя, – она вся расцветает и кивает мне.
– Люблю. Люблю. Люблю.
Марджори выскакивает из машины и посылает мне воздушный поцелуй. Улыбаясь, смотрю, как она пересаживается в такси.
Моя улыбка сползает. Поправляю зеркало заднего вида и в который раз наблюдаю за тем, как всё меняется перед глазами. Ещё рано… нельзя. Наши дети. Её и мои. Они будут прекрасным подарком за всю боль в нашей жизни. Будущее.
Прячу флешку в карман и разворачиваю машину. Осталось последнее. Решающий шаг. Ещё один шаг, и конец.
Доезжаю до салона аренды и сдаю машину, получая страховой взнос обратно. Отправляю сообщение о том, что всё идёт по плану, и заказываю такси.
Обхожу университет по периметру и пролезаю наружу через дыру в земле. Я постоянно хочу позвонить Белчу. Чёрт, нет. Держаться. Я не должен. Ещё очень рано, я потеряю всё это дерьмо внутри себя. Я обязан быть грязным и лживым ублюдком.
Терпи… терпи, Рафаэль! Терпи!
Мой взгляд обращается к дому сестринства, когда я прохожу недалеко от него. В её спальне горит свет. Не смотреть. Нельзя.
Дохожу до здания администрации и поднимаюсь на второй этаж.
– Мистер Лоф, – мне кивает офицер.
– Доброе утро. Мистер Леду?
– У себя.
Набавляюсь к кабинету, где уже всё готово. Ловушка горит в нетерпении. Кто бы сомневался, что Марджори в неё угодит? Её желание самой увидеть падение бывшего любовника и, по её мнению, предателя, всегда стояло на первом месте. Она бы ни за что не упустила этот шанс. И ей его с радостью предоставили.
– Мистер Лоф.
– Мистер Леду. Она уже едет к вам.
– Хорошо. Мисс Райз в порядке?
– Ещё не узнавал, но вы можете быть спокойны. Ей ничто больше не угрожает, – киваю я.
– Слава Богу. Я так виноват перед ней. Бедная девочка и какая сильная. Я…
– Позже. Вы это скажите ей позже, а сейчас вам предстоит заплакать, чтобы вытащить из Марджори все признания. Вы выучили то, что я вам написал? – Перебиваю его, поглядывая на часы.
– Да, конечно. Я ведь согласился играть по вашим правилам, чтобы прекратить этот ад.
– Отлично, тогда я отправлюсь на место.
Выхожу из кабинета и скрываюсь в одной из комнат для совещаний. Той самой, где судили Миру. Это своеобразное напоминание о том, что будет с каждым, кто хоть пальцем её тронет. С каждым.
– Она вошла на территорию. Всем приготовиться.
– Позиция три.
Стук моего сердца отдаётся в ушах, и я глубоко вздыхаю. Хоть у меня и достаточно записей её признаний, но всё же лучше именно такое, чтобы поймать с поличным. Мои улики слабые, а вот эта будет бомбой.
Стук каблуков раздаётся по коридору.
Покурить бы… очень хочется курить.
– Месье Леду, что произошло?
– Марджори, я…я не знаю, что мне делать. Эмира Райз… сегодня утром её нашла одна из её сестёр с перерезанными венами в спальне. Она… она… мертва.
– О, Господи. Боже мой, поэтому так тихо? Ты отослал всех?
– Да, я… организовал им задания в главном корпусе, а потом автобусы. Ту девушку мне пришлось ударить… я… взял и ударил её, чтобы она не кричала и не… Я не знаю, что делать дальше. Я не знаю. Эмира Райз мертва. Единственная дочь Эрнеста Райза покончила с собой здесь, и… помоги мне…
Бросаю взгляд на часы и поднимаюсь с пола. Показываю кивком головы офицерам полиции, что я хочу выйти.
Не могу. Я уже больше не могу. Я хочу знать, что слёзное признание Леду – ложь.
Выхожу на улицу и достаю мобильный из кармана джинсов. Набираю Белчу. Он долго не подходит к телефону.
– Да… да. Ты где? У тебя всё хорошо? – Тихо произносит Белч.
– Как она?
– Ну, как тебе сказать. Хреново она. Кажется, немного двинулась головой и не только ей. Она не верит. Ни одному слову не верит, и я бы не поверил. Так что «хреново» – отличный ответ.
– Ясно.
Прикрываю глаза, прислоняясь к стене.
– А что у тебя? Ты… её уже поймали?
– Она здесь. Недалеко от вас. Ей устроили тет-а-тет с Леду, и она должна показать своё истинное лицо. Её посадят, Грог в курсе происходящего, и я уверен, что он не позволит ей снова приблизиться к Мире. Ещё немного, и всё закончится, – сухо отвечаю я.
– Понятно. Значит, ты придёшь сюда? Ты сам поговоришь с Мирой и расскажешь ей всё?
– Я пока не знаю. Я ещё не перестроился, да и рано это делать. Нельзя праздновать победу до тех пор, пока не будет стопроцентного убеждения в этом. Главная ошибка новичков.
– Раф, тебе надо поговорить с ней. Тебе она поверит, а мы хоть на головах будем стоять и ничего не сдвинем с мёртвой точки. И ты ей нужен. Очень нужен…
– Мне нужно идти.
Сбрасываю звонок и убираю телефон.
Стою на холодном ветру один, и мне уже не холодно. Моя жизнь в последнее время часто меняется, и я боюсь думать о чём-то постоянном. Это только начало моего пути, а я уже так устал от него. Так и проверяется желание человека жить дальше и бороться за свои мечты. Можно вернуться обратно или продолжать. Если вернуться, то уже вернёшься не тем человеком, которым был раньше. Всё станет чужим. Если продолжать, то ты будешь дальше меняться и тоже встретишься с тем, что всё чужое. Это даже не риск. Это просто жизнь, которую следует принять или добровольно, или насильно.
За спиной раздаются громкие голоса, и я отталкиваюсь от стены.
Блять, сколько времени я здесь простоял? Придурок.
– Убрать всех с проходной. Очистить дорогу, – отдаётся приказ.
Неужели?
Моё сердце слабо, практически незаметно оживает. В последний раз я чувствовал это едва заметное тепло прошлой ночью.
Я люблю тебя…
Это выглядело очень жалко, но я хотел, чтобы она об этом знала.
Наблюдаю за тем, как пять человек проходят мимо меня быстрым шагом и удаляются, к ним навстречу идут ещё несколько. Они рассредоточиваются по всей дорожке, образуя живой коридор. Некоторые входят в главное ученическое здание, чтобы контролировать ситуацию.
Поворачиваюсь к входу и встречаюсь взглядом с главным офицером. Он кивает мне.
Это правда. Всё получилось.
– Ты не можешь так со мной поступить… ты не можешь, – слабый голос Марджори слышится уже совсем близко.
– Лучше тебе ничего не говорить сейчас. Ты уже достаточно сказала, – резко обрывает её директор.
