– Рафаэль? Ты как? – Отрываюсь от еды и поднимаю голову на Миру, напряжённо следящую за мной.
– Кажется, мы заигрались, – тихо отвечаю я.
– Ты прав… всё это нелепо. Как будто это не я, – шёпотом признаётся она, потупляя взгляд.
– Может быть, нам просто быть собой? Нет, мне всё нравится, но я чувствую, что выгляжу полным идиотом, – от моих слов она встречается с моими глазами.
– Надеюсь, до сих пор счастливым идиотом?
– Очень. Очень, Мира. И тебе следует пойти к ним, я переживу, но…
– Нет, я не хочу. Ты же сказал, что я должна быть собой, верно? Так вот я подумала и поняла, что мне приятно обедать в твоей компании и даже молчать, смотреть на то, как ты хмуришься, явно размышляя о чём-то неприятном, и мучаешь себя. Если ты не хочешь…
– Хочу. Я не отказываюсь. Нет. Хочу, всегда хочу и буду хотеть, что бы ни говорил и ни делал. Мы привыкнем, мы найдём вариант. Это только первый день, когда всё изменилось. Завтра станет легче, но я ни за что не отпущу тебя, – уверенно шепчу я, практически так, что она едва слышит меня, но до неё долетают мои слова.
Она кивает, и её глаза вновь сверкают чистым драгоценным блеском. Она же боится, последствий боится, а я старше, и должен защищать её. Но нужна ли ей моя защита, в принципе? Вряд ли, но я нужен ей просто как человек. Она видит его во мне, и пусть это останется самым значимым. Мира со мной, и, возможно, пришло время отвоёвывать своё. Она сделала шаг, теперь моя очередь. Итак, медленно, практически невидимо для других, мы станем ещё ближе. Впереди достаточно времени. Надеюсь.
В полном молчании мы заканчиваем обед, и я забираю у неё поднос, желая выглядеть воспитанным кавалером для других, но нет… мои пальцы невзначай касаются её, когда Мира поднимается со стула. Моё тело реагирует на пробежавший ток. Сердце тоже. Мысли. Дыхание. Всё. И я вижу, что с ней творится то же самое. На секунду наши взгляды встречаются, и я вижу весь мир в её глазах, созданный только для меня.
– Я уберу, – произношу, объясняя свой жест.
– Отлично, спасибо. Терпеть не могу эту вонь из кухни, – Мира кривит вздёрнутый носик и, разворачиваясь, идёт к выходу из столовой.
Перекладываю с её подноса на свой тарелку с оставшейся едой и остальное, складываю их один под другой, вешаю на плечо сумку с ноутбуком и направляюсь к месту, где сдаются подносы. Нет, практически никто этого не делает, не убирает за собой, оставляя всё на столах, но я знаю, как сложно потом будет работникам. Моя мама когда-то тоже пахала в забегаловке и убирала подносы, протирала столы и мыла полы, а потом едва могла ходить от усталости.
Неожиданно меня кто-то толкает, и я переворачиваю поднос, который с грохотом падает на пол, обливая всего меня едой.
– Оу, какой я сегодня неуклюжий. Может быть, потому, что ты мне по башке треснул, и я переживаю очень сильные последствия, – едкий голос добавляет понимания того, что это сделано специально. Поворачиваю голову, вновь привлекая к себе внимание, как и создавая тишину в столовой. Калеб. С повязкой на носу, с перемотанной рукой, но живой, мать его. Надо было прикончить.
– Урод, мало я тебе врезал, жаль остановился, – язвительно шиплю, замечая, как парни из братства подтягиваются к нам, во главе с ублюдком Оливером.
– Да вы посмотрите, кто у нас здесь, наконец-то, выглядит так, как должен. Тебе идёт, всегда носи объедки, только они тебе и светят, – подаёт голос Оливер, и его псы дружно ржут.
За секунду перед моими глазами появляется алая пелена, которую я даже не хочу контролировать. Кулаки сами сжимаются, а в голове только Мира. Вот он шанс уничтожить на хрен всех их разом и забрать своё. Вот оно моё время, и теперь я его не упущу.
Глава 57
Рафаэль
– Кишка тонка, выйти со мной один на один? Этот мудак не выдержал, а ты боишься, Оливер? Конечно, удобно иметь парней, которые прикроют твой разрастающийся от пива зад, когда ты жалок и слаб, – уверенно поднимаю подбородок. От меня воняет рыбой и мясом, картошкой и соком. Плевать, насколько я испачкан, но воспользуюсь прекрасной возможностью выместить на этом козле весь свой гнев.
– Ну всё, ты труп, Лоф, я тебя… – Оливер дёргается в мою сторону, но его хватают несколько пар рук.
– Оли, ты забыл, что тебя могут отстранить?
– Оливер, не здесь.
Парни убеждают его остановиться, но наши взгляды скрещиваются в особом поединке. Мне кажется, он что-то подозревает. Я даже уверен в том, что он видит во мне соперника, и от этого его злость ещё больше, как и моя.
– Живи, урод, пока живи, – бросает он, и каждый проходящий мимо меня, толкает в плечо, кто-то в грудь, и я жмурюсь, но стою.
Оставшиеся студенты со смехом указывают на меня пальцем, и даже замечаю пару вспышек от фотокамеры. Срал я на ваш сайт, придурки.
Выхожу из столовой под шум и шёпот, хихиканья и пристальные, провожающие меня взгляды. Если Оливер думает, что я так просто забуду об этом, то ошибается. Я найду ещё один шанс набить ему морду. И мне бы не нарываться, но не могу отпустить ситуацию. Меня он бесит, особенно тем, что в его руках была Мира. Моя девочка принадлежит ему, а не мне! Чёрт, меня это до безумия злит. Меня это просто…
Кто-то хватает меня за шею в захват. Дыхание нарушается, и лёгкие сжимаются от недостаточного кислорода.
– Ну что, ублюдок, хотел со мной поболтать? – Шипение в моё ухо. Я направлялся в туалет, чтобы немного почистить брюки и рубашку и постараться не пропустить следующее занятие, но, увы… сам призвал свою судьбу.
Оливер сдавливает моё горло, сумка падает на пол, я, пячусь назад и, концентрируясь на своих мышцах, как меня учил тренер Эрнеста, подаюсь вперёд. Оливер перелетает через меня, выпуская из своих рук. Кряхтит, но подскакивает на ноги. Коридор пуст, и мы одни.
– Даже не удивлён, что нападаешь исподтишка, ублюдок, – шиплю я.
– Надо смотреть, куда прёшь, мудак, – рычит он.
Оливер делает выпад в мою сторону, а я в его. Удар приходится мне в живот, а мой ему в голову. Нет, не в лицо. Если у меня лишь появляется давление в солнечном сплетении, то он отшатывается в сторону, дёргая головой.
– А ты не так силён, как о тебе рассказывают. Даже пушистый и милый пёсик, – едко тяну я, наблюдая за парнем, испепеляющим меня яростным взглядом. Он с криком бросается на меня, обхватывая за талию, и мы падаем на пол.
– Отвали от неё, понял? – Рычит он, ударяя меня в рёбра. А я его ногой по яйцам.
– Да пошёл ты… она выбрала меня для обеда, а не тебя, и то, во что ты её превращаешь, – хриплю я, отбивая его удары. У него ракушка. Как я об этом не подумал? Но разве в драке можно, вообще, о чём-то думать? Ни хрена. Только кулаки и удары по телу, не задевающие лицо. По ногам, по почкам, по позвоночнику. То его, то мои. Я чувствую привкус крови во рту, и дышать становится больно. Мы оба хрипим, когда мои руки сжимают его шею, а он мою.
