– Ты должна уехать отсюда, Джина. Этот мир не для тебя. Он убивает. В нём нужно родиться, чтобы затем суметь выжить. Здесь нет возможности сохранить чистое и доброе сердце. Никто не допустит свадьбы Дина с тобой. Никто. Особенно я. – Подушечками больших пальцев дотрагивается до моих щёк и притягивает к себе ближе. Мои губы подрагивают от таких откровений. Что, чёрт возьми, происходит?
– Особенно ты? – шепчу я. – Потому что ты работаешь на королеву, и она приказала меня убрать? Потому что…
– Королева боится. Она увидела, насколько бессильна перед тобой. Ты можешь управлять желаниями Дина, и она ничего не может с этим сделать. Ферсандр не поддержал её в стремлении убить тебя, как и остальные. Без разрешения мужа она ничего не сделает, но попыток отдалить тебя от Дина не оставит. Она пойдёт на многое, только бы её сын следовал её желаниям и оставался всегда рядом с ней. Я не могу разорваться. Моя работа – обеспечение безопасности Дина и проведение коронации так, как она и была запланирована. Ты должна уехать в ближайшее время. Должна, поняла?
– Но… но…
– Никаких «но», Джина. Сезон охоты объявлен, и он не только на Дина, но и на тебя. Я помогу тебе уехать отсюда навсегда. И ты никогда сюда не вернёшься. Никогда. Ты будешь в безопасности. Дома. Как и хотела. Ты же этого до сих пор хочешь, верно? – голос Дерика понижается до шёпота. Аромат его дыхания обжигает мои губы.
– Я… да, наверное, да. Я не знаю… я…
– Нет. Слушай меня внимательно. Ты должна знать всё наверняка. Ты хочешь домой, в Америку. Ты ненавидишь Альору и то, что с тобой здесь случилось. Ненавидишь меня и должна защитить себя от меня, поняла? От меня. Я твой враг, худший враг в твоей жизни. И я опасен…
– Подожди… ты же только что сказал другое. Ты пытаешься загипнотизировать теперь меня? Я не ненавижу Альору. Она красивая, и я… не знаю… не знаю, как отношусь к тебе. Почему ты меня не душишь? Души меня. Это же твоя миссия. Это…
– Джина, – рычит Дерик, дёргая меня за голову. Хватаюсь за его локти и кривлюсь от боли в пальцах.
– Запоминай мои слова. Запоминай только их. Альора для тебя опасна. У тебя остался последний шанс уехать отсюда. Ты им воспользуешься, поняла? Ты слышишь меня?
– А если нет? Если я захочу остаться? Если захочу бороться за… за Дина? Если я… может быть, полюблю его? Если… если это моя судьба?
– Чёрт, нет! Ты не хочешь оставаться здесь! И Дин тебе не нужен! Ты не заставишь себя любить кого-то, потому что тогда это будешь уже не ты. И это всё не твоя судьба. Твоя настоящая жизнь далеко отсюда. Далеко от нас. Далеко. Моё время вышло. Ты… – он осекается, и его глаза затапливает печаль, которую я никогда раньше не видела. Его взгляд блестит, как у сумасшедшего.
– Дерик? Почему твоё время вышло? Что это значит? – с ужасом шепчу, хватаясь за его запястья.
– Я испугался. Страх для таких, как я, запрещён. А я его испытал. Я не должен. Не должен. У меня нет сердца. Нет чувств. Нет прошлого. Нет будущего. Ничего нет, кроме времени, в котором я живу и работаю. Я испугался, и это в последний раз. Поняла? – Дерик сильнее сжимает моё лицо.
– Больше такого не произойдёт. Ты не будешь висеть на грёбаном обрыве и падать в реку. Не будешь умирать у меня на руках. Не будешь бледной и серой. У тебя будет стучать сердце. Ты меня слышишь, Джина? Ты будешь жить, чёрт бы тебя побрал. Не здесь. Ты. Будешь. Жить. Я приказываю тебе жить дальше. Ясно?
Шокировано смотрю в глаза Дерика. Он что… что происходит?
– Ясно? – повторяя, повышает голос и дёргает меня ещё ближе к себе. Всего миллиметры отделяют наши губы от соприкосновения.
– Да, – выдыхаю.
В этот же момент Дерик жадно впивается в мои губы. Замираю от неожиданности, и мои пальцы разжимаются. Меня моментально словно в огонь бросает. Всплеск адреналина. Всё стирается. Воспоминания смазываются. Боль отступает. Сила, с которой Дерик целует меня, рождает в теле горячую и острую нехватку чего-то очень значимого, но я не понимаю, чего именно. Инстинкты берут верх, или же это лишь моё безумство. Не знаю… не знаю, но его губы – это лучшее, что со мной произошло за этот день. Отвечаю на поцелуй, давая ему зелёный свет. Дерик пользуется моментом моей растерянности и запускает пальцы в волосы, прижимая к себе теснее. Я задыхаюсь от пламени, раскаляющего мою кожу. Наслаждаюсь страстью, загорающейся внутри меня. Наши губы соприкасаются быстро и грубо, словно опасаясь, что это закончится так же неожиданно, как и началось. И чёрт бы подрал мои мысли… ненавижу их.
Дерик отпускает меня, и я распахиваю глаза, ища опору в его теле. Нет. Он отходит. Его дыхание сбито и поверхностно.
– Я не должен… не должен. Прости, – бормоча, Дерик проносится мимо меня, обдавая потоком горячего воздуха, а затем всё стихает.
Недоумённо касаюсь своих горящих губ и издаю тихий стон.
Чёрт, кажется, я где-то ошиблась, причём довольно серьёзно.
Глава 3
Странности начали преследовать меня довольно давно. Я давно уже перестала верить во что-то необычное, к примеру, в любовь, притяжение, страсть. Ни разу я этого не испытывала. С Дином всё было иначе. Он был весёлым, игривым и непостоянным. Он был тем, кого я, по моему мнению, не заслуживала. И я его потеряла, как потеряла веру в себя, как в женщину. А потом наступила тишина, вылившаяся в отношения с Питером, которую я и хотела. Но хотела ли? Не знаю.
После ухода Дерика я долго думала и взвешивала всё, пыталась понять, зачем он так поступал и почему поцеловал меня. Да, это важно. Для такой, как я, очень важно. Наверное, я странная, но именно страсть, зародившаяся вчера, не даёт мне покоя. Знаю, что это она. Я читала много книг, и симптомы похожи. Но к Дерику? К человеку, планирующему сотворить чёрт знает что, это просто невозможно, правда? Не верю, что от ненависти до противоположного чувства всего один шаг. Нет… ненависть довольно сильное чувство, и оно никогда не перерастёт в другое, в котором присутствует только смерть эмоциям и чувствам. Ненависть часто путают с влечением, в котором страшно признаться даже себе самой. Ненависть безлика. Она пустая и никак не окрашена. А вот Дерик чёрный. Чёрный, как самая страшная тайна, скрытая в разуме.
Боже мой, оказывается, я зациклена на Дерике, на его поступках, на его словах, на его реакции. Мне интереснее его дальнейшие действия, чем то, как это обернётся для меня. Каждый мой шаг был продиктован желанием доказать что-то именно ему. Но что? Я не понимаю саму себя.
Поворачиваюсь к двери. Солнце озаряет спальню и играет солнечными зайчиками на полу, когда входит Герман.
– Привет. – Мужчина, с букетом в руках, улыбаясь, подходит ближе и кладёт его на стол.
– Привет.
– Как ты? Я не спрашиваю о ранах на пальцах или синяках, а о тебе. Как себя чувствуешь? – озабоченно интересуется он, садясь в кресло напротив меня.
– Я запуталась, – тихо признаюсь.
