– Я выполнила твои условия, теперь выпусти меня, – зло цежу, сверля взглядом чёрный мазок татуировки на его шее.
– А я условий не ставил, Мира, так что обсудим это, – самодовольно замечает он.
– Я сейчас врежу тебе, – грозясь, гордо поднимаю голову и сношу его насмешливый взгляд.
– Хорошо, плевать. Но я хочу знать, ты действительно считаешь, что твоё отвращение к одному парню распространяется на всех? Серьёзно? Ты что, с ума сошла? Если Оливер ни черта не знает о том, как возбудить девушку, чтобы она его хотела, то это только его проблемы, но не твои. И вот сейчас я ни хрена не понимаю – зачем тебе он, раз ты с ним даже ничего не чувствуешь? Ладно сердечные дела, но секс! Это просто оскорбительно! Ты видела себя? Ты хоть представляешь, как действуешь на меня или на какого-то другого парня здесь?
– Меня это не волнует. Я ответила, Рафаэль. Что ещё ты от меня хочешь? Ты уже достаточно поиграл со мной и подстроил своё сотрясение, затем порно-ночь, а сейчас что тебе нужно? Что? – Возмущаюсь я, упираясь в его грудь руками, но он сильнее меня и надавливает на них, чуть ли не смещая суставы.
– Не что, а кто, Мира. Ты. Чёрт, если бы я представлял, какая фигня в твоей голове, то даже не прибегал бы к таким вещам, а просто показал тебе наглядно, что дело не в тебе.
– Взял бы силой? – С отвращением шепчу я.
– Нет, что ты, принцесса моя. Ты бы сама захотела меня. Проверим? – Живо предлагает он и, отпуская мои плечи, моментально облокачивается ладонями о стену, отрезая мне путь к спасению.
– Даже не смей думать об этом, Рафаэль. Не смей… нет, – его голова опускается, и он оставляет поцелуй на моей щеке.
– Мой приём отлично работает, ты уже не сопротивляешься, – самодовольно замечает он и трётся носом о мои волосы, упавшие на щёку, отодвигая их.
– Я… ничего не чувствую, вообще, ничего, – сглатывая, отвечаю ему.
– Хм, странно, ведь ты немного дрожишь, Мира. Слабо. Но так прекрасно, – шепчет он, продвигаясь губами к моим, и замирает, смотря в мои глаза, распахнутые от осознания ужаса того, как мои пальцы сминают футболку Рафаэля, и я ничего не предпринимаю, чтобы оттолкнуть его.
– Я не прощу тебя за то, что ты заставил меня пережить, – предупреждаю, замечая, как он приподнимает уголок губ.
– Я себя тоже не прощу за то, что ты заставила меня пережить и понять. Я боюсь за тебя и за себя тоже. Но прости меня, ёжик мой, мне нужны твои иглы. Они мне очень нужны, – выдыхает Рафаэль в мой рот и накрывает его своим.
Едва касается губами. Мелкие и лёгкие поцелуи, от которых душа летит в пятки, а поясницу покалывает. Его руки на стене создают уютное и жаркое пространство, в которое я падаю и крепче хватаюсь за его футболку.
Боже, вот чего мне не хватало всё это время, и за что я корила себя. Его губы, мягкие и упругие. Возможно, потому что они так отличаются от Оливера и творят со мной безумие, окунающее меня с головой во все тяжкие преступления против самой себя. Словно дьявол приоткрывает языком мои губы, показывая мне, разрешая продвинуться дальше, водит им между ними, смачивая, и я чувствую вкус лимона. Я готова полюбить лимонад, если он будет именно таким. Пряным. Терпким. Сладостным. Губительным. Сказочным.
Мои глаза сами закрываются, а руки ослабевают, поднимаясь к шее Рафаэля. И я обхватываю её, притягивая ближе, но он упирается, не разрешая мне ощутить его горячее и сильное тело сильнее. Кажется, он решает прекратить, и я распахиваю глаза, чтобы возмутиться, как чувствую его губы ниже. На подбородке, на шее. Выгибаюсь, подставляя под его рот свою кожу, а он целует. И не просто целует, он втягивает в себя мою кожу, вызывая внизу живота невозможно ослепительную вспышку стягивающегося жгута. Это не комфортно, но на моих губах появляется улыбка.
– А сейчас запусти руку в трусики, принцесса, – шепчет он, играя языком с моей пульсирующей веной.
– Что? – Облизывая губы, открываю глаза, желая, чтобы мне только показалась его просьба.
Рафаэль поднимает голову, нагло улыбаясь.
– Проверь, Мира, кто был прав: я или ты? Я хочу это знать. Немедленно, иначе я сделаю это сам, – предупреждает он, и боковым зрением вижу, как его ладонь немного опускается по стене.
– Но… это же… это…
– Не думай, принцесса, просто сделай это. Подари мне это, сегодня на другое я вряд ли способен, хотя мой член разрывает от желания, но голова болит. Не думал, что скажу когда-то такое, – его рот искривляется в насмешке над самим собой, вызывая во мне страх и странное покалывание на коже от его вульгарных и пошлых слов. Я такого не слышала ни разу.
Смотря в его глаза, сглатываю и делаю решающий вдох. Вот сейчас я могу доказать ему, что никто меня не возбудит, даже он. Это страшно, очень страшно показать тому, кто затрагивает во мне практически все нервные окончания, что и ему ничего не удалось.
Медленно опуская одну руку с его шеи, второй продолжая держаться за Рафаэля, дохожу до пуговицы на джинсах, расстёгиваю её, а затем раздаётся звук расстёгивающейся молнии, бегунок которой я тяну вниз. Господи, никогда такого не творила, но сейчас разум затуманен, я вижу только его глаза, бурлящие всеми оттенками серебра и слабой зелени, ожидающие от меня контрольного выстрела.
Мои пальцы касаются короткой дорожки из волосков на лобке, указательный палец проходит глубже, и я затрагиваю клитор, дёргаясь от голодного ответа моего тела.
– Чёрт, – выдыхаю я, когда ощущаю вязкую и густую смазку, в которой тонет мой палец, раздвигая половые губы.
– Покажи, – требует Рафаэль, придвигаясь ближе. Обескураженная тем, что со мной происходит, вынимаю руку из трусиков и поднимаю так, что она разделяет наши лица, сладкий аромат врывается в мой мозг, а пальцы блестят, издавая восхитительный запах.
– Моя, – чуть ли не рычит он, и его губы накрывают мои пальцы, слизывая смазку. Это сносит крышу, другого объяснения тому, как я резко вынимаю из его рта свои пальцы и заменяю их губами, просто не найти. Как обезумевшая кусаю губы Рафаэля, впиваясь в них самым невозможно жёстким поцелуем, на который я, вообще, способна. Его руки обхватывают моё тело, позволяя ощутить жар и подтверждение его слов, сказанных ранее по поводу эрекции. О, да, я чувствую! Я всё это чувствую, потираясь бёдрами о него и впуская в свой рот его язык. А если он будет ниже? Вот там, где мои мокрые трусики? От своих мыслей я буквально готова взорваться, а Рафаэль обхватывает губами мой язык, посасывая его и резко отпуская. Из груди вырывается стон, а голова шумит, когда он продолжает целовать меня, запуская пальцы под футболку и обнимая ими мою спину.
Я не помню, чтобы ощущала с Оливером столько всего разом, и это сводило меня с ума. Да и возбуждало до такой степени, что готова на всё. Даже на бессмысленную тайную связь с наглым и вульгарным парнем.
– Всё, всё… Мира, – задыхаясь, Рафаэль отклоняется назад, обхватывая меня, до сих пор ищущую его губы, ладонями.
