– Но есть ещё Рафаэль, Мира. И он в моих руках, – летит в спину.
– Ошибаешься, в твоих руках пустота. Рискни, если так уверена в ней, – раскрываю зонт и оказываюсь на улице под проливным дождём.
Мне противно находиться в этом доме сейчас. Саммер точно пойдёт в мою спальню, чтобы обыскать её, но она заперта. Она попробует подобрать ключ и, вероятно, вскроет замок, как и постарается проникнуть в комнату Рафаэля.
Печальная улыбка появляется на моих губах, когда я медленно иду по дорожке, доставая телефон из кармана джинсов. Пришлось закрасить стену, но я сфотографировала картину Рафаэля, а мне бы хотелось оставить её навсегда. Перенести её в наш скромный уголок на краю мира и смотреть на неё постоянно.
– Заболеешь ведь, – мне на плечи опускается пальто, я мягко улыбаюсь и, поворачивая голову, встречаюсь с озабоченным взглядом Рафаэля.
– Следишь за мной? – Прищуриваюсь я.
– Всегда. Видел, что сука вернулась, – Рафаэль складывает свой зонт и юркает под мой, забирая его из моей руки.
– Уже сделала пару ходов.
– Я могу убрать её.
– Это было бы очень просто, – цокаю я.
– А тебе нужны проблемы, да, Мира? Их мало?
– Нет, не нужны, но я не хочу прибегать к помощи Карателя, ведь тогда Карстен поймёт, что я в курсе о твоей роли. Ничего нового не выяснил?
– Нет, но сегодня в столовой я слышал о том, как девушки со второго курса обсуждали возмущение их родителей из-за повышения стоимости оплаты за второе полугодие.
– Оплата была повышена в начале года на сто тысяч. Зачем повышать снова?
– Не знаю. Но многие здесь, по моим данным, платят не только за обучение и проживание, но и за дополнительные льготы. К примеру, пропуск занятий, несдачу нормативов и другого, и эти деньги идут в карман мистеру Леду.
Хмурясь, смотрю на Рафаэля, прокручивая в голове полученную информацию.
– То есть кукловод именно это пытается вытащить на свет?
– Или он очень зол из-за того, что получает меньше, чем ему хотелось бы. Эти документы были зашифрованы, но я вошёл с компьютера мистера Леду в систему платежей и счетов, и не увидел дополнительной защиты на них. Значит, её сняли.
– Ты с ума сошёл? Тебя никто не заметил? – Испуганно шепчу я.
– Марджори, – кривится Рафаэль.
– Чёрт, она сдаст тебя. Она дура, и я думаю, что спит с месье Леду.
– Она не спит с ним, Мира, точно тебе говорю, – усмехается он.
– Откуда такая информация? Она с ним работает давно, как и многие преподаватели.
– Марджори соблазняет меня.
Мой рот от шока приоткрывается, и ревность просыпается внутри.
– Ещё раз. Она что делает? – Сквозь зубы цежу я.
– Она хочет трахнуть меня, и спит с другими студентами, а они пользуются ей и получают поблажки. Тот же Оливер её трахал, и…
– И ты собираешься трахаться с ней? Я убью тебя! – Злобно ударяю Рафаэля по груди.
Он тихо смеётся и одной рукой притягивает меня к себе.
– Конечно, нет, Мира. Успокойся, я тоже использую её в своих целях. Я умею разговаривать с женщинами, и у меня встаёт только на тебя. Это должно тебя немного утихомирить, – с улыбкой говорит он.
– Если она спит со студентами, то может спать и с кукловодом, Рафаэль, – меня озаряет мыслью. – Смотри, ты убеждён, что ребята трахают её, чтобы пользоваться поблажками, и им это легко удаётся, но это же может делать и кукловод. Среди профессоров много старых развратников, которые обожают смотреть на наши коротенькие юбочки. И компьютер месье Леду связан с компьютером Марджори.
– Я проверил компьютер Марджори. С её аккаунта нет доступа к файлам директора. Он закрывает их, и хранит только у себя, да и у него много ответвлений в системе, а там везде тайники, и они запаролены. Есть вероятность, что кукловод узнал раньше о том, что Леду забирает себе часть денег, которые должны идти определённому преподавателю в счёт уплаты экзаменов. Может быть, кто-то проболтался, здесь, вообще, рты не закрываются, поэтому эта информация могла легко просочиться. К тому же каждый из профессоров имеет доступ к камерам видеонаблюдения, и охрана всегда выполнит в первую очередь их указания, а не студентов. Они возьмут деньги и забудут о просьбе, выставив всё так, что это произошло раньше. Как было со мной, в тот момент, когда позвонил Карстен. С компьютера Марджори я вытащил всё, что было возможно, и я следил за ней. Она уезжает к себе каждый день после шести часов, иногда не одна, а с ребятами. Их я тоже проверил. Здесь работает человек, который знает все тонкости программирования, и является отличным стратегом.
– Но зачем ему уничтожать студентов? Тот же Тимоти, чем он ему не понравился? Или другие? Если дело касается денег, а оно всегда касается денег, то можно было просто вытащить на свет все чёрные счета и, показав их на собрании, обратиться к адвокату. Да есть много вариантов, как вывести на чистую воду месье Леду, – хмурюсь я.
– Я не знаю, Мира. Ты права в том, что денежные вопросы решаются иначе, но здесь что-то ещё. Он вернул сюда Карстена и узнал какую-то его тайну, которую тот скрывает. Зацепка есть в том видео, и я думаю, что кукловод даёт не наводку, а разрешение, а Карстен убирает тех, кто был причастен к событиям той ночи. Остальные – просто мимолётные жертвы, чтобы запутать следы. Если начать убирать точно по списку, то легко понять мотив. Это глупо. Тем более Всадников боятся, и посмотри, практически все студенты сейчас посещают занятия, сдают всё, и стало меньше вечеринок. Точнее, их просто нет. Даже братства затихли. Дисциплина. Вероятно, именно это – одна из задумок кукловода. Я говорил с мистером Леду, как только он вернулся сюда. И он бессилен перед Карстеном. Всадники никогда не подчинялись директору, так было заведено, и он не имеет на них управы, так как это не зелёные юнцы, это уже серьёзные и перспективные активы, с которыми ругаться невыгодно. Да и директору насрать на это. Он получает хорошие деньги от Карстена, поэтому ко мне больше нет претензий у Леду.
– А если все студенты возмутятся и сообщат родителям о том, что их обманывают?
– Доказательств нет. И как обманывают? Родители приезжают сюда и видят хорошие табели, живых детей, запрет на алкоголь и наркотики, – разумно замечает Рафаэль.
– Что до дополнительной оплаты, то это уже желание каждого опекуна скрыть пробелы своих детей, и вряд ли они захотят открыто признаваться в этом. Здесь всё продумано до мелочей, – добавляет он.
– Получается, что Карстен себе на уме, а кукловод – себе. Он использует Карстена и Всадников, как рычаги морального давления, для демонстрации силы и наказания за ошибки. Но разве он не помогает доказать, что месье Леду верно выбрал политику? Ведь родители и, правда, видят одни плюсы.
– Пока дело не касается их детей, то да, они именно так и считают, но все наказания нельзя доказать. Они всё преподносят так, что сама жертва виновата в этом.
