Мира фыркает и дёргает головой, отчего распущенные волосы падают ей на лицо, а вот этого не особо приятного и зажравшегося урода я заинтересовал.
– Мне не нужен адвокат, мон шер, – едко произносит Мира.
– Тебе нужна хорошая порка и железная будка с замком, – так же отвечаю ей, вызывая ещё более озадаченное выражение лица у директора.
– Хм, а вы проживаете вместе с мисс Райз, верно?
– Да.
– Скажите, во сколько она вернулась домой?
– Не скажу, потому что не смотрел на время, но вместе с Сиенной и Саммер, я не помню их фамилий, но это её подруги. Мира была внизу, вроде бы. А потом вошла в свою спальню и не выходила оттуда, – я понятия не имею, правда ли это, но если поможет, то плевать на ложь.
– По моим данным, вы состоите в отношениях с одной из подруг мисс Райз?
– Нет, такого не было и не будет. Если честно, простите меня за утреннюю заторможенность, но я не понимаю, почему Миру, вообще, сюда вызвали?
– Сегодня в пять утра мне позвонили из медицинского кабинета и сообщили, что было совершено нападение на Саммер Пвей, в её спальне. По словам пострадавшей, к ней пришла мисс Райз, чтобы завершить начатое ещё вечером. Сначала она ударила её по щеке, а затем нанесла ещё два удара по лицу, оставив синяки, разбив нос и губу. Теперь мы имеем заявление о рукоприкладстве и требование – отчислить мисс Райз. Конечно, отчислять её мы не собираемся, но не можем допустить такой вседозволенности в отношениях между девушками. Парни, ещё куда ни шло, они постоянно дерутся, и у нас имеется для них особое место для суточного заключения. Но девушки… это ужасающе.
– Что? Да не было такого! Она бы никогда этого не сделала, – возмущаюсь я этой ерунде.
Или же сделала, чтобы обезопасить себя? Она обещала, что решит этот вопрос. Я спал и ничего не слышал, а она могла.
– Вы ручаетесь за неё, мистер Лоф?
– Да, да, я ручаюсь, потому что моя спальня через стенку, и я занимался до утра, так как пропустил пятничные лекции, лёг только в шесть и услышал бы, как Мира вышла из комнаты. Но этого не произошло. Да и я могу заверить, что Саммер психически нездоровая, любящая приукрасить правду, – уверенно произношу. Ложь. Я не могу полноценно верить Мире, и ни черта не знаю, что творится в её голове.
– Потерпевшая требует, чтобы мисс Райз публично принесла извинения, иначе грозится написать заявление в полицию и передать в суд.
– У меня есть доказательство того, что второй раз я её не била, – нехотя подаёт голос Мира.
Блять, первый, значит, был? Ты что, издеваешься надо мной? Я здесь стою, как пальма на северном полюсе, и защищаю тебя, в то время как ты замораживаешь своей исповедью мой единственный банан и парочку кокосов, превращая их в финики!
– Я признаюсь в том, что дала ей пощёчину, потому что она оскорбила моего отца и угрожала мне. Это сестринство, месье Леду, вы знаете, какие там порядки, и я, как глава, имею полное право воспитывать своих девочек. Конечно, это было неправильным решением с моей стороны, слишком импульсивным, но я всего лишь человек, подверженный минутным порывам и эмоциям, любящий своего отца, хотя я терпела уже довольно долго. Мне можно даже памятник при жизни поставить. И чтобы подтвердить свои слова, я могу передать вам видеоматериалы, начиная со вчерашнего вечера и до сегодняшнего утра. Но прошу вас не обращать внимания на наш разговор, он сугубо личный. И если о нём узнают, то это принесёт вам лишние проблемы, – добавляет Мира.
Памятник она захотела. Сейчас. Посмертный только! Вот же лживая стерва. Значит, видеокамеры работают.
– Вы могли об этом сказать ранее, мисс Райз, – недовольно отмечает директор.
– Я об этом, вообще, не желала говорить. Видео подтвердит, что я не выходила из спальни, так как видеосъёмка ведётся и в коридоре, как и в каждой комнате девочек, чтобы мне было проще следить за порядком, – фыркает Мира.
– Вы же понимаете, что нам придётся изъять видеокамеры, это нарушение прав человека, о чём своевременно напомнил мне мистер Лоф.
– Да, понимаю. Но я готова проститься с ними, чтобы, наконец-то, позавтракать и заняться йогой. И прошу вас сменить парфюм, у меня от него голова болит. Видеозапись передам вам перед занятиями по конному спорту, как и разрешаю войти охране, пока моих сестёр не будет, чтобы снять видеокамеры. Хорошего дня, месье Леду, надеюсь, мы всё решили, – Мира так резко разворачивается, что подол её юбки взмывается вверх.
Ей-богу, я видел её белоснежные стринги. И не я один.
Сглатываю и перевожу шокированный взгляд на мужчину, ошарашенного не меньше моего.
– Не девушка, а адская кошка, – натянуто улыбается он.
– Ага, принцесса из самых кошмарных снов, – поддакивая, двигаюсь спиной к двери и вылетаю из кабинета.
Несусь по коридорам и, нагоняя Миру, хватаю за локоть, прижимая девушку к стенке.
– Ты врезала ей? – Шиплю я.
– Да, – спокойно подтверждает она.
– Ты рехнулась?
– Не твоего ума дела, плебей. Иди туда, куда шёл. И, вообще, почему отец дал тебе столько полномочий? С какой целью ты здесь оказался? – Она выдёргивает руку и зло прищуривает глаза.
– О, сука снова вернулась, прекрасно, тогда пошла ты на хер. Ничего не скажу, – цежу я.
– С удовольствием пойду туда, куда послал, ничего не имею против утреннего секса с любимым и его хера. А вот тебе теперь кислород перекрыт, абориген, придётся довольствоваться пресной глупышкой, – язвительно бросает она и проходит мимо меня, направляясь к выходу.
– Не забудь вспомнить пару позиций из йоги, а то иначе не возбуждаешь! – Кричу ей вдогонку.
– А ты – выучить что-то новое и помыться, от тебя тошнит! – Разворачиваясь, отвечает она и скрывается за дверьми.
Дура.
На кой чёрт, вообще, я ноутбук-то взял? Сегодня суббота, по расписанию конная прогулка с десяти до двенадцати, потом – свободное время. Идиот, а Мира просто злая и избалованная сука. Ненавижу. Вчера ещё считал, что между нами что-то изменилось, она хотя бы немного приняла меня и даже смеялась вместе со мной. Ладно, надо мной, но она смеялась по-особенному красиво. Не издевательски, а вот как-то мило и искренне. И что сейчас? Стою, как полный придурок, и чешу голову, потому что меня до сих пор трясёт от крика Эрнеста, его угроз и понимания того, что Мира отлупила Саммер. Хотя это мне даже нравится, и я могу гадко улыбнуться, но последствия-то могли быть ужасными. И она не хочет учиться здесь? Я же не ослышался? А если она специально не учится, чтобы её отчислили? А Эрнест, наоборот, настаивает на этом, даже трастового фонда её лишил, не позволив ей ослушаться его и зависеть от денег, которые он перечисляет каждый месяц. Вероятно, да, так всё и обстоит. Блять, а поговорить вот не судьба? Просто взять и объяснить всё отцу? Нет, конечно, зачем же решать мирно проблему, необходимо всё через задницу провернуть.
