Молча разворачиваюсь и направляюсь к двери, слышу, как парень толкает стул и тот с грохотом падает на пол. Хватаюсь за ручку и нажимаю на неё, хотя внутри желаю, чтобы он убедил меня в том, что это не было игрой. Но ничего не происходит. Тяжело вздыхая, делаю шаг из его спальни в тот момент, когда до меня доносятся отвратительные и знакомые стоны.
– Да ты издеваешься? – Возмущённо оборачиваюсь, считая, что он снял свой секс на камеру и решил показать мне, как он в нём хорош. Но Рафаэль поворачивает ноутбук и отходит, на котором видно, что идёт запись голоса, а не порно.
– Ничего не было, – тихо произносит он.
– Что? – Переспрашивая, вхожу обратно в спальню и закрываю за собой дверь.
– Ничего не было, Мира. Белч помог вытащить аудиозапись и нарезать её так, чтобы голос выглядел правдоподобно. Я наговорил свои стоны и то, что помогло бы сымитировать настоящий секс, а Белч наложил его на эту дорожку. Это была его идея. Он считал, что таким образом ты приревнуешь, и мы снова поругаемся, а оттуда перейдём к честным признаниям. И я просто облил себя водой, ожидая, когда ты придёшь. Никого здесь не было, потому что ни одна девушка меня не возбуждает так, как ты. И даже если бы это случилось, то я бы представлял тебя. Но план Белча провалился, потому что ты даже не кричала, когда вернулась. И я пытался как-то помочь тебе наорать на меня, обозвать меня или сделать что-то такое, что заставило бы мою кровь вновь забурлить от адреналина, но ничего. Ты была уже другой, очень странной и одинокой. И тогда я решился на крайние меры. Я чувствовал, что теряю тебя. А сотрясением меня одарил Белч сегодня. У меня, действительно, жуткая тошнота, головная боль и размытое зрение. Вот как-то так, – Рафаэль выключает запись и захлопывает крышку ноутбука.
Ошарашенно прикладываю руку ко рту и судорожно выдыхаю. Моргаю, боясь поверить его словам, но именно это я слышала вчера, как и весь дом. Именно эту запись.
– Ты идиот, – шепчу я.
– Не отрицаю, Мира, но в любви и на войне все средства хороши, и я испробовал их. Да, вероятно, это было ошибкой для других, но никак не для меня. Я попробовал и мне плевать, каким придурком буду выглядеть, и как ещё ты меня унизишь, какие слова придумаешь, и как глубоко буду раскаиваться. Я новичок, понимаешь? Новичок в жизни и в отношениях, особенно с такими девушками, как ты. Но я до сих пор надеюсь, что ты простишь меня и подумаешь, что заставило тебя броситься под лошадь. Я или ответственность за ту ношу, которую ты взяла на себя с моим обучением. Пожалуйста, дай мне шанс, – он медленно приближается ко мне, а я отхожу на шаг, обескураженная, потерянная и скорбящая внутри оттого, что этот парень натворил ради меня.
– Нет, ты играл моими чувствами, Рафаэль. То, что ты сделал, в голове не укладывается. Я не прощу тебя ни за твоё представление в манеже, ни за эту порнографию. Нет, мой ответ нет, – категорично заявляю, прижимаясь спиной к двери.
– Ну, почему ты не видишь очевидного, Мира? Почему считаешь, что тоже играю, когда я не один из вас? Почему ты жестока ко мне и к себе одновременно? Только из-за собственного страха быть привязанной ко мне? Открою секрет, принцесса, ты уже привязана ко мне, и я к тебе с такой же силой. Это неправильно, согласен, но я добиваюсь тебя любыми способами, даже готов смириться с Оливером, только бы попробовать тебя всю. Буквально всю. Твои мысли. Твои чувства. Твои опасения. Твои мечты. Твои губы. Всё, мне мало только секса, который не стоит на первом месте, но отрицать бесполезно, я хочу тебя. Хочу ласкать тебя, видеть в твоих глазах возбуждение, слышать, как ты издашь свой первый стон только для меня. Я хочу всё это. Так позволь всему идти так, как идёт. Я всё понимаю и принимаю тебя, Мира, такой, какая ты есть. Мне нравится это, – он тянется рукой к моей щеке, но я отворачиваюсь. Сейчас сдать позиции легче лёгкого, потому что я уже его простила. Это так неприятно, но меня отчего-то перестаёт волновать то, что он всё подстроил. Меня больше трогает то, с какой болью и с каким желанием он говорит со мной. Не помню, чтобы Оливер спрашивал меня о том, как прошёл мой день, или как я отношусь к некоторым вещам. У нас с ним нет ничего общего, как и с Рафаэлем, но первого я бы никогда не простила за такое, тогда как второй слишком глубоко забирается в моё сердце, и я так боюсь боли, когда узнаю нечто ужасающее о нём, и о его очередном способе обладать мной.
– Хорошо, раз ты против даже сейчас, значит, у тебя есть веские доводы. И я хотел бы услышать хотя бы один. Хотя бы одну причину, почему ты отказываешься от нас с тобой, но при этом вернулась сюда, закрыла дверь, чтобы никто не услышал нас, и волнуешься за меня, раз чуть не пожертвовала жизнью. Я имею право знать, что тебя останавливает. И не надо лгать о том, что я отброс и ничтожество. На это я больше не куплюсь, – требовательно добавляет он и отходит, складывая руки на груди.
Ты смеёшься? Сейчас не время и не место обсуждать это, когда ты потряс меня до глубины души и выплюнул мне в лицо все свои низменные желания, Рафаэль! Ты ошибаешься, у тебя нет никаких прав ставить меня в такую ситуацию, в которой хочешь услышать ужасающее признание! Нет!
– У меня есть парень, других проблем не ищу, – сухо отвечаю я, намереваясь сбежать, но Рафаэль быстро хватает меня за руку и грубо отталкивает от двери, моментально закрывая её собой.
– Причину, Мира. Скажи причину, которая тебя останавливает, а не то, что тебя не волнует, – сурово поджимает губы, отчего я сглатываю и чувствую себя уязвлённой и маленькой девочкой перед ним.
Что ж ты сам этого захотел.
– Причину, ладно. Вот тебе причина, Рафаэль, я бревно, – выдавливаю из себя унизительное признание и всплёскиваю руками.
– Чего? На дерево ты не похожа, так что прекрати нести чушь и…
– Я бревно в постели, идиот. Я похожа на высушенный кусок древесины, который ничего не испытывает, особенно возбуждения. Никак, вообще, ни с кем. Я не могу заставить себя хотеть парня, ни разу этого не происходило, а у меня их было достаточно. Они все целовали меня, пытались склонить к большему, но меня это раздражает. Меня всё в вас, парнях, бесит, особенно ваш член. Меня передёргивает от отвращения, когда я его вижу. Я никогда не буду до него дотрагиваться, потому что меня вырвет. Оливер был моим первым парнем, и им я сыта выше крыши. Теперь пропусти меня, – подскакиваю к Рафаэлю и толкаю его в плечо, чтобы выскочить за дверь.
Я вся пунцовая от стыда и злости из-за того, что он вынудил меня это сказать, немного приукрасив количество парней, с которыми я была близка. Но, может быть, это отвернёт его от меня. Может быть…
– Подожди. Чёрт, Мира, мне и так хреново, не дерись со мной, – пока пытаюсь ударить его снова, хватает меня за плечи и с силой прижимает к стене. Я посмотреть в глаза ему не могу, только слабо брыкаюсь, понимая, какой глупой и маленькой дурочкой выгляжу сейчас.
– То есть одна из главных причин, по которым ты отказываешь нам обоим в общении, фыркаешь и борешься со мной и с собой, это твоя фригидность?
Давай посмейся! Ну же сейчас самое время!
