Он не торопит, позволяя привыкнуть к его упругим и мягким губам, и разобраться со своими ощущениями. С этим обжигающим слабым потоком пульсации, охватывающим всё моё тело. Мои ладони ложатся на его грудь и скользят к шее. Отвечаю. Господи, как же хорошо. Как же приятно и возбуждающе он целуется, оказывается, и такое бывает. Его руки ласкают мою спину, придвигая ближе к себе. Языком раздвигает мои губы, и я ощущаю чужой привкус ароматного шампанского, вызывающий дрожь в ногах. Они подгибаются, отчего приходится ухватиться за шею Рафаэля, впиться в неё ногтями и вырвать рычание прямо в свой рот. Если ещё пару секунд назад я плыла по равномерной реке из нежности, то сейчас он врывается в рот своим языком, касаясь моего. Настойчиво. Невозможно остро. До трясучки. До судорог. До безумия, с которым ускоряется темп движения наших губ. И я готова на всё, правда, на всё, только чтобы это не заканчивалось. Я вся горю. Мне не хватает дыхания, но целую его, играя кончиком языка с его, и ощущаю, как сильно и до хруста костей Рафаэль прижимает меня к своему мощному телу. Не могу больше… я сейчас умру от его грубой ласки, от такой страсти, которую я никогда не испытывала с Оливером. Оливер… боже, Оливер… я с ним… я не должна…
– Ты мой самый сильный разряд сердца, Мира… – шепчет Рафаэль, отрываясь от моих губ и покрывая быстрыми поцелуями полыхающие щёки, заставляя прогнуться в его руках и позволить дальше, ещё глубже изводить и соблазнять меня. Ох, чёрт, как мне хорошо. Как неприятно туго внизу живота и хочется, так хочется ещё больше.
– Хочу тебя… я так хочу тебя, девочка моя, хочу… прямо сейчас… я так долго терпел, – продолжает. Возвращается к моему рту, с новой силой терзая и без того припухшие и болезненно трепещущие губы. Подхватывает нижнюю зубами, надавливая на какие-то неизведанные точки, а затем зализывает. Его руки обхватывают мои ягодицы под лосинами и прижимают к своим бёдрам. О, мой бог! Ох, же чёрт… господи… да он… да я… Оливер! Оливер меня убьёт! Оливер убьёт его! Он сделает с ним что-то страшное, если узнает! Нет! Нельзя!
Я не знаю, откуда нахожу в себе силы упереться в сильную грудь и оттолкнуть его, хотя не желаю этого. Да! Не желаю! Мне нравится всё, что он говорит! Всё, что он со мной делает! Но я не могу… не могу. Рафаэль другой, и всё это было недопустимой роскошью для меня, как бы смешно ни звучало, но это так! Я не должна увлекаться им! Не должна позволять с собой делать это. Ведь иначе… нет, не имею права чувствовать разочарование оттого, что прошлое никогда не отпустит меня, и я расплачиваюсь обидой за то, что сделала. Мне так больно и жалко себя и единственный способ не показать, как глубоко я раскаиваюсь в том, что было там… с Оливером, за всё, что терплю и несу в себе, замахиваюсь и громким, слишком звонким хлопком ударяю удивлённого Рафаэля по щеке.
– Какого чёрта ты себе позволяешь?! – Вскрикиваю я, отскакивая от парня к двери, выдыхающего от боли и потирающего щёку. Слава богу, сюда никто не вошёл, ведь в доме столько людей. А я…а он… так порочно и страстно целовал меня, склонял к большему, и чувство намокших трусиков меня возвращает в реальность, в которой никогда такое не примут.
– Мира, за что? – Стонет он, двигая челюстью.
– За что? За то, что ты сделал! Ты забыл, что у меня есть парень? – Сжимаю руки в кулаки, удерживая внутри уже готовый вырваться поток слёз отчаяния, кричу. Нет, я ору на него, срывая голос. Другого мне не оставили.
– Парень? – Зло шипит Рафаэль, делая шаг ко мне. Поднимаю подбородок, демонстрируя ему всё своё отвращение. Нет, это ложь. Я должна так поступить, должна отказаться от первого в жизни возбуждения, ведь раньше считала, что ничто меня не доведёт до такой точки, в которой я запаникую и пожелаю секса. И с кем? С этим… с этим человеком!
– Да, парень. Я люблю его, и он любит меня, я…
– Любит? – Рафаэль выплёвывает это слово. – Любит, говоришь? Так какого хера он лапал одну из девиц, когда я вошёл в дом?! Какого хрена он целовал её и практически трахал у всех на глазах? Ты так уверена, что Оливер не поддастся возможности перепихнуться с очередной доступной девушкой, чем вызываешь у меня смех! Ты дура, или хочешь верить в то, что он тебя любит? И ты его ни капли не любишь, ты целовала меня! Ты. Меня. Целовала. Ты отвечала на каждое моё прикосновение. Тебя трясёт от желания, как и меня! Ты…
– Хватит! Это алкоголь! Оливер прекрасный парень, уважающий меня, и он это всё делает, чтобы не потерять лицо перед друзьями! Но спать он ляжет один! Один, понял? Ты ни черта не знаешь, ни обо мне, ни о нём! И я представляла на твоём месте его, из-за алкоголя мой мозг не сразу распознал ошибку, а когда он это сделал, то я ужаснулась тому, что происходит!
– Ужаснулась? Да ты испугалась, что он никогда не дарил тебе того, что я! Не надо сейчас играть роль стервозной штучки, в которую по уши влюблён первый красавчик университета! Это ложь! Ты о ней прекрасно знаешь! Он всегда тебе изменял, и будет продолжать это делать, ни о каком уважении речь не идёт! Он использует и трахает тебя. А ты? Ты хочешь меня! Меня, мать твою, и не лги мне сейчас! Ты хочешь того же, что и я!
– Хочу тебя? Это смешно, макака! Тебя? Ты в зеркало смотрелся? Ты никто! Ты ничтожество! И меня тошнит от тебя, ты, нищая ошибка природы, считающая, что твои слюни мне нравятся! Боже, я так раскаиваюсь в том, что позволила тебе воспользоваться мной. Решив, что у тебя, действительно, осталась совесть, пригласила попробовать дорогой алкоголь, которого ты сроду не видел и не увидишь! Ты что, действительно, нафантазировал себе, что такая, как я, задумается о тебе в ином ключе и позволит себя пачкать? Нет, не смеши. Ты безродный щенок, и твои поцелуи самое отвратительное, что я чувствовала в жизни. Ты самое отвратительное, что я знала и видела. Ты никогда не сможешь стать тем, кто на минуту заставит меня подумать о себе. Ты лишь тот, с кем здесь развлекаются, но не я. С этого момента ты снова моя жертва, и я сделаю всё, чтобы больше никогда тебя не видеть, – бросая всё едко и ядовито, выскакиваю за дверь и бегу к лестнице.
Музыка продолжает громыхать в доме, студенты танцуют, кто-то лежит на диване и целуется. Проталкиваюсь мимо них. Бегу. Господи, как же мне больно. Господи… почему?
Вылетаю на свежий воздух, а внутри всё сжимается от давления жутких щипцов на сердце, повергающих меня в тихое и безмолвное раскаяние. Да… знаю всё я, знаю, что лгу, что ничего больше хорошего здесь не осталось. Во мне не осталось.
Но я должна была, понимаешь? Я должна была так поступить с тобой, мон шер. Другого выхода у меня не было, иначе бы ты увидел, что со мной никто так нежно и одновременно грубо не обращался, и это мне до безумия нравится. Нравится подчиняться твоим желаниям. Хочется услышать их все. Хочется, но… прости меня, мон шер, прости.
Единственное место, где он меня не найдёт – братство «Альфа», и я иду туда, маневрируя между пьяными парнями, бросающими в спину комментарии о моей попке. Не важно, ничего не важно, мне бы убедиться… не надо, не стоит этого делать. Взбегаю на второй этаж и подхожу к спальне Оливера. Тихо приоткрываю дверь, и до моего слуха долетают стоны и смачные удары двух тел, сплетённых на постели.
