– Меня это не волнует. Это ваши проблемы, а я повяз в дерьме по уши. Мне этого не надо, Белч, – перебивая его, смотрю в тёмную гущу деревьев, шелестящих от прохладного ветра, и не вижу ничего, а только слышу снова голос Миры, напоминающий мне, что ничего не поможет стать другим для неё. Это меня волнует почему-то больше всего.
– Тебе не выбраться из него, Раф. По себе знаю. У меня не было выбора, ведь мой кузен глава братства, и я тоже должен состоять в нём. Каждый год связан с прошлым, а будущее никогда не угадать. Смена власти грозит вот такими событиями, и это не первый раз. Они были, есть и будут всегда, вне зависимости от наших чувств, – мне на плечо ложится рука Белча.
– Прости меня, возможно, я погорячился и не понимал, что хотел натворить. Но ты даже спас меня, ведь я бы разнёс Миру, а потом Оли разнёс бы меня. Хотя твои суждения мне близки, наверное, поэтому ты мне понравился в первый день. Ты другой, и я бы хотел походить на тебя, но вечные причитания Сиен превращают меня в тупого мудака, – поворачиваю к нему голову. – Ну или я всегда был тупым мудаком.
Усмехаясь, киваю ему в знак того, что последнее мне предпочтительнее. Он снимает с меня свою руку и протягивает сигарету, которую я с радостью принимаю. Только это даст мне немного спокойствия. Курение убьёт меня когда-нибудь, но сейчас это единственное, что очень близко мне. Тот же горький привкус. Тот же наркотический эффект, как от новой встречи с Мирой. Тот же ад, где нет ни единого проблеска надежды. Тот же дым, в котором сгорает любое проявление заботы.
– Если я тебя спрошу кое о чём, орать будешь? – После долгой паузы, обращается ко мне Белч.
– Нет, сейчас мне по хрен на всё, – пожимая плечами, затягиваюсь сигаретой.
– Что происходит между тобой и Мирой? Сиен мне рассказала настоящую причину, почему тебя нарядили в трансвестита, ну и то, что она с тобой поделилась всей этой информацией, показала видео и…
– Ничего не происходит. Она обезопасила себя, чтобы я отцу её не донёс, вот и всё. А настоящую причину, почему я стал местной шлюхой, ты, наверное, понял. Она меня ненавидит, – перебивая его, облизываю губы, собирая пепел из разочарования с них.
– Мон шер, – тянет Белч, и я бросаю на него злой взгляд.
– Так это правда? Она зовёт тебя именно так? И ты говоришь мне, что между вами только ненависть? Ага, конечно, ненависть, приправленная стояком и ночными разговорами, – добавляет он с ухмылкой.
– Орать начну, – предупреждаю я.
– Значит, я прав. Тебе нравится Мира именно такой сукой, какая она есть, да? А что будет, если она другая? Ну там может быть доброй, заботливой и милой, как Флор, – развивая тему, Белч на всякий случай делает шаг от меня.
– Я блевану.
– От Флор, или оттого что Мира станет такой же амёбой, как первая? – Он издевается надо мной, вызывая хриплый смех.
– Прекрати, серьёзно, Белч, хватит приписывать мне какие-то чувства к ней. Ничего. Я не отрицаю, что не прочь трахнуть Миру, как и любой здесь. Но не хочу заразиться стервозностью от неё, мне Саммер хватило по самое «не встаёт», – продолжая криво улыбаться, отвечаю я.
– Ну, может быть, у тебя и будет такая возможность в «Ночь свободы», но для начала надо пережить «Адскую неделю», и завтрашнюю вечеринку. Ты придёшь? – Меняет тему, отбрасывая бычок, а я держу свой между пальцами, чтобы огонь коснулся кожи и напомнил мне о том, что бывает, когда желание чего-то недоступного заполняет голову бредом.
– В братство?
– Ага. Завтра «Ночь выбора», вход открыт для всех, вывесят списки студентов, кто будет бороться за места у нас и в других сообществах, и как обычно, остальные ребята тоже попадут под раздачу. В общем, празднуем начало недели издевательств и антисоциальных поступков, – хмыкает он.
– Нет, мне это неинтересно. Я останусь у себя и даже рыпаться не буду, тем более я не подавал заявку на участие, – терплю то, как кожный покров шипит, и выпускаю бычок из пальцев.
– Зато Флор подала.
– Что? Ты серьёзно? – Удивляюсь я, потирая обожжённое место.
– Сиен сказала.
– Дура, это всё её мать, она так хочет, чтобы Флор была среди сестёр, вынудив её отправить свою анкету. Вот и что я должен делать, а, Белч? Она же не вытерпит тех испытаний, которые для них уже придумала Мира. Снова лезть? – Тяжело вздыхая, проклинаю своё тупое желание защитить эту идиотку, не имеющую права голоса.
– Всё зависит от того, на кого ты хочешь произвести впечатление. Если на Флор, то ты просто настучишь ей по черепушке и убедишь её не рыпаться туда. Если на Миру, то ты будешь ждать, когда Флор потребуется твоя помощь. Появишься, как герой всех несчастных и униженных, наедешь на Миру в её тёмной спальне, когда она будет полуголой, полапаешь её, снова испытав стояк, – ржёт он, считая, что сказал очень весёлую вещь.
– Придурок, – фыркаю я.
– Вообще-то, ты такой же. Думаешь, я дурак? Тебя не беспокоит Флор, тебя больше беспокоит, как Мира реагирует на твои «отношения» с Флор, – ещё смеясь, замечает он.
– У неё есть Оливер, напоминаю тебе.
– Ага, а у меня есть презерватив. И что дальше? Оливеру насрать на то, что сегодня произошло в сестринстве, а вот тебе нет. Ты защищаешь её, и я разруливаю проблему с тобой, как с тем, кто ответственен за свою девочку. Это твои слова, чувак, я их только повторил. По твоим правилам, ты заступаешься за неё и готов был мне морду отшлифовать, только бы я выслушал тебя. Так что можешь и дальше играть в оскорблённую девственницу, но я-то всё вижу. Ты тащишься от того, когда проблемы касаются Миры. И влез в это дерьмо, потому что тебя оно торкает.
– Белч…
– Нет, Раф, сейчас твои умозаключения не прокатят, как и убеждения в том, что я это выдумал. Я умею складывать два и два.
– Видимо, два плюс два – это твой потолок, – язвлю я.
– Ха-ха, остроумно, посмеюсь в доме братства, когда буду бить по черепушке своей психованной и нестабильной истеричке. А вот что будешь делать ты со своей, это тебе решать. Но вставляй, когда горячо, иначе мозоли натрёшь, – дёргаюсь к Белчу, а он со смехом отскакивает от меня.
– Ты озабоченный мудак, – рычу я, наблюдая, как он спиной отходит от меня.
– Кто бы говорил. Мы все здесь озабочены своими стояками и выбором. До завтра, приходи, будет весело, и дай мне ещё парочку примеров, чтобы закопать тебя своими наблюдениями, ведь Мира будет с Оли.
– Иди на хер, – выставляю руку и показываю ему средний палец.
Он делает движения бёдрами вперёд, отчего я закатываю глаза, и быстрым шагом направляется к домам.
Единственное хорошее из всего этого – передышка. Саммер нет, и у меня есть немного времени, чтобы понять: чего я хочу сам, кроме как, получить образование. Но если подумать разумно и отставить в сторону слова Миры и её отношение ко мне, которое до сих пор оскорбительно, то у меня остаётся лишь один выход.
