Резкий приток крови к щекам, и сердце сбивается с ритма, шумно реагируя на какой-то раздражитель. На меня смотрят. Чувствую. Всей своей кожей ощущаю обжигающий взгляд и… боже, но я, по-моему, знаю, кому он принадлежит.
Распахивая глаза, вижу перед собой Рафаэля, удивлённого не меньше моего.
– Привет, – издаёт глупый смешок, и его рука тянется к шее.
Только не три её, не показывай мне, что нервничаешь.
– Я… там внизу просто адское пламя из алкоголя, полуголых богинь и орущих парней, обливающихся спиртным. Бассейн представляет собой мыльные горы, и… интересный наряд, – его ладонь замирает на шее, которую он сжимает пальцами, играя интонацией.
– И почему ты здесь? – Сухо спрашиваю его. Да, мне всегда прекрасно удаётся скрывать свои настоящие чувства. Панику, которая молниеносно наполняет мой разум.
– Я, кхм, еле добрался до комнаты, на лестнице целующиеся парочки, и решил просто проверить: в спальне ли ты, – он запускает обе руки в карманы джинсов, и лыбится, как идиот.
– Я в спальне, и что дальше? – Отпиваю шампанское, кажущееся сейчас спасением от его распахнутых светлых глаз, блестящих в темноте, благодаря уличным фонарям.
– Мира, не надо, мы же не вернёмся снова туда, – Рафаэль делает шаг в мою сторону, и до меня доносится тонкий, смешанный с прохладой аромат чужих духов. Её духов. Ох, это вызывает такой всплеск злости, что хочется схватить бутылку и ударить ей парня по голове.
– Я ведь говорила, что ничего не изменится. Так что тебе следует уйти, – резко отвечаю я, допивая оставшийся напиток из бокала.
– Почему? – Его взгляд потухает, а уголки губ опускаются.
Господи, он выглядит, как самый милый котик на всей планете, обиженный на весь свет за недостаток молока в миске.
– Я не должна тебе ничего объяснять, поэтому тебе следует спуститься вниз и воспользоваться «Ночью Свободы», – едко предлагаю ему.
– Так, а что мне ещё следует сделать? – Он прищуривается, и его глаза вспыхивают от злости. Да, мне это нравится. Чёрт, я наслаждаюсь, как напрягаются его плечи под трикотажной чёрной кофтой. Кулаки сжимаются. Он готов прыгнуть. На меня. Разодрать. Господи…
– Ты уже два раза упомянула, что мне следует сделать, когда я этого не хочу. Я вернулся сюда, чтобы убедиться в том, где ты находишься, и не ошибся. Я решил, что ты будешь не против, если составлю тебе компанию, потому что чувствую себя одиноким. Но если ты снова играешь роль зазнавшейся и неприятной суки, то лучше подожду у себя, когда тебе кто-то вновь причинит боль и я стану нужен тебе, как вчера. А я-то так глупо надеялся, что ничего не изменилось между нами после этой ночи. Идиот, просто тупой осёл, – его голос срывается от лютой ярости. По моим венам пролетает ощутимая искра, а ноги дрожат. Да так сильно, вызывая приятные мурашки на коже.
Рафаэль разворачивается, чтобы выйти из спальни.
Не уходи!
– Хочешь попробовать «Вдову Клико»? – Неожиданно даже для самой себя выпаливаю я, заставляя его замереть и обернуться.
– Хм, я понятия не имею, что ты сейчас предложила, – фыркает он.
– Шампанское, мон шер. «Вдова Клико», – поясняю я, указывая взглядом на бутылку.
– Это твоё «р» меня так бесит. Ты мне указала на выход, а сейчас приглашаешь распить с тобой что-то очень дорогое?
– Почему тебя бесит моё «р», мон шер? – Улыбаясь, склоняю голову набок. Издаёт тихий стон, на секунду поднимая голову к потолку, а затем возвращает свой взгляд на меня.
– Потому что оно очень порочное, как и этот наряд. Ты видела, что у тебя платья-то нет, а лишь какие-то полоски? – Недовольно взмахивает рукой, огибая в воздухе моё тело.
– Тебе нравится или нет?
– Нет.
– Снять?
Господи, что я говорю?
– Да. Немедленно, – рычит он, быстро приближаясь ко мне. Замираю, когда он останавливается в нескольких сантиметрах от меня.
– То была шутка, – быстро поясняю я.
– А ты решила, что я серьёзно хочу, чтобы ты разделась? – Нагло ухмыляется.
Ох, как же ты меня раздражаешь!
– Пошёл вон, – цежу я, приподнимая подбородок.
– Нет, не пойду. Ни вон. Ни в задницу. Никуда. Я остаюсь. И, кажется, я даже скучал по тебе, и твоему заносчивому дерьму.
– Ты… если так скучал… да, именно, когда скучают, то не ходят на свидания с Джульеттой! – Возмущённая его словами, выпрямляюсь и тыкаю указательным пальцем в его грудь, удерживая другими бокал.
– Ах, вот в чём дело. Флор. Ревнуешь, да? – Довольно улыбается.
– Боже, какая глупость, – фыркаю я.
– Тогда почему так ведёшь себя снова? Почему пьёшь здесь одна, когда внизу происходит самая громкая вечеринка, от которой у меня мозг взрывается?
– Потому что… потому что я…у меня похмелье, – отвожу взгляд и разворачиваюсь к нему спиной, задевая парня. Его жар вызывает у меня ещё большую дрожь, как и раньше.
– От вчерашних коктейлей? – Выдыхает он мне в ухо, отчего во рту буквально сушит от резкого скачка адреналина, и в это же время тепло распространяется по всему телу, застревая внизу живота.
– От жизни, – тихо отвечаю я, облизывая губы.
– Знаешь, я бы не сказал, что ты пристрастна к алкоголю. Но вчера, сегодня, да ещё второй бокал. Ждёшь Оливера? – Имя моего парня Рафаэль буквально выплёвывает, отходит от меня и останавливается сбоку. Поворачиваю к нему голову, усмехаясь от этого.
– Сиен оставила, думаю, это предназначалось для неё и Белча. А если и жду своего парня, то тебе какое дело до этого?
Поджимает губы. Скулы играют бликами на его лице.
Ты ревнуешь меня? Ты испытываешь ту же злость, что и я? Это ревность? Но ведь это невозможно, мон шер! Это просто… господи, что мы делаем?
– Так ты составишь мне компанию? – Меняю тему.
– Откажусь, но могу проследить, чтобы никто лишний сюда не зашёл, – словно делает мне одолжение. Смешно.
– Почему отказываешься? Боишься отравиться роскошью? – Язвительно произношу я.
– Нет, я ей и так уже отравлен. Я не пью, потому что становлюсь импульсивным, неконтролируемым и могу натворить глупостей.
– То есть это твоё нормальное состояние? Значит, тебе ничего не грозит, – от моей фразы он издаёт смешок и широко улыбается.
– Ты хочешь споить меня?
– Ты хочешь, чтобы я это сделала?
– Я хочу, чтобы ты не менялась. Я хочу, чтобы мы продолжили с той минуты, на которой остановились вчера. И я, действительно, испытывал слабую скуку без тебя, Мира.
– Серьёзно? – Тихо спрашиваю его. Это меня радует. Отчего-то я начинаю улыбаться, и в груди поселяется чувство удовольствия.
