– Ты думаешь, что они что-то хотели сделать с Мирой, но Оливер ей помог, и жертвой стала Беата? – Допытываюсь я.
– Возможно. Мира заносчивая сука, как и Беата. Это была война двоих, но… Оли любит выпить и когда он, вообще, в дрова, то всегда возвращается в прошлый год. Он повторяет имя Миры и Саммер. Он не понимает, где находится, и в такие моменты может надрать зад любому, даже мне. Я спрашивал Сиен, но она молчит. Говорит, что просто перенервничала из-за Миры и событий, которые предшествовали всему этому. Тем более неожиданно пропали пятнадцать человек, это ещё без тех, кто не в сообществе. У нас же есть и старшие, после четвёртого курса они передают свою власть следующему и продолжают учиться, тихо наблюдая за нами. Они не высовываются, но те, кто состоял в братстве или сестринстве, имеют влияние на нынешних глав. Они тоже могут участвовать в событиях, поэтому мы стараемся не нарываться, делать всё втайне.
– Чёрт, это же просто университет, а такое чувство, что я попал на дно с дилерами, наркоманами и убийцами, – потираю переносицу, пытаясь сложить всё услышанное воедино. Но многое мне непонятно, слишком очевидные пробелы, хотя теперь я абсолютно уверен – Саммер в этом году планирует сместить Миру, отомстить ей за что-то. Возможно, за то, что не она стала главой.
– Ещё хуже, Рафаэль. Я провёл небольшое расследование и узнал, что трое из тех девушек, которые якобы попали в ту ночь на вечеринку, исчезли. У них не обновляются страницы с зимы прошлого года. Их родители забрали документы отсюда на следующий день. О них нет никакой информации, – шёпотом добавляет Белч.
– Ты считаешь, что они мертвы? – Ужасаюсь я.
– Нет, их никто не убивал, они живы, но их убрали отсюда, чтобы они ничего не рассказали. К тому же они были лучшими подругами Беаты.
– Их вынудили уйти шантажом, – заключаю я.
– Ага, но это норма здесь, Раф. И ты оказался в самом ужасном и жестоком месте, в сестринстве. Да ещё и живёшь близко с главной дьяволицей этого ада, – усмехается парень.
– Саммер говорила мне о видео, где её сестра развлекается с наркотиками, которым Мира пригрозила ей. Об этом что-то знаешь? – Вспоминаю я и решаюсь дальше развивать тему, раз парень так разговорчив.
– А мелкой сучки там не было? – Насмешливо отвечает он. – Я бы не удивился, они раньше все любили нюхнуть на вечеринке, и это было не новостью. Здесь учатся дети самых богатых людей, им можно всё, а травка, всякие допинги и другое открыто доставляется, и родители об этом в курсе. Но это было в прошлом году, с приходом Миры подобное запрещено. Даже Оли бросил курить, когда сблизился с ней. Наверное, она сделала хорошее дело, оборвав зависимость и пытаясь наставить девушек на более или менее разумный путь. Не знаю, но тот факт, что принимают сейчас меньше и интерес к этому сошёл на нет, есть. Я балуюсь иногда травкой, но редко, чтобы расслабиться.
– То есть у многих была возможность снять, как Беата принимает?
– Раф, серьёзно, загляни на сайт. Там есть множество видео с прошлого года, которые до сих пор не удалены. Там не только принимают, но и оргии есть, стриптиз, всяческие порнографические фотографии с Беатой, и не только. Ну и я засветился парочку раз, – гордо сообщает он.
– И за это никого не отчислили? – С сомнением интересуюсь я.
– Выговор, и только. Родители быстро платят, чтобы это осталось в стенах университета. Удалять компромат бесполезно, его снова выложат.
– Она резала себе вены? Беата? Саммер сказала, что она сорвалась или что-то вроде этого, Мира её заставила сотворить такое, а затем её увезли.
– Да, были слухи, но подтверждения, крови никто не видел. Только не верь Саммер, Беата свихнулась из-за того, что здесь происходило. Она с первого курса была главой, четыре года, а появилась наглая стерва и легко сместила её. Слетела с катушек, и говорю же, орала, что Мира дьявол, ну и использовала множество эпитетов суки. Но я видел лицо Саммер, когда её увозили. Она улыбалась, Раф. Если кто и довёл её до такого состояния, то это была сестра. Вообще, когда я вижу её, то холодок проходит по спине. В их семье только две девочки, обе в одном заведении, одна глава, другую унижают и не дают места, как Сиен. Я поддерживаю общение с ней, только для того, чтобы уберечь Сиен. Она добрая, открытая, доверчивая и отличается от них. Ей не нужна власть, но женские обиды – одна из самых страшных причин, чтобы нанести удар тогда, когда расслабишься.
– Ты боишься, что Саммер может отомстить Сиен за то, что ей подарили место и помогли войти в сестринство, когда она добивалась его сама?
– Точно. Я не верю Саммер и терпеть её не могу. Но пока есть Мира, контролирующая эту стерву, то можно передохнуть. Мира очень странная, смотрю на неё, и не знаю, я не понимаю, о чём Оли может с ней говорить. Да и, вообще, трахаться с ней. Она же ледяная. Она не улыбается. Нет, натянутые и вынужденные улыбки не в счёт. Она, как коршун, следит за всем и всё знает. Вся в своего отца, гены. Но больше всего меня удивляет то, как ты здесь оказался. Двадцать четыре года, никто о тебе не слышал, и вдруг ты заявляешься сюда, весь такой крутой и богатый. Селишься рядом с Мирой в сестринстве, вызывая волну негодования и удивления, да ещё и выживаешь, – от его слов сердце совершает кульбит, и я, подхватывая бутылку с пивом, делаю глоток, чтобы дать себе время быстро сориентироваться.
– Хм, я…я же говорил, что был занят другим. Я жил с матерью и братом. С отцом давно не виделся, но он обеспечивал нас. Мне было плевать на то, кто он и что может сделать. Я развлекался, курил, пил, трахался, иногда делал неразумные вещи, а потом он появился и поставил условие. Или я еду сюда, или он больше не помогает матери и брату. У меня не осталось выбора, – пожимаю плечами, но Белч прищуривается и усмехается.
– И почему я тебе не верю, Рафаэль? Ты неплохой парень, мне нравишься, но что-то в тебе есть, очень отличающееся от нас. Не татуировки, а твоё сознание и мысли. То, как ты бросаешься на защиту слабых, когда нам плевать на них. То, как ты пытаешься разобраться в прошлом, а мы это спокойно принимаем. Твои вопросы о Мире и о Саммер.
Прочищаю горло и цокаю. Определённо я могу быть сейчас снова пойман с поличным. Тогда меня убьют.
– Может быть, потому что я не хочу здесь быть? Я терпеть не могу этот мир расфуфыренных девиц, считающих, что солнце – это они и есть. Парней, думающих, что лучше них ещё не рождалось. Эта зависимость от дохода, бумажек – она меня бесит. И наверное, я делаю то, что заставит отца понять – лучше ему не шантажировать меня, иначе я могу ответить. Мне сложно объяснить, у меня не было друзей. Никогда. А это место вызывает во мне зуд, всё сводит от ярости и ненависти. Меня вынудили сюда приехать и заперли, – позволяю себе вложить в каждое слово ту ярость и недовольство происходящим, которое ощущаю. И я честен, ведь мне, действительно, претит здесь находиться, а и ещё выполнять задание Эрнеста.
– Ты англичанин, вас не так много здесь, и я поспрашивал, о тебе никто не слышал. Не хочешь рассказать мне правду? – Белч допивает пиво. Вздыхаю и поджимаю губы. Чёрт, я бы очень хотел всё выложить и найти хоть кого-то, кто поддержит меня. Но не могу. В первую очередь, я должен думать о семье, а не о том, как мне хреново здесь.
