Меня проводят в комнату со стеклянными перегородками, и никого больше нет. Свет такой яркий, и мы летели на него. Вместе летели, а теперь нас разделяет решётка.
Раздаётся звяканье ключей, и я поднимаю голову. Дверь открывается, и я вижу Шайди. Она бледная, измученная и с угасшими тёмными глазами, в которых живёт моя любовь. Сердце сжимается, и я придвигаюсь ближе. Беру трубку, и она делает то же самое. Мы смотрим друг другу в глаза, и в её так много боли и бессилия перед обстоятельствами. Мне хочется снова кричать от этого. Разбить эту чёртову стену, которую они воздвигли между нами, и украсть мою девочку. Спрятать за собой и не отдавать никому, даже через свой труп.
— Я прошу тебя больше не встречаться со мной. Ты не должен замирать, мотылёк. Не застывай, лети дальше. Это не конец твоей жизни. Ты слышишь меня? — Я слышу её тихий голос и моргаю.
Она пытается подбодрить меня, когда сама осуждена на пожизненное заключение. Она борется за меня, а я сдался вчера. Я поступил так жалко, и сейчас мне безумно стыдно, что я размяк. Нет, я тоже должен бороться. За нас бороться.
— Я вытащу тебя отсюда. Клянусь, любимая моя бабочка, ты снова взмахнёшь крыльями. Я не сдаюсь. Больше не сдаюсь. Я вижу тебя, и это навсегда оставит в моём сердце отпечаток боли и страданий, но придёт время, и ты залатаешь эти раны, а я твои. Мы справимся, Шай. Справимся, — шепчу я.
— Мотылёк, — она прислоняет ладонь к стеклу, и я делаю то же самое.
— Не ломай свою жизнь, пожалуйста. Я сама приняла это решение. Я не могла иначе. Прости меня. Они… затравили её. Прошу, прости её и ты, хорошо? Не злись на меня и на Скай. Не губи свою жизнь. Я буду помнить о тебе. Я…
— Я дарю тебе поцелуй, Шайди, — прикасаюсь пальцами к своим губам и прикладываю их обратно к её руке. — Ты слышишь меня? Я дарю тебе, и ты вернёшь мне его. Вернёшь. Я вытащу тебя из этого ада. Я клянусь, даже если всю жизнь посвящу этому. Я…
— Ваше время вышло!
— У нас пять минут, — напоминаю я, испуганно поднимаю голову на охранника.
— Они уже прошли…
— Рейден! Рейден! — раздаётся крик Шай, и я прижимаю телефон к уху. Её поднимают, но она держит трубку.
— Я люблю тебя. Я люблю тебя… я боялась сказать это. Но теперь ничего не боюсь. И любить тебя тоже не боюсь. Я буду любить дальше. Это поможет мне там. Только ты живи… живи…
— Шай! Шайди! — подскакиваю с места, наблюдая за тем, как её утаскивают, а по её щеке стекает слеза.
— Я не сдамся. Я не дам им жить спокойно. Твоя месть стала моей, бабочка. Я сдеру с них кожу и сошью для нас коврик. Мы растопчем их, — мой шёпот едва слышим, но сердце снова бьётся. Оно снова жаждет действовать.
Глава 54
Рейден
Месяц спустя
— Ну не мог же он просто сквозь землю провалиться. Это невероятно. Я был по всем адресам, которые ты мне дал, Скрудж. Я прочесал весь Вашингтон, но его нет. Единственное, что осталось не тронутым, это их дом. Я следил за ним, но ничего. Они, по данным Мертона, переехали из него в другой. Там высокие стены, за которые не пробраться. Я должен найти этого ублюдка. Должен. У меня есть свидетельство о браке Шай и его. Это докажет, что Шай не могла находиться в клинике в это время, потому что была в другом месте. Помимо этого, у нас есть описание практически каждого дня из тех трёх лет. Почему вы ничего не можете сделать? Почему мы даже апелляцию подать не в силах, а она сгорает там?! — ударяю кулаками по столу и зло отталкиваюсь от него.
— Рейден, мы работаем. Этих улик, которые ты нашёл в сейфе, недостаточно. Это только слова Шайди, но не факты. Мы будем дальше копать. Нам нужно найти подтверждение того, что родители её продали. Хоть что-то. Хоть какие-то документы или же факты насилия, результаты анализов. Мертон готов выступить в суде и дать правдивые показания о том дне, когда нашёл её, как и Элеонор. Но это им обоим грозит условными сроками, если не тюремными. Нам нужно просчитать всё. Буквально всё просчитать, чтобы подать апелляцию и снова поднять дело. Мы…
— Да пошли вы на хрен, — рычу и хлопаю дверью, вылетая из офиса Мертона.
За последний месяц я практически поселился в Вашингтоне. Я проверяю всё настолько досконально, что у меня уже рябит в глазах от постоянных печатей «Недействительно» и «аннулировано». Меня бесит, что даже с той информацией, которую я всё же вытащил из сейфа в своей квартире, дело не сдвинулось. Я перебирал в памяти все значимые даты, и только одна подошла. День, когда мы встретились. Нет, не праздник корпорации, а тот момент, когда Шайди подрезала меня на машине, и наши миры столкнулись. А теперь она там… за решёткой, и я вкладываю все свои силы, чтобы как-то вытащить её из тюрьмы и всё же явить миру факт насилия и рабства. Мне плевать, что скажут о нас с ней. Меня не волнует осуждение. Но все должны знать об этом. Все.
Я ищу и ищу подтверждения тому, что было с Шайди. Все ищут на самом деле. Мертон тратит баснословные суммы, чтобы найти улики пятилетней давности, но это попросту невозможно. Всё это давно уже уничтожено.
Все пытаются помочь мне справиться с тем, что происходит. Тина приходит и помогает перебирать документы медицинских учреждений, чтобы найти хоть какое-то подтверждение тому, что Шайди находилась там из-за выкидыша. Аарон по своим каналам старается найти людей, которых когда-то знала Шайди, и убедить их свидетельствовать о том, что она никогда не принимала наркотики и была очень тихой и даже дикой. Все… все готовы помочь, только вот ничего не удаётся найти. Ничего. И это меня убивает.
Нам снова отказывают в апелляции, потому что недостаточно улик. Второй месяц Шайди находится в тюрьме, и к ней никого, кроме адвоката, не впускают. А она не видит смысла сотрудничать с ним. И это я принимаю. Я не знаю, как она там справляется. Ей даже одиночную камеру не могут предоставить, так как они все заняты.
Потираю переносицу и снова читаю слова Шайди о том, как она бежала от них. Я читаю их опять и опять, по сотому разу, чтобы найти хоть какую-то зацепку.
«И я увидела свет фар. За рулём была очень приятная женщина. Она спросила, нужна ли мне помощь. Она была слишком милой, чтобы её убивать. Но боль пронзала моё тело, и я не могла ни о чём думать. Я спряталась в траве, а она звала меня и шла следом… Я напала на неё. Я била её, и она кричала, умоляя не убивать, ведь у неё есть дети. Совсем маленькие, и нет мужа… она назвала своё имя МЛ и просила дать ей уйти. Её слова затихли, когда камень с силой ударил её по голове. И ещё раз. Она упала прямо на землю. Я снимала с неё одежду, и она ещё дышала. Она дышала, а я задыхалась от боли и страха за свою жизнь…»
«МЛ».
Бросаю взгляд на часы, и уже четыре утра. Плевать. Хватаю телефон и набираю номер Скруджа.
— Рейден, мы работаем…
— Я знаю. Ты можешь поднять архивы штата Вашингтон и просмотреть заявления о нападении на женщину с инициалами «МЛ». Шайди пишет об этом. Она была не замужем, и у неё есть дети. Если найти эту женщину, то она может дать показания, в каком состоянии была Шайди в тот день, и это подтвердит то, что над ней издевались.
