— Все здесь подчиняются мне, а не тебе. И так жаль, что ты не увидишь, как падёт твоя бабочка, потому что я привела свою. Личное возмездие всем вам…
— Шайди, прекрати!
— Вы сожгли меня! Вы издевались надо мной! Вы играли со мной! Больше не позволю! Это моё время! Наступило моё время для войны! И я всех вас уничтожу одного за другим! Я буду той, кого вы увидите на смертном одре последней! Я буду вас ждать в аду! Я буду…
Резкая вспышка боли пронзает мою голову. Челюсть знакомо щёлкает. Меня отталкивает от силы, с которой я лечу к столу и, пытаясь схватиться хотя бы за что-то, сбрасываю всё, что там лежит. Падаю на пол, ударяясь всем телом. Перед глазами сотни ярких огней.
Дорога… фары… они ослепляют меня… в горле застревает крик…
Нет!
Моё лицо ноет словно от укусов жутких острых пиявок, впившихся в кожу.
Лёд проникает в мои вены.
Голова кружится, и я скулю, хватаясь за щёку.
— Шайди, милая моя…
— Ты… ты ударил меня? — поднимаю голову и с ужасом смотрю на такого дорогого мне когда-то человека.
— Ты была не в себе. Я не знал, как тебя остановить…
— Ты ударил меня… не приближайся ко мне.
Моё тело трясёт от страха, и я отползаю, держась за щёку.
Разные вспышки в голове. Боль. Страдания. Отчаяние. Жуткие кровавые отпечатки…
— Шайди, ты должна выслушать меня. Пожалуйста, прости, но я должен был это сделать, чтобы ты замолчала. Ты сошла с ума от боли. Милая моя…
Я ползу дальше. Картинки разрезают мою голову. С губ срывается сухой всхлип, а я ползу. Нет… нет… пожалуйста… это так страшно.
Глава 11
Рейден
Три, мать его, часа ночи. Кто в здравом уме работает в офисе в это время? Конечно, я и ещё несколько неудачников. Но я смирился. Это всё теперь моя жизнь. Американские горки, которые я с детства терпеть не мог.
— Рейден Броуд.
Поднимаю голову и встаю со стула, когда в бывший кабинет Даррена Джонсона входит мужчина с отталкивающей внешностью хищника. «Зверь» Салли. Да, я уже знаю, кого назначили моим агентом. Грубый. Беспринципный. Наглый. Чудовищно жестокий к своим подопечным. Убийца всех надежд и грёз. Я могу ещё больше подобрать синонимов, которые сообщил мне Аарон об этом человеке и посоветовал моментально отказаться от такого агента. Он изгой, как и я. Но единственное, что я должен знать — моя жизнь стала ещё сложнее, чем раньше. Меня собираются прикончить здесь.
— Салливан Волф. Рад встретиться.
Натягиваю вежливую улыбку и протягиваю руку, которую мужчина с глазами, как у коршуна, уверенно пожимает, сжимая намного сильнее, чем я. Показывает, что доминирует надо мной. Посмотрим. Я не собираюсь сдаваться сейчас, раз не сдался в прошлом.
— Я тоже. Думаю, ты уже в курсе того, что я твой новый агент. Для тебя подготовили новый контракт со мной, в котором я указал все свои личные требования к тебе. Я не Даррен Джонсон, Рейден, — отпуская мою руку, он кладёт контракт на стол передо мной.
— Я уже это заметил. Значит, мне следует прочитать его и подписать, верно?
— Точно. Я дам тебе десять минут в одиночестве, — кивает и, разворачиваясь, выходит за дверь.
Он меня ненавидит. Меня, в принципе, все здесь ненавидят, ничего нового. Я уже свыкся с этой мыслью.
Сажусь на стул и разминая шею, которая ноет от неудобного положения сна в кресле, читаю контракт. Я знаю, что не могу больше показывать свой характер. Даррен и так обо мне достаточно дерьма вывалил. Потерять работу я тоже не могу. Когда добьюсь своего, уйду сам, но меня больше никто не вышвырнет.
Тщательно изучаю контракт, удивляясь, как же люди отличаются друг от друга. Нет, конечно, мне не пять лет, чтобы так изумляться этому, но всё же. Даррен был мягким, слабохарактерным мудаком, скажем честно. А Салли чёрствым, жёстким и уверенным зверем, который за своё порвёт. Мало того, он расписал каждую минуту моей жизни и поставил меня в довольно жёсткие рамки, но именно они мне и нужны. Я больше ничего не имею против правил. Они мне просто необходимы теперь. Я больше не имею права на ошибку.
Оставляю свою подпись везде, где для неё оставлено место, в двух экземплярах контракта и отодвигаю их.
Смотрю невидящим взглядом перед собой и жду. Внутри больше нет никаких чувств. Батарейка села. Не могу её зарядить. Смысла не вижу.
— Есть вопросы?
Поворачиваю голову на стоящего рядом со мной агента. Чёрт, я не услышал, как он вошёл. Долго он на меня смотрел? Плевать.
— Когда у меня съёмка? — сухо спрашиваю, поднимаясь со стула. Наши глаза на одном уровне. Мои даже немного выше. Мне теперь именно так комфортно смотреть на людей. Снизу вверх. Никогда больше не наоборот.
— Через пять часов. Распечатал твоё расписание на ближайшую неделю. На сон времени нет. Будешь перебиваться воздушным пайком. Тренировка каждый день здесь под моим присмотром. Без меня сам. Требую каждый раз фотоотчёт и данные из «АйКлаудс» твоих часов, — указывает взглядом на стол, на котором лежит коробка новой модели часов фирмы «Эппл».
— Кастинг на роль в очень прибыльном фильме на следующей неделе во вторник. Завтра между съёмками я тебя подготовлю. И также тусовка через четыре дня, которую ты обязан посетить сразу же по прибытии из аэропорта. Летишь в Париж вместе с моим помощником. Завтра тебя с ним познакомлю. Вопросы?
— Никаких.
— Отлично. Свободен. И не спать всё это время, будешь выглядеть помятым. Поешь через час и лучше позанимайся в спортзале. Съёмка для спортивного журнала. Там всех будет интересовать твоё тело. Забыл упомянуть о том, что послезавтра у тебя назначена пресс-конференция с журналистами здесь в десять утра. Тебя будут иметь во все дыры.
Хмыкаю и качаю головой. Жёстко. Действительно, жёстко и довольно откровенно.
— Дыр у меня не так много, — криво ухмыляясь, отодвигаю стул и хватаю свою сумку. Бросаю туда расписание, новый подарок от корпорации и застёгиваю её. Я до сих пор не был дома, как сошёл с трапа. А с этого времени прошло уже больше двух суток. Я не спал. Я устал. Сейчас я готов к любому неожиданному траху и даже не буду сопротивляться.
— Ошибаешься. Среди нормальных будут наши психи, то есть подставные журналисты, у которых уже есть список очень неприятных вопросов. Об этом уже позаботились. Они вытрясут из тебя всё дерьмо, и ты им его дашь. Твоя история покупается на «ура». Будем ловить свет, пока ты его издаёшь. Свободен, — Волф отмахивается от меня, как от назойливой мухи. Мне он не нравится. Он меня бесит. Козёл.
— Эй, Рейден, чем ты так насолил ей, а?
Оборачиваюсь, стоя уже в дверях, и моё сердце сжимается. Я прекрасно понимаю, о ком говорит агент. Вопросительно изгибаю брови, делая вид, что мозгов у меня именно столько, как он думает.
