Держись, прошу тебя, милая моя, держись. Поверь мне, это будет больно, ты, главное, не сдавайся. Ты выживешь, ведь я же смогла. Ты отмоешься. Ты забудешь. Мне так жаль… прости меня… пожалуйста, прости меня. Это всё я. Только я виновата в твоих бедах и мучениях. Я…
Мне так страшно. Я помню ту ночь. И тогда я не чувствовала всей палитры страха, как сейчас. Это, действительно, сведёт меня с ума. Столько боли… ненужной, незаслуженной боли. Ради чего? Ради шлюхи. Ради Марджори. Рафаэль предал всех нас ради неё. Это невыносимо больно. И хочется умереть на месте, но нет. Не получается. Хочется отключиться. Упасть в обморок. Только бы не видеть…
– Ты готов? – Карстен выпрямляется, когда откуда-то из темноты выходит Рафаэль в костюме Карателя.
Он кивает ему.
– Парни, уйдите. Включаем камеры и поехали. Ни звука. Она должна орать. Чем больнее, тем дороже. Это особый заказ. Поехали, – говорит Карстен.
Мычу и дёргаюсь из стороны в сторону.
– Тише, моя принцесса. Тише. Ты ей не поможешь. Только себе навредишь. А мы же не хотим, чтобы ты сошла с ума раньше времени, – убирая волосы с моего лица, шепчет Карстен.
Сиен снова кричит, и я вместе с ней. Мой вой подавляет скотч на губах. Блестит нож, и Рафаэль с ожесточением разрывает на Сиен свитер и бюстгальтер.
Я не могу смотреть…
Карстен вновь хватает меня за подбородок и силой заставляет наблюдать.
Чудовищно!
А я любила тебя… я так тебя любила. До последнего любила. Что ты делаешь? Как ты можешь быть таким чудовищем? Когда ты в него превратился? Или ты всегда был им, а я так любила тебя. За сердце твоё любила. За мысли любила. За человечность. За жалость. Душу твою любила. А у тебя ничего этого не было…
Сиен хрипит, когда Рафаэль начинает на сухую трахать её. Насиловать её. Лупить её по лицу, разбивая губы и нос. Кровь…
Боже мой…
Жмурюсь, а из глаз льются слёзы. Это так страшно понимать, что ничего не могу сделать. Я всегда думала, что сильная. Я так долго терпела муки и прощала многое. И единственная возможность отомстить – не сойти с ума. Самой вытерпеть всё. Снова терпеть. Снова молчать. Снова ждать. И я уже знаю, что убью каждого. Я знаю.
Клянусь, Сиен, я отомщу. За тебя отомщу. Я умру сама, но после них всех, а особенно Марджори и Рафаэля. Они поплатятся за всю твою боль. Они будут гореть в аду так долго, что никогда не забудут этот день. Я отомщу… держись…
Крик Сиен стихает. Она просто лежит, а её насилуют. Её голова повёрнута в сторону, но Рафаэль хватает её лицо рукой в перчатке и склоняется ниже, усердно разрывая её тело.
Я уже не двигаюсь. Это бесполезно. Я смотрю и ничего не вижу. Мне кажется, что даже звуки отключили, и слышу лишь своё быстрое и рвущееся наружу сердцебиение. Оно где-то в горле или же в висках. Может быть, везде.
Сиен снова пытается бороться. Дёргается. Отталкивает его. Мотает головой, что-то шепчет.
Он не услышит, Сиен. Не услышит. Он никогда не слышал ни тебя, ни меня. Я должна была тебя услышать, но я была глуха. Я была так глуха… прости меня…
Я уже теряю счёт времени. Я больше ничего не чувствую, кроме горечи и боли, застрявших в груди, огромным куском. Меня придавливает к земле. А слёзы катятся по щекам. Они не прекращаются.
Мне так жаль…
И всё по новой. Насилие, удары, жестокость.
Карстен гладит меня по волосам и шепчет на ухо отвратительные вещи. Я слышу лишь отголоски его фраз.
– Это красиво.
Отвратительно.
– Ты была лучшей… ты была идеальной жертвой. Ты была самой любимой…
Я не была. Я есть. Я ещё дышу. Я ещё смотрю. Я ненавижу.
– Если выдержишь, то я заберу тебя, Мира. Заберу отсюда. Ты хочешь быть со мной? Ты хочешь любить меня? Мы вместе будем искать новых жертв. Мы будем зарабатывать миллионы. Прекрати думать о том, что он тебе нужен. Он враг. И я его убью. Не волнуйся. У меня всё схвачено. Смотри. Наслаждайся. Не будь ей… будь моей…
Слова Карстена обрываются, и он выпрямляется. Запахивает свою накидку. Рафаэль поднимается с Сиен и показывает руками крест. Сэмуэль подходит к камерам и быстро выключает их.
– Что случилось? – Спрашивает Карстен и направляется к матрасам.
Сиен… пожалуйста, нет… столько крови… нет…
Карстен наклоняется к подруге и дотрагивается до её шеи.
– Чёрт, она отключилась. Ладно, этого материала хватит. Пусть валяется здесь. Иди переоденься и возвращайся. Надо решить, кто поедет её закапывать, – говорит Карстен.
Рафаэль кивает и скрывается в темноте.
– Вот о чём я и говорил. Посмотри, Мира. Ты терпела намного дольше. Ты даже удовольствие нам доставила, а она? Это так противно. Это обидно. У неё, наверное, сердечный приступ. Она не ты. Никто с тобой не сравнится, – цокает Карстен и выключает один прожектор.
Сиен… очнись… нет, лучше не делай этого. Вот так… там тебе будет хорошо… я отомщу. Я отомщу, обещаю…
– Может быть, в последний раз? Тот год был выдающимся, – до моей щеки дотрагивается Курт. Я не дёргаюсь. Смотрю на подругу… мою подругу. Единственную подругу в жизни. Милую и немного, как мне казалось, глуповатую. А она была лучшей. Она была первой, кто научила меня видеть больше. И я потеряла её. Я никогда не смогу спокойно отпускать людей. Терять их невозможно научиться. Это хуже похорон. Это погребение заживо без возможности спасти себя и её.
Прости меня…
– Ну, что? Она в себе или уже в ауте? – Рафаэль возвращается и поднимает моё лицо к себе.
Его глаза… эти глаза когда-то меня любили. Они смотрели глубже, чем остальные. Они всегда меня преследовали. Я знаю, как они меняются, когда наполняются слезами. Лживыми слезами. А сейчас они холодные и бесчувственные. Сейчас они мёртвые.
– Как проверить? – Интересуется Самуэль.
– Снять скотч и поговорить. Единственный выход узнать, что с человеком – спросить его об этом. Сколько уже можно вас учить? – Карстен отталкивает Рафаэля и срывает скотч с моих губ, а вместе с ним и кожу. Мне не больно. Я ничего не чувствую.
Сиен… моя милая Сиен… прости меня…
– Принцесса, какое кольцо предпочитаешь: с бриллиантом или фамильное с изумрудами? – Меня ударяют по щеке, и голова поворачивается.
Здесь грязно. Всё грязно. Весь мир грязный.
– Лежащее на твоей могиле, – шепчу я. Мне удаётся это сделать.
– Чёрт, она выдержала. Мать вашу, и что дальше? Она крепкая! – Возмущается Курт, хватая меня за волосы и оттягивая голову назад.
– Оттрахайте друг друга… дайте мне возможность посмеяться, – мои губы словно атрофировались, а я хочу улыбаться.
