– Блять! – Ударяю ладонями по раковине в ванной комнате сестринства и поднимаю голову, глядя на своё бледное отражение. Душ смыл вонь от еды, костяшки покраснели, на теле снова синяки, да ещё и голова разрывается от боли. Чёрт, как всё, вообще, могло так резко перевернуться?
До меня доносится быстрый топот ног, а затем хлопок двери. Медленно поворачиваю голову и вижу, как в ванную залетает Мира и неожиданно, да, неожиданно для меня, толкает в плечо.
– Ты с ума сошёл? Ты головой думаешь, что делаешь, Рафаэль? Ты разозлил Оливера! Ты разозлил парней! Господи, ты совсем больной, раз не понимаешь, чем это грозит для тебя? – Она снова и снова ударяет меня по плечу, лупит ладонями, а я ничего не чувствую. Даже не двигаюсь, крепко держась за раковину. Мне не больно физически, но больно от того, как она со мной поступила.
Она кричит долго, очень долго, пока её голос не начинает хрипеть. Мира отбрасывает волосы с лица и дышит часто, глаза мечут молнии, а мне так неприятно. Я продолжаю видеть произошедшее, и другое меня не волнует. Я снова завис и не могу шелохнуться, не могу оборвать мрачные и гадкие мысли.
– Ты заслонила его, – низко произношу я, отталкиваясь от раковины.
– Что? – Хмуро переспрашивает Мира.
– Ты заслонила его собой. Ты не дала мне его убить, я бы…
– Боже, что ты говоришь? – С ужасом перебивает меня. – Убить? Да кто ты такой? Оливер импульсивен, и отреагировал так из-за меня и моего решения, а ты желаешь ему смерти?
– Как ты заговорила, Мира. Надо же, как рьяно защищаешь ублюдка, о котором не заботилась ни вчера, ни сегодня, хотя ещё утром ты стонала и просила меня продолжать. Ещё утром ты набрасывалась на меня с поцелуями, и я считал, что ты не предашь меня так. Не закроешь собой урода, который портит твою жизнь! Это ты сумасшедшая, раз хочешь продолжать с ним отношения, после того, что он делает! Ты больная мазохистка! Ты! – Повышаю голос, по мере повышения температуры моего тела от обиды и злости.
Она отшатывается от меня, смерив уничтожающим взглядом. Но это не работает, я ещё больше распаляюсь, понимая, что все перемены в ней выдумал. Ничего не произошло, ничего это для неё не значило. Я её игрушка, питомец, с которым она развлекается, и не более.
– Ты расцениваешь это, как предательство? То есть ты считаешь… боже, ты такой тупой. Я закрыла его собой, чтобы ты остановился и не натворил глупостей. Из-за тебя я это сделала, а ты всё понял так, как тебе удобно. Ты сделал себя жертвой, ведь так это легко и просто: обвинить меня в отвратительном поступке, когда я села к тебе за столик. Какой же ты омерзительный, Рафаэль. Ты бы покалечил его, и нет у тебя богатого папочки, который замнёт это дело. Никого у тебя нет, ты даже не думал об этом, а бил его, как обезумивший идиот! Что мне оставалось делать? Позволить тебе превратиться в животное или преступника, которого посадят за решётку? Наверное, надо было, потому что ты не стоишь того, что ради тебя я себе позволила. И теперь я понимаю свою ошибку. Я поверила в то, что ты другой. Нет, ты такой же, как они все, – с горечью бросает Мира и направляется к себе.
Хватаю её за руку.
– А-ну стой! Ты не имеешь права выговаривать мне после того, как обнимала этого козла, да ещё и повелась на его ложь! – Возмущённо кричу я.
– Я ни на что не повелась, идиот. Я сделала то, что умею лучше всего. Играла. И я имею полное право ненавидеть тебя и себя сейчас, корить за свои решения и за то, что позволила тебе сделать со мной. Я имею все права. Но ты и этого не понял, не увидел, как я шептала тебе уходить оттуда, – она вырывает свою руку, резко дёргая её.
– Ты ничего не шептала, ты гладила его, после того, как я заступился за тебя и не позволил ему оскорблять и унижать. Знаешь, кем он тебя видит? Выгодным кушем, который сорвал и получил джекпот. Ты для него не девушка и даже не человек, ты способ. И насколько я помню, ты кричала на меня из-за того, что не хочешь быть им. Выходит, ты лгала, чтобы запутать меня. Ты лгала обо всём, раз ему даёшь столько полномочий унижать тебя.
– Ты прав, я лгала, но не тебе, а себе, Рафаэль. Я обманывала себя, считая, что заслуживаю немного счастья, которое испытала с тобой. А ты испачкал меня… я чувствую себя такой грязной, такой глупой и снова использованной. Ты даже не заметил, что испугалась я за тебя и за последствия, за которые будешь расплачиваться. И я просила тебя уйти, но ты был настолько поглощён своей ревностью и желанием обладать мной, что не заметил этого. Да мне плевать на Оливера и его планы на меня. Думаешь, меня волнует то, кем он меня видит? Ни капли. Больше меня волновал ты, но и это ошибка, с которой я не готова жить дальше. Я наглядно увидела продолжение этих отношений между нами. Будет очень больно и внутри и снаружи. Я к такому не готова, – она сглатывает и переводит взгляд на стену.
– Подожди… ты, то есть ты сейчас говоришь мне о том, что ставишь точку? – Недоверчиво спрашиваю её и делаю шаг к ней, а она от меня.
– Да, жирную точку, Рафаэль. Я совершила грубейшую ошибку и больше не позволю себе этого. Сделаем вид, что ничего не было. Оливера я успокою, и каждый из нас вернётся в свою жизнь, и…
– Мира, вот это идиотизм. Да, я злюсь на тебя, потому что считаю неправильным бросаться под мои кулаки и удары, чтобы остановить меня и защитить Оливера, который должен был понять, что не стоит так с тобой обращаться. Но заканчивать то, где нам обоим было хорошо, ты не вправе одна. Эту ситуацию необходимо обсудить и сделать выводы, а не разрубать всё.
Она не может так со мной поступить. Да к чёрту то, что случилось там. К чёрту всю мою обиду и ярость, мысли о её предательстве и ревности. Она не смеет бросать меня из-за стычки с Оливером. Не смеет!
– Я уже сделала свой вывод. И это был лишь обед, Рафаэль. Ты просил меня быть собой, так я была. Я оступилась, выбрав тебя, когда не должна была. Если бы не села к тебе, и мы не разговаривали бы, если бы я не проигнорировала свою компанию, то ты не был бы избит и прижат к стенке, как и не стал бы для них мешком для битья. И сейчас самое время остановиться. Взять и остановиться. Ты оскорбил меня сильнее, чем Оливер. Потому что с тобой мне было хорошо, а с ним без разницы. Ты никогда не поймёшь меня и не захочешь этого сделать, потому что в себе не разобрался. А я никогда не захочу, чтобы ты расплачивался за мои минутные радости. Хватит. Между нами больше ничего не будет, – категорично заявляет она, а у меня душа летит в пятки. Меня словно окунают в ледяную воду, когда я не считаю это поводом, чтобы бросать меня. Это же глупо!
– Ты тоже меня оскорбляла и не раз, Мира. Но разве это важно? Да ни черта! Это были эмоции и обида! Ты и я, вот что важно! Хорошо, мы больше не будем обедать вместе, и жалею, что прислал тебе то сообщение, я не подумал. А за драку с Оливером извиняться не буду, я хотел этого. Конфликт давно уже назревал, он запретил Белчу подходить ко мне, но и это меня не волнует так, как то, что ты убегаешь от меня после небольшого непонимания. Так не делается!
– Недопонимания? Драку и неимоверное количество фотографий с едкими подписями о тебе и обо мне ты называешь лишь небольшим недопониманием? Да ты отупел! – Мира указывает рукой куда-то вбок, думаю, к столу, якобы на ноутбук.
