— Он пришёл. Этот парень. Красивый такой. Он улыбался мне, сделал комплимент и поклялся, что всё будет хорошо, и рядом с ним все мои мечты исполнятся. Я не просила об этом. Никогда и никого. Но что-то… чёртова надежда делала меня доверчивой идиоткой. Я шла с ним по коридору, и затем мы спустились вниз. Я услышала смех моей мамы, и сердце сжалось от страха. В голове была куча вопросов? Что происходит? Почему она смеётся, а не кричит на похитителей? Зачем меня украли? И я получила ответы на все вопросы, когда увидела родителей рядом с неприятным пожилым мужчиной, которого знала раньше. В те вечера принудительного показа мод и обучения по приказу родителей поддерживать разговоры в обществе на закрытых домашних вечеринках, он тоже был. Я избегала его, а он наблюдал за мной, и от этого было так гадко. И вот теперь этот человек улыбался мне, как и родители. Я кричала на них. Вырвавшись из рук парня, требовала объяснений. Меня снова заперли среди этих людей, которые представлялись мне безобразными чудовищами. Мама так легко поставила меня перед фактом, что пришло время и мне поработать на благо семьи и для карьеры отца. В ту ночь состоялась моя свадьба, хотя торжеством это сложно назвать. Я плакала, умоляла их и не могла поверить в то, что родители всё подстроили. Они специально заставили меня пойти на вечеринку, отправили шофёра домой и знали, где я нахожусь. Меня украли по их разрешению. Конечно же, я отказалась. Я дралась, била всех, кто подходил ко мне. Кричала снова и снова, а потом было так больно. Этот мужчина, отец Валентайна, схватил меня и ударил затылком о стену, а они… родители ничего не предприняли в ответ. Они просто смотрели на происходящее, а затем поставили мне условие. Пока я здесь и выполняю роль примерной жены, Скай будет жить. Иначе её продадут намного раньше, чем меня. Таковы правила карьерного роста. Восемнадцатилетняя девственница из хорошей семьи, с прекрасной родословной и «золотыми» генами. Сделка с дьяволом, которую я подписала, ведь Скай была для меня всем миром. Я продала себя ради неё, — мой вздох тает в тишине.
— Брачная ночь с Валентайном была ужасающей. Я думала, хуже этого ничего и быть не может. Меня затащили в спальню, а я снова начала драться и кричать. Удары сыпались и от моего мужа, и от его отца. Они смеялись, и этот смех навсегда застрял в моём сердце. Боль. Она была такая разрывающая и не только тело, но и душу. Право первой ночи было подарено ему, этому старому ублюдку, и он размазывал кровь, смешанную с его спермой по моим губам. А я двинуться не могла. Я позволяла им издеваться над моим телом, потому что умерла внутри в ту ночь. И это стало развлечением. Никакого воздуха. Никаких людей, кроме этих двух чудовищ, приходящих ко мне, чтобы насиловать дальше. Они говорили о потомстве, которое им было нужно для продолжения их рода. И они приходили. Приходили. Били. Головой о стену, это было лучшим развлечением для них, и по лицу. Именно по лицу, чтобы кровь шла носом и капала на их тела. Если Валентайн был безразличным к тому, что делал со мной, появляясь то пьяным, то обкуренным, то под наркотиками, то он… Харрис был особо заинтересован во мне. Он накачивал меня наркотиками, требуя хоть каких-то эмоций, но в ответ получил лишь очередную попытку самоубийства. Я так себя ненавидела. Я переживала ломку, затем желание рвать себя на части, но меня спасали, в последующем даря новые синяки на теле и ужасную головную боль, от которой меня рвало. Из комнаты исчезли все острые предметы. Еда приносилась только в жидком виде. И я смирилась. Смирилась со своей участью, потому что бороться больше не было желания. Никакого. Через полтора месяца моего замужества Валентайн принёс мне тест на беременность, который показал две полоски. Я думала, что сношение с ними ужасное. Нет. Этот ублюдок во мне был самым отвратительным, что я знала. Именно это вернуло мне желание драться за себя.
Меня передёргивает от чувств, которые затмевают мой рассудок.
— Они так радовались и начали относиться ко мне иначе. Больше не притрагивались, и это должно было меня успокоить. Их прикосновения были адом. Но растить внутри себя подобную им мразь я не собиралась. Я сказала им, что мне плохо, и нужно ехать в больницу. Они испугались, и Валентайн повёз меня туда. Я прошла осмотр, и мне сказали, что всё хорошо, и я могу выносить ребёнка. Но это не входило в мои планы. Дождавшись момента, когда врач ушёл, чтобы объяснить всё моему мужу, которому было наплевать на меня, я открыла шкаф, в котором лежали разные препараты. Я украла несколько из них, как и таблетки, даже не читая, зачем они нужны, но предполагала, что они как-то повлияют на меня. Меня вернули обратно, и тогда я начала вливать в себя всё, что собрала. Я давилась таблетками, но пила их. Я била себя в живот, даже пальцами пыталась как-то достать плод, но это было уже сумасшествием. Я отравилась препаратами, но не показывала вида, как мне плохо. Я едва могла ходить, и это они списали на токсикоз. Меня рвало, но я вновь их глотала, только бы таблетки убили во мне плод. А потом началось сильное кровотечение, от которого я потеряла сознание. Очнулась я в больнице. Мне сообщили, что я потеряла ребёнка, и они узнали, почему это случилось. Ад вернулся в мою жизнь. Насилие и избиения стали ещё жёстче, чем раньше. Меня насиловали чуть ли не по семь раз в день, связанную и снова умирающую. Новая беременность наступила только через полгода чудовищного извращения над моим телом и сознанием. За всё это время родители ни разу не приехали, но мне давали прочесть в газетах о том, что сейчас происходит с ними, и как они горюют оттого, что я исчезла. Меня похоронили, а это означало, что никакой надежды спастись больше нет. А Скай там одна. От второй беременности мне тоже удалось избавиться, я сожгла свою кожу, сидя в горячей ванне часами. Они за мной наблюдали, но я вела себя так, словно ничего не происходит. Они не видели того, что ниже талии, а я от них пряталась в углу, умоляя не трогать меня, угрожая, что убью себя. А потом они уходили, и я возвращалась в ванную и изводила своё тело. И, наконец, пошла долгожданная кровь, о которой я не сказала им. Они ждали, когда же у меня появится живот, но его не было, и я смогла немного восстановиться, чтобы начать думать, как мне быть дальше. Мне предоставили компьютер, но с ограниченными возможностями пользования. Я работала на нём, чтобы убить время. Я начала считать. Хотя бы так знала, какой день и год. Но когда они догадались, что я обманывала их, то придумали для меня новое наказание, отдав меня по кругу на изнасилование всем своим друзьям на закрытой вечеринке для мужчин. Насилие стало нормой, и я ничего не чувствовала. Я перестала это делать с того момента, когда меня продали.
Замолкаю и прохожусь ногтями по шее, желая разодрать своё горло, чтобы не закричать сейчас от вновь нахлынувшей боли.
— Три года. Три года и несколько месяцев я была у них. Были ещё две беременности, но они уже не выживали внутри меня. Мои мучители не сдавались, а я собиралась их убить. Да, у меня не было ничего острого, кроме отросших ногтей. Я зубами их точила. Я вела себя очень послушно и выполняла любую прихоть, которая им нравилась. А потом Харрис морил меня голодом, связывал, насиловал всем, что попадалось под руку, только бы не слышать: «Мне нравится, продолжай». Его это приводило в ярость. Последняя ночь, когда я получила клеймо проститутки в виде мотылька. На живую. Раскалённым железом, которое принёс Валентайн. Эта боль. Вонь палёной кожи. И я сошла с ума. Я больше не могла терпеть всё это. Я ждала. Харрис пришёл ко мне, и я дралась с ним. Он смеялся мне в лицо и радовался тому, что его мотылёк вернулся. Он снова ожил, но эти глаза, блестящие от похоти и безумия… Я запустила в них когти, схватилась за его глаза и ощутила, как рву их. Вот теперь и я смеялась, видя кровь, которая капает на моё тело. Я смеялась от его крика, но не могла остановиться. Хохотала и не отпускала его. А потом пустила в ход зубы. Я укусила его за ухо и оторвала мочку. Он отбросил меня, кричал, но я не собиралась сдаваться. Я сошла с ума в тот день. Схватила заранее подготовленную деревянную ножку от стула и била его ей. Била снова и снова, пока Харрис не затих. Я была вся в крови. Голая и в крови. Вышла из этой спальни и увидела Валентайна. Он был под кайфом, но полностью осознавал, что я убила его отца. Он ударил меня, отчего я на некоторое время потеряла нить происходящего. От боли, которая была такой ощутимой, я поднялась, и мои ногти прошлись по его лицу. Я царапала его ими и пинала. Мы дрались так ожесточённо, что я упала с лестницы, сломав ключицу, но не чувствовала этой боли, лишь ту, что была внутри меня. Не помню, как, но нашла нож и вернулась к Валентайну. Он направил на меня пистолет, а я приставила нож к своему горлу. Я хотела умереть в тот момент, а он испугался. Именно это и позволило мне понять, что я могу выиграть и уничтожить всех. Я думала, что убила его… нож входил в его тело несколько раз, а он хрипел и обливался кровью. Я купалась в ней и радовалась победе. Недолго радовалась. Потом я поняла, что сделала. Я убила двоих. В доме больше никого не было, кроме них. И они были мертвы. Я даже не позаботилась об одежде, когда сбежала в лес, окружающий дом.
