– Тебе будет больно. Очень больно, – ножом резко проводит по моей коже, обжигая её, отчего мой желудок сжимается, как и лёгкие.
Я не покажу ему, как это неприятно. Я помню этот звук и этот запах. Словно пакет разрывается.
– Одного достаточно…
– Заткнись уже, Карстен. Надо было думать раньше, и если ты так сильно волнуешься за неё, то мог бы уже давно забрать её, а сейчас заткнись, – перебивает его Курт.
Второй порез, и я жмурюсь, а потом шумно выдыхаю. Это не больно. Нет… это неприятно, это отвратительно, потому что сейчас по-настоящему. Не моя игра… не моя боль… не мои ошибки… я расплачиваюсь за любовь. За чёртову любовь, теряя последнее воспоминание.
– А теперь подождём. Уберите пока всё, – Рафаэль выпрямляется и отходит в сторону.
Мы с Сиен сидим друг напротив друга. По её щекам текут слёзы. Она дёргается, мотает головой. Указывает на Рафаэля и снова мотает головой.
– Всё хорошо, – одними губами говорю я.
Замирает. Слёзы так быстро текут из её глаз, смешиваясь с кровью, и капают на халат.
Я улыбаюсь. Умирать тоже нужно уметь красиво. С достоинством. Как учил папа. Если ты наверняка знаешь, что твоя смерть близко, улыбайся ей, и она влюбится в твою улыбку. Она тебя пригреет.
– Я люблю тебя, – мои губы дрожат… я боюсь расплакаться. Боюсь, потому что вижу такой же ответ в глазах Сиен.
Кровь быстро течёт из моих вен, капая на пол. Она так противна… а я любила и его. Любила вот этой каждой каплей крови. Любила каждой слезой. Любила каждым своим вздохом. Любила… я не виню его в том, что так всё случилось. Это моя ошибка. Я знала, что доверять никому нельзя, но я стала мягче, и мне не стыдно за это. Я познакомилась со многими, до этого неизвестными мне, вещами. Например, такими, как дружба и доверие. Сколько бы раз я ни оскорбляла Сиен, или же она мне говорила неприятные вещи в лицо, которые мне не нравилось слышать, но я любила её, и она меня тоже. Мы боролись достойно. Мы выиграли… да, я считаю, что мы выиграли. Мы сохранили самих себя до конца. Это важно. Я стала другой, благодаря ей. Мужчины всегда пытаются нас, девушек, развести по разным углам, заставляя ненавидеть друг друга и завидовать. Но вот мне сейчас никто не позавидует, потому что принцесса пала уже очень давно, когда влюбилась во врага собственной истории. И в этой истории она была одна, ведь второй участник никогда не любил её.
Я чувствую, как силы покидают меня. Мой разум плывёт, но я смотрю на Сиен. Я не вижу больше ничего и никого. Мы встретимся в аду. Все вместе там будем, и тогда я уже не буду связана, я буду свободна. Так какая разница, что будет дальше, когда всё, о чём я мечтала, уже очень близко. Свобода…
Тёплые пальцы касаются моей вены на шее.
– Осталось немного. Скоро она отключится. Пришло время сделать последний рывок. Ещё час, и конец, – громко произносит Рафаэль.
Он закрывает собой Сиен и склоняется надо мной.
– Не хочешь сказать мне своё последнее слово? Обычно это бывает что-то очень неприятное. Так я бы послушал, как ты начнёшь врать. Ты же всегда мне врала, да, Мира? А я так устал быть далеко от своей девочки. От своей любимой девочки, которая ждёт меня, – едко растягивая слова, говорит он.
Ни слова… ни признания… ни оскорбления.
Мне тебя просто жаль… мне жаль тебя, мон шер. Ты дурак.
– Ты всегда любила поболтать перед чем-то грандиозным, Мира. Так чего сейчас молчишь? Понимаешь, что это конец, да? – Улыбается мне.
Эти глаза. Эти губы… я помню их. Всё это я помню.
– Правильно. Это конец, – раздаётся какой-то звон за пределами моего сознания.
Рафаэль придвигается ко мне ближе. Его щека практически касается моей. Его губы проходят по ней, и он втягивает носом мой аромат.
– Это их конец, – его шёпот застревает где-то на середине. Я не могу нормально соображать. Я даже практически уже не слышу ничего.
– Я горжусь тобой…
Мон шер?
– Я люблю тебя…
Мои глаза из последних сил распахиваются и встречаются с такими родными. Я узнаю их… я помню их… этот взгляд, который я постоянно ловила на себе.
Замечаю, как рука Рафаэля поднимается и затем раздаётся щелчок. Что-то холодное касается моей шеи, и я ощущаю, как игла, острая игла проникает под кожу, моментально разнося по оставшейся во мне крови нечто сильное.
– Я скоро вернусь… подожди меня… спасибо, что верила… до конца верила…
Меня поглощает мгла. Она моментально наполняет разум, не позволяя даже осмыслить слова, сказанные в последний раз.
Глава 23
Мира
– Она очнулась…
– Мира, ты слышишь меня? Мира?
Я ощущаю прохладное прикосновение к щеке. Голова чертовски болит. Я не помню ничего. Я… так темно и странно.
– Мира?
Голос очень знакомый, но я знаю, что этого не может быть. Его нет… этого человека уже не должно быть.
Боль… так больно… везде больно… даже не понимаю, где у меня болит больше.
– Мира?
Приоткрываю глаза, и перед ними всё плывёт. Какие-то голоса, звенящие надо мной… тени… много теней и свет.
– Слава Богу.
Я люблю тебя…
Что случилось со мной? Отрывки… и не могу сложить картинку. Отрывки очень страшные… ужасные, сумасшедшие и чудовищные проносятся в моей голове.
– Помоги мне, подержи её голову. Он сказал, что ей следует это выпить сразу же, как она проснётся.
Сиен? Это она. Клянусь, что я слышу её, пока взгляд мутный. Я чувствую его аромат и другой. Холоднее, чем её. С нотами ментола и апельсинов. Шампунь… подарок Сиен.
Между моих губ что-то появляется. Трубочка…
– Пей, Мира, ты должна это выпить. Будет легче.
Белч?
Моргаю… жмурюсь. Горло сушит. Да, я хочу пить. Очень хочу пить. Втягиваю в себя сладковатую воду, и она причиняет боль желудку. Чёрт, меня тошнит. Безумно тошнит.
Сжимаю губы и выплёскиваю воду на себя.
– Всё, достаточно. Её может стошнить. У неё сильный стресс и большая кровопотеря, – открываю глаза, когда меня кладут на постель.
Белч.
Замечаю руку с синяками и перевожу туда взгляд.
Сиен… чёрт, Сиен. На её лице синяки и губа разбита, нос опух, как и глаза красные. Но она жива… они все живы… и я жива. Я всё помню.
– Всё хорошо, слышишь? Всё хорошо, Мира. Не бойся. Ты просто успокойся, ладно? – Белч поворачивает моё лицо к себе и улыбается.
Моя комната в доме сестринства. За окном день. Что произошло? Что случилось? Как это всё так вывернулось?
– Где… где… – голосовые связки не поддаются мне.
