Лети, мотылёк, лети, но не приближайся к свету. Не позволяй себе прикасаться к нему, старайся быть рядом, но не близко. Ты заслуживаешь большего. И я желаю тебе никогда не встречаться с Круэллой. Она не жестока и не бесчувственна, как думают другие. Она просто одинока, и ей больно. Больно от того, что единственный мужчина, которому она смогла довериться, страдает из-за неё. Прости меня за всё.
Хочу, чтобы ты знал, никогда и никому я не говорила слова на букву «Л». Но если бы могла, то сказала бы его тебе. Я была счастлива с тобой. Ты оживил меня и научил чувствовать всё заново и совсем иначе, чем раньше. Ты был очень дорог мне. И, будь у меня другая судьба, ты стал бы тем самым. Прости, что я не та. И я никогда не позволила бы кому-то причинить тебе боль, но столько принесла её сама. Мне жаль, что из-за меня ты потерял Лорейн. Мне жаль, что ты увидел меня, и я заметила тебя. Мне жаль, что я эгоистичная девочка, до сих пор боящаяся мужчину, которой очень больно без него и страшно. Это ты, Рейден. Ты не был ошибкой в моей жизни. И я бы хотела сказать тебе больше, но уже достаточно, чтобы ты летел дальше. Не оглядывайся никогда назад. Я говорю тебе спасибо за то, что ты был в моей жизни. Спасибо и прощай, мой восхитительный мотылёк. Теперь у меня есть оправдание, почему я буду улыбаться, вспоминая о своей татуировке. Она больше не будет приносить страданий, а только радость от того, что я знала настоящего мотылька, который ослепил меня своими крыльями.
На лист бумаги капает что-то, и я дотрагиваюсь до своей щеки. Моя слеза.
Вижу ещё одну записку и открываю её, отставляя бутылку.
«Это письмо придёт тебе, когда Шайди исчезнет, чтобы украсть свою сестру и сбежать с ней. Она планирует это сделать после своей выписки. Я надеюсь, что теперь ты понимаешь больше, и поверь мне, Рейден, Шайди одна из тех, кто возьмёт на себя всю вину, так как всю жизнь её винили в том, что она неправильно дышит рядом с людьми. И я была разочарована в тебе, узнав, что ты сказал ей и подтолкнул в спину, чтобы она бежала от горя, которое переживает одна. Я боролась за неё столько лет, а ты всё перечеркнул. Ты недостоин её. Можешь радоваться, ты единственный, кому удалось заставить её бежать снова».
Глава 30
Рейден
Расхаживаю перед зданием госпиталя и не могу успокоиться. Я стабильно приезжаю сюда на протяжении трёх последних дней после ужасающего похмелья и очередного желания послать всё к чёртовой матери. Не знаю, как точнее сформулировать свои мысли. Я подбираю проклятые слова каждую свободную минуту, но так и не нашёл подходящих.
У меня рейс в Сидней через семь с половиной часов, и я обязан сегодня всё решить. Или уйти, или остаться.
Конечно, прошлое Шай меня немного останавливает, но тот факт, что она собирается сбежать, да ещё при этом украсть человека, меня уже серьёзно пугает. Не представляю свою жизнь без неё. Я могу находиться в другой стране, но в любой момент у меня оставался бы шанс вернуться к ней или же увидеть её. А когда она исчезнет? Я не найду её больше. Это меня страшит. Безумно страшит, и я уверен, что Шай совершит глупость и подпишет себе пожизненный тюремный срок, если её найдут.
Останавливаюсь и шумно вздыхаю. Пора.
Я волнуюсь, когда прохожу мимо стойки регистрации в госпитале и поднимаюсь на седьмой этаж. Без слов хватаю халат и набрасываю его на плечи.
— Мистер Броуд, у неё посетители…
— Мне плевать, — фыркаю, уверенно распахивая дверь в палату.
Замираю, когда смех обрывается, и все взгляды устремляются на меня. Но мои глаза моментально встречаются с тёмными, в которых секунда за секундой угасает жизнь, когда они смотрят в мои. Чёрт.
— Хм, Шайди пора уже немного отдохнуть. Рейден, прошу тебя уйти, — сухо произносит Элеонор, приподнимая кислородную маску на лице Шай и не позволяя ей ничего самой сказать.
— Да, сейчас уже поздно, а ты устала. Тебе нужны силы, Шай. Поэтому мы все уходим. Все, — Тина поглаживает её по руке, выделяя последнее слово.
— Думаю, у неё найдётся пара минут, чтобы поговорить со мной, — вставляю я, сурово поджимая губы. Мой взгляд переходит на аппарат, на котором видны показания её сердцебиения и пульса. Они резко подскакивают. Из-за меня.
— Ей нельзя волноваться. Уходи, Ден. Тебе здесь не место, — зло цедит Тина. Конечно, уже все знают о том, какой я ублюдок. Просто прекрасно.
— С каких пор вы всё решаете за неё? Если она скажет мне уйти, я уйду. Шайди, мне уйти или остаться? — смотрю в её глаза и продолжаю наблюдать за пульсом. Сто три удара в минуту, а когда я вошёл было всего семьдесят девять.
— Рейден, выйди вон отсюда. Ты…
— Мне уйти или остаться, Шайди? — повышаю голос, обхватывая металлическую основу кровати возле её ног.
— Ден, сейчас не время ругаться. Тебе, вообще, должно быть…
— Уйти или остаться, Шай?! — произношу ещё громче. Взгляд Шайди бегает то по мне, то по двум женщинам, стоящим рядом с ней.
Решай. Ну же. Это первый шаг, который нам обоим нужен сегодня.
— Я вызову охрану, — зло цокает Тина и тянется к кнопке.
Шай стягивает ниже маску.
— Он… останется, — выдыхает она. Пульс сто пятнадцать. Понижается, как только она это говорит.
Прекрасный детектор лжи.
Довольно улыбаюсь и победно смотрю на Тину.
— Идите… всё в порядке, — добавляет Шай.
— Слышали? Вы свободны. Я принимаю смену, — мне хочется рассмеяться им в лицо. Она сделала самый безобидный за эту ночь выбор, остался последний.
— Хорошо. Я завтра приеду к тебе, — Элеонор наклоняется и целует её в лоб.
— Я забегу к тебе в обеденный перерыв и ещё вечером. Не скучай и не заигрывай с медбратьями, они этого не переживут, — смеётся Тина, подмигивая подруге.
Элеонор проходит мимо меня, а улыбка Тины меркнет.
— Только попробуй её расстроить, я тебе глаза вырву, — едва слышно бросает она и затем мило улыбается, но во взгляде читается: «Я тебя предупредила и испорчу твою жизнь, козёл».
Как будто меня это может напугать.
Жду, когда за Тиной закроется дверь, и подхожу к аппарату.
— Твой пульс повысился при моём появлении, Шай. Хочешь увидеть мой? — она дёргает рукой, когда мои пальцы касаются датчика. Она подозрительно следит за мной, хрипло дыша. Снимаю с её пальца напульсник и надеваю на свой. Смотрю в её глаза и жду, когда на экране появятся мои цифры. Аппарат начинает пищать, говоря о том, что пульс просто невероятно завышен.
— Мой зашкаливает. Я даже не удивлён. Со мной это происходит каждый раз, когда я думаю о тебе или же вижу, — слабо усмехаясь, снова одеваю на её палец напульсник и отхожу.
— Надеюсь, ты… пришёл не для того, чтобы… извиняться. Это унизительно. — Ей сложно говорить. Она практически шепчет. Ещё бы, после того как яд едва не сжёг ей всю трахею и лёгкие.
