– А есть что обсудить? – Усмехаюсь я, сбрасывая босоножки.
– Ау, ты и Рафаэль. Рафаэль и ты. Одни. До начала пятого утра абсолютно одни, и приехали вместе, – возбуждённо размахивает руками Сиен, ловко удерживая бутылку и бокалы.
– И?
– Мира, не заставляй меня называть всё своими именами, – хмурится она.
– Я не заставляю, но не вижу причин для обсуждения. Да и нечего. Мы были в клубе до этого времени, потом он позвонил мне и вынудил уехать, – беззастенчиво лгу.
– А вот у Белча другая информация, – прищуривается подруга, медленно подходя ко мне.
Что? Да не дай бог этот придурок что-то сказал ему! И ещё говорят, что девушки сплетницы. Парни похуже будут! Вот же козёл!
– Такого рода приматы обожают выдумывать чушь и хвалиться ей перед друг другом. К тому же, по данным сайта, он сегодня встречался со своей Джульеттой, – едко бросаю я.
– Ревнуешь? – Хихикает Сиен.
Она что, выпила? Я? Ревную? Кого? Его? Глупости! Я всего лишь терпеть не могу Флор, и только.
– Так, всё. Иди туда, куда шла, а меня оставь одну. Побуду здесь, пока весь этот разврат не закончится, – зло шиплю я, указывая ей на дверь.
– Ладно-ладно, не кипятись. Не хочешь признаваться, что тебе нравится Рафаэль, твоё право, но вспомни, что сегодня за ночь, Мира, и не упусти шанса. А это, – подруга показывает на бутылку и бокалы, – оставлю тебе, вдруг вы с ним нечаянно встретитесь и решите немного расслабиться.
Она оставляет всё на письменном столе и довольно улыбается.
– Ты рехнулась, Сиен? О чём ты, вообще, говоришь? Я встречаюсь с Оливером, у нас всё серьёзно, мы любим друг друга, а Рафаэль никто для меня, – возмущаюсь я от такого явного намёка на выдуманные ею планы в отношении меня.
– Ага, вот и посмотрим, как предан тебе Оливер. Сегодня прекрасная ночь, чтобы проверить это, – усмехается она, направляясь к двери.
– Он никогда не позволит себе измены, – заступаюсь я за него. Ложь.
– Мира, прекрати, уж кто-кто, а я в курсе вашей «любви», – девушка делает кавычки пальцами в воздухе, вызывая у меня шумный вздох.
– Это ты прекрати сводничать. Рафаэль никогда не станет для меня тем, кто заменит Оливера. Никогда, поняла? И Белчу тоже это скажи! Он трахался с Саммер! Он встречается с этой дурой! Он, вообще, отвратительный и безобразный тип, слишком многое себе позволяющий! – Вскрикиваю я.
– Ты права, Мира, Рафаэль никогда не станет таким, как Оливер, потому что он лучше его. Ты продолжай бегать от себя, но факт того, что ты привезла его в клуб, когда об этом никто не знал, говорит сам за себя. То, как ты вела себя, и то, как он смотрит на тебя сегодня и как улыбается, будто он на седьмом небе от счастья, и вокруг него поют ангелы. Это очень красноречивое доказательство того, что вы не были раздельно всю ночь, – бросаясь разумными замечаниями, Сиен подходит ко мне, а я упрямо поджимаю губы.
– Он просто идиот, вот и улыбается, – бурчу я.
– Мира, не надо этого с собой делать. Подумай, стоит ли прошлое твоего будущего. Вообще, стоит ли Оливер всего, что ты делаешь для него, что прощаешь ему? Нет. Если бы он, действительно, тебя любил и уважал, то не рассказывал бы, скольких собирается уложить сегодня в постель. Оно тебе надо, скажи? Зачем? Саммер нет, а Рафаэль новенький, он парень, который не отказывает себе ни в чём, кроме одного, – Сиен делает паузу, в которой я вопросительно выгибаю бровь.
– Он отказывает себе в честности по отношению к тебе. Девочки сказали, что вчера здесь была та женщина, а потом вы оказались вместе. Если это произошло, то между вами всё изменилось. И не говори мне, что ты запретила Оливеру трогать Рафаэля лишь потому, что волнуешься за затянувшуюся отсидку в карцере первого. Не поверю. Возможно, действительно, пришло время что-то менять не только в себе, но и в окружающем мире. Разреши себе хотя бы немного развлечений, – она целует меня в щёку и выбегает из спальни, оставляя меня ещё более подавленной, чем раньше.
Этот придурок всё рассказал Белчу, раз Сиен сделала такие красноречивые выводы? Господи, зачем я, вообще, вчера поделилась с ним своими откровениями? Дура. Просто дура, не умнее, чем Саммер. Слава богу, она улетела к родителям, и я могу передохнуть без неё. И мне следовало бы заняться оборонительными действиями, распланировать их, чтобы больше она не смела мне угрожать, но нет, мои мысли возвращаются к нему. К Рафаэлю.
Я не видела его сегодня, была занята приготовлениями к вечеринке, которую мы устраиваем очень редко, практически никогда. Я была полностью поглощена официальной частью церемонии посвящения в сестринство одной девушки, которую мы приняли. Затем, к нам пришли братства с дарами, и начался ад, в котором грохочет музыка, мимо льётся алкоголь, и стены пачкаются грязными от закусок руками. Как же меня всё это раздражает! Невероятно сильно, а ещё сильнее то фото, на котором Рафаэль обедает вместе с Флор. Что он в ней нашёл? Правда, что? По мне, так безобразная мокрица с безжизненными волосами и отвратительным вкусом, как и генами. Ненавижу её, всей душой ненавижу. И нет, я не ревную. Ни капли.
Бросаю злой взгляд на бутылку шампанского и бокалы. Выброшу к чёртовой матери. Подхожу к столу и хватаю бутылку, намереваясь разбить её, швырнув из окна. Авось и попаду в кого-нибудь, начнётся переполох, и всё это закончится. Но на середине пути останавливаюсь и с сомнением перевожу на неё взгляд. А почему бы и нет? Почему бы не позволить себе напиться, может быть, тогда удастся заснуть и не видеть того, что должно произойти?
Господи, я чувствую себя такой жалкой. Одна, когда внизу все веселятся и празднуют завершение «Адской недели». Одна, отталкивающая всех от себя, потому что боюсь. Одна, из-за того, что не желаю быть здесь. Одна, мечтающая убежать из этого мира. Просто одна. И мне так горько, как никогда, не было. Горько, ведь теперь я взрослее, чем тогда. Горько, потому что одиночество раньше я любила и стремилась к нему. А сейчас? Почему одна ночь может изменить всё? Почему я, действительно, не могу стать избалованной сукой, как бы ни пыталась себя настроить на это? Почему всё рушится? Почему у меня?
Я никогда не напивалась, играла такую роль, верила в неё, но полноценно не примеряла на себя. Я знаю все последствия такого решения, но в эту минуту, пытаясь открыть бутылку, мне плевать. Я хочу, чтобы алкоголь проник в мои вены, чтобы отравил меня, убил меня, заткнул меня. Хоть что-то сделал со мной, вырвав из груди ощущение одиночества среди веселья.
Наливаю себе бокал и делаю большой глоток. Кислые пузырьки лопаются на языке, а поток горячего градуса резко и быстро протекает по моим венам. Закрываю глаза, слышу своё дыхание и смех внизу. Мне так плохо. Так плохо… и ведь вроде бы нет причин, но мне плохо внутри. В моих мыслях постоянно прокручивается разговор с Рафаэлем. Нет, не то что он рассказал про отца и его смерть, а другое. Последнее. Про то, что он видит во мне хорошее. Я так хотела бы верить. Правда, но не могу. Для меня так сложно вновь сотворить такое с собой, когда я уже пережила жестокое предательство моих грёз. Они слишком сильны и могут заставить меня снова испытать боль. Только теперь она станет сильнее, ведь я осознанно пойду по этой кривой дорожке. Чёрт, а если бы он меня поцеловал? Даже думать об этом страшно. Правда, так страшно, я с Оливером, мы всё с ним решили, и отец принял мой выбор. Я знаю, что выйду за него замуж, всё это уже предрешено. Но если меня спросят сейчас: готова ли я на это? То мой ответ будет – ни за что. Хочу бежать. Бежать и не оглядываться. Бежать и ощущать, как меня ловят, как моё тело изгибается, пытаясь выбраться из стальной хватки горячих рук, а затем всё стихает. И его шёпот. Его заверения, что справлюсь. Почему же один человек, не знающий ничего хорошего, за совсем недолгий период так резко раздразнил мои мечты, которые я уже похоронила? Как так получилось, что я замечаю за собой странности и эту дрожь даже от воспоминаний?
