– Ты просто маленькая, избалованная, богатенькая дурочка, раз думаешь, что вокруг не найдётся девушки наиболее интереснее и красивее тебя, да ещё без всех этих заморочек и психологических проблем. Да, я трахаюсь, тебе тоже следует это сделать, поможет пережить правду, которую ты не видишь, прячась за розовыми очками, – в таком же духе добавляет Рафаэль.
– Желаю тебе подхватить такую заразу, от которой сдохнешь и избавишь меня от самого себя. Пошёл вон, а я лучше останусь в своём роскошном мире, а тебе его не видать как своих ушей, ведь ты вернёшься в бедность и нищету, когда я забуду обо всём уже через секунду. И ты ошибся, мне плевать на то, кого ты трахаешь. Я счастлива знать, что ты в точности такой, каким я увидела тебя впервые. Обида? Какие обиды? Только облегчение, – держусь, ещё держусь, но ещё немного и всё… разревусь, как, действительно, маленькая девочка, услышавшая, что её снова лишают чего-то хорошего.
Рафаэль открывает рот, чтобы вновь ударить, видимо, по самому больному, но тут же захлопывает его.
Как ты можешь так со мной поступать? Я чувствовала, что нельзя тебе доверять. Нельзя даже пытаться найти в тебе что-то близкое для меня. Нельзя… и я такая дура, раз думала о тебе. Внутри всё проснулось из-за тебя, и ты ничем не отличаешься от Оливера.
– Мира, зачем снова мы это делаем? Зачем снова причиняем друг другу словесную боль, когда всё и так ясно? Зачем? – От его вопросов я втягиваю в себя слишком много воздуха. И он ещё спрашивает? Он рехнулся или заболел, раз не понимает того, что сейчас бросил мне в лицо?
– Я не хотел, чтобы всё это было вот так гнусно, а лишь был честным с тобой. И, возможно, я сдохну… нет, уверен, что не доживу и до тридцати в своём мире, подхвачу заразу, которую ты мне пророчишь, или меня прирежут, возможно, просто сдамся, как мой отец, и у меня будет передозировка. Прости, но сейчас здесь у меня полно возможностей попробовать всё и узнать, каков по-настоящему интерес к существованию. Я… не знаю, зачем тебе всё это наговорил, думал так правильно, а вышло всё наперекосяк. Прости меня, но я боюсь тебя, – последнее выдыхает и делает шаг ко мне.
– Боюсь тебя, Мира. Боюсь того, что могу всё разрушить из-за своих фантазий. Боюсь, что ты сотворишь в отместку мне, и это отразится на невинной девушке. Боюсь твоих приёмов и всех этих законов сестринства. Боюсь, что ты превратишься в мегеру и натворишь глупостей из-за меня, после чего будешь страдать. Боюсь сделать то же самое. Боюсь, понимаешь? И я нашёл выход. Нашёл то, что поможет и тебе, и мне находиться рядом друг с другом, не насилуя сознание. Я отпускаю тебя, Мира, из своей головы, из своих мыслей, из своего сердца. Я отпускаю тебя, потому что больше всего страшусь влюбиться в тебя. Влюбиться в первый раз и умереть внутри раньше, чем мне суждено. Боюсь закончить эту жизнь ненужным идиотом, который никогда не станет тебе ровней. Мира, прости меня за это. За всё прости меня, но я не могу так больше. Это к лучшему для тебя. Лучше возненавидь меня, но не позволяй мне влюбляться в тебя, я боюсь этого.
– Мира, у нас готово… – Сиен влетает ко мне в спальню с открытым ноутбуком и нарушает тихую, полную горечи речь Рафаэля и его новые признания, которые совершенно сбивают меня с толку.
– Оу, я помешала чему-то? – Девушка оглядывает нас, стоящих слишком близко друг к другу. Терзающих друг друга намного глубже, чем мы имеем право. Кажется, уже слишком поздно бояться, всё случилось раньше.
– Эм, нет, привет, – Рафаэль широко улыбается и поворачивается к ней. Опускаю голову, не смея смотреть на Сиен, а внутри такая печаль. Ничего не понимаю. Я запуталась и в его словах, и в его поступках, и, вообще, не могу определить, как чувствую себя сейчас, испытывая лишь желание немедленно исчезнуть.
– Я пришёл, чтобы договориться с Мирой о дополнительных уроках верховой езды и захватил для неё ужин. Она согласилась. Был рад увидеться, но меня ждёт Белч, собирались играть в приставку, – быстро тараторит Рафаэль, пятясь спиной к двери.
Наверное, мне следует благодарить Сиен за то, что она появилась вовремя и не дала ему снова обмануть меня. Я не верю… не верю ему, он вновь решил поиграть, чтобы стать победителем и получить везде выгоду, где только сможет. Со мной больше этот трюк не сработает.
– Так в субботу, да, Мира? – Обращается ко мне Рафаэль.
– Надеюсь, ты сломаешь шею, – ехидно усмехаясь, киваю я.
– Сделаю всё, чтобы недоставить тебе такой радости, – Рафаэль наигранно по-дружески хмыкает, а глаза такие потухшие, и исчезает из моей спальни, закрывая за собой дверь.
– О, боже мой, Эмира Райз! – Восклицает Сиен, закрывая ноутбук и, бросая его на мою постель.
– Не думала, что ты так рада меня видеть, ведь прошло не больше двух часов с нашей последней встречи, – на автомате язвлю я.
– Мира, – Сиен щёлкает перед моим лицом, заставляя посмотреть на неё.
– Последний раз, когда Рафаэль был в твоей спальне, ты выглядела куда более одетой, сейчас же практически голая, в одном полотенце, и что будет в субботу? – Подруга забрасывает меня вопросами, и только тогда я вспоминаю, во что облачена. Вот чёрт.
За что? За что он так жесток ко мне? За отказ? Но я ведь помогла ему избежать очередной драки и ненависти Оливера, а вышло так, что толкнула его в спину и помогла познакомиться с какой-то взрослой шлюхой, моментально затащившей его в постель. И он, правда, хотел от меня только секса? Ну а чего ещё может хотеть парень в его возрасте, верно? Только этого… как же обидно и больно. Боится? При чём здесь, вообще, это, раз он легко отказался от своих слов? При чём здесь последний удар по моей обрушившейся стене?
– Мира, что случилось? Ты бледнеешь на глазах, и, кажется, сейчас… Господи, ты будешь плакать? – Голос Сиен возвращает меня в ярко освещённую спальню, и я моргаю.
– Что за глупости? Почему я должна плакать? И ничего не случилось, – фыркаю я, поворачиваясь и толкая дверь, чтобы войти в небольшую, но уютную гардеробную.
– Прости меня, конечно, но Рафаэль был в твоей спальне, Мира. Вы оба выглядели так, как будто говорили о чём-то очень запретом, и, вообще, ты не терпишь парней в своей комнате, даже Оливер старается не появляться здесь, а вот он, Рафаэль, был. Вижу, что он принёс салат, а девочки приготовили его около получаса назад, выходит, всё это время он был с тобой и твоим, едва не упавшим на пол, полотенцем, – закатываю глаза, набрасывая халат, и натягиваю трусики.
– Он попросил о помощи с конным спортом, не умеет и боится не сдать, а платить не хочет из-за своих принципов. Вот и умолял меня о содействии, – нахожу правдоподобное объяснение и направляюсь в спальню, закрывая двери.
– И ты согласилась, – заключает она.
– Да, Сиен, согласилась. Я люблю лошадей и люблю их объезжать, тем более Оливера не будет, его забирают родители на весь уик-энд, чтобы промыть мозги и заставить быть со мной. Ещё один лишний час на лошади мне будет в радость, даже если рядом эта обезьяна. Допрос окончен? – Зло бросаю я и подхожу к столику, подхватывая расчёску.
