– Нет. Я думала о своём.
– О волкодаве, – хихикает Мег.
Бросаю на неё злой взгляд.
– Не начинай. Я всё сделала правильно. Я ему мешала, разве вы не понимаете? Я никто в его мире, а он принц. И меня посадят, если кто-нибудь узнает, что я вам об этом рассказала. Это важно для меня. Так что сменим тему. За кого опять планируешь выйти замуж, Инга? – обращаю свою злость на сестру.
– Эй, не приплетай меня. На ней отрывайся. Я просто тусуюсь.
– Да ладно тебе, Редж, ты изменилась, получила ранение, падала со скалы, и у тебя был шикарный секс. Я могу мусолить эту тему ещё десять лет. Здесь такого никогда бы с тобой не случилось. Разве ты не хочешь поделиться с нами своими чувствами? А может быть, планами на лето в Альоре?
– Никакой Альоры. Это моё последнее слово, ясно? Забудьте о ней раз и навсегда. Дерик должен сосредоточиться на заботе о людях Альоры. И он это будет делать. Я сейчас уйду, – грожусь.
– Окей-окей, шпионка, не доставай пистолет, – они обе смеются, а я закатываю глаза.
– Ну раз мы открыли тему Альоры, то… неделю назад я кое-что получила оттуда. Сейчас. – Инга подскакивает с места и несётся в гостиную.
– Из Альоры? Ты уверена? – недоумеваю я.
– Ага. Там и адреса указаны. Вот. Совсем забыла, эти вечеринки, сама понимаешь. – Сестра спокойно передаёт мне пухлые конверты, словно не в них находится кусочек той жизни, от которой я отказалась.
Хватаю их и вижу печать королевского дома. Вскрыв первый конверт, вытряхиваю из него какие-то документы.
– Что это?
– Понятия не имею. Перед отъездом я заполнила все документы, что мне дали. А это… я не знаю. – Перебираю бумаги, замечая, что это две копии и какой-то официальный документ. Он на английском.
– Это дарственная, – шепчу я.
– Что? – девушки в один голос взвизгивают и двигаются ко мне ближе.
– Да, это дарственная на недвижимость в Альоре. Это же дом Дерика! – Отбрасываю от себя бумагу и хватаюсь за голову.
– Ты так больше не делай. Это же деньги, Редж. Причём приличные деньги.
– У тебя теперь свой дом в Альоре, и ты до сих пор запрещаешь нам мечтать о том, чтобы посетить эту страну? Герман же ждёт меня!
– Мег, заткнись! Герман тебя не ждёт! Я не приму всё это! Он снова так поступил! Откупился от меня! Козёл, – шиплю, вчитываясь в документ.
– Ты хоть чем-то можешь быть довольна? Тебе недвижимость подарили! Бери и улыбайся. Её всегда можно продать…
– Ты не понимаешь, Инга. Этот дом для Дерика важен. Это дом его матери, и теперь он оформил его на меня. Зачем? Я же его бросила. Даже не попрощалась с ним, а он присылает мне… какая, на хрен, герцогиня? – кричу, останавливаясь на слове в документах.
– Кажется, ей пора выпить или нам, – шепчет Инга.
– За ваши заслуги перед Альорой мы просим вас принять в подарок титул Герцогини, а также дом и землю, которые теперь будут вашими. Для этого вам нужно подписать эти два документа и отправить их по указанному в письме обратному адресу, – читаю я.
– Офигеть. Моя сестра теперь герцогиня, – поёт Инга.
– Это что, правда? Там так написано? – Мег выхватывает из моих рук документ.
– Боже мой… Боже мой… да… прямо так и написано. Герцогиня. У тебя есть титул, Редж! Ты теперь не безродная! У тебя есть, чёрт возьми, титул! – визжит Мег.
– Мы можем ехать в Альору! – Инга подскакивает со стула, и они с Мег прыгают на месте, громко скандируя «Альора!».
Моя голова готова взорваться от крика, буквы скачут перед глазами, взгляд мечется то к письму, то к дарственной. Внутри словно набирающий обороты тайфун. В этом шуме моё тело буквально трясёт от ярости.
– Хватит! – поднимаясь со стула, кричу так громко, что, практически забытая, боль в боку снова даёт о себе знать.
– Хватит, – рычу, поднимая взгляд на девочек, замерших в шоке.
– Вы не представляете, как опасно и страшно находиться там во всём этом чудовищном положении. Вы ни черта не слышите меня и не понимаете нормальных слов о том, что мне запрещено встречаться с ним и с кем-то ещё. Вы ноете, смеётесь и воспринимаете мои рассказы о случившемся, как грёбаную шутку, анекдот, и включить свои пропитые мозги не можете, чтобы осознать, что это закрытая тема. Ваше поведение отвратительно. Там живые люди, которые ещё тридцать лет назад страдали и умирали из-за такого вот пренебрежительного отношения к ним. Их ни во что не ставили, так же, как и вы меня, не слушая ни моих слов, ни моих просьб, ничего. Вам весело, ведь, вау, столько подарков, которые стоят кучу грёбаных денег! Деньги! Деньги! Деньги! Для вас это главное! Вы хотите поехать и развлечься, не осознавая, какой опасности можете подвергнуть Дерика, Германа, Калеба, Эни и других! Я уехала, чтобы они жили дальше без меня! Я там лишняя! Я чужая, как и вы! Никто нас там не ждёт! Это сделали, чтобы заткнуть меня и снова купить! Но я не продаюсь, вам ясно? Надеюсь, что теперь вы заткнётесь и прекратите третировать меня, смеясь над тем, что я там пережила. Над моим страхом увидеть его мёртвым, когда вся страна и такие же люди, как мы с вами, страдают из-за идиотских затей самовлюблённого эгоиста. Вам не понять, каково это – идти по коридорам замка и не знать, чем помочь людям, лежащим без сознания! Вы ни хрена не знаете, что такое на самом деле страх, поэтому отвалите от меня, и ни слова больше!
Собираю все документы и конверты, смиряю побледневших девочек пренебрежительным, полным презрения взглядом, и гордо удаляюсь к себе.
Я устала от их глупых расспросов. Устала каждый день читать, слушать или видеть, как они смеются над альорцами. Устала от их нытья и восторга от того, как со мной поступали. Они не могут прожить мою жизнь, а я больше не могу слышать, какая я дура, что отказалась от Дерика. Но как бы мне сейчас ни было больно, я сделала всё правильно. Я уехала, не попрощавшись, чтобы не страдали люди. Я знаю, что мы бы не отпустили друг друга. Знаю, как было бы сложно оторвать руку от его руки. Знаю, как было бы страшно увидеть его разочарование во мне. Знаю, что для него я теперь – прошлое, и со временем он забудет обо мне. Я отказалась от своих чувств ради людей и их будущего. Я мешала Дерику. И только в ту ночь я поняла его слова о том, что в политике нет места чувствам. Их убьют, так пусть хотя бы в памяти они останутся такими, какими и были, а не растоптанными и уничтоженными.
Мои пальцы касаются подписи Дерика на дарственной, и в груди так щемит. Горло сдавливает от желания разрыдаться. Мне его безумно не хватает. Даже ссориться с ним было интересно. Я никогда в жизни не ощущала себя такой свободной в своих словах, мнениях и поступках. Дерик мог выслушать всё, чего бы я ни наговорила, и ответить мне. Он мог просто одной улыбкой растворить всю злость и обиду, заменив их сладкой и опьяняющей негой своих поцелуев. За всё это время я ни разу не посмотрела на других мужчин. К сожалению, кажется, я уже выбрала своего, но он под запретом. И я убеждаю себя сотню раз за день в том, что поступила так для блага Дерика. Я хочу, чтобы и он это знал. Ни один дом, ни одно звание не заменят мне его. Да и я бы никогда не приняла подобного подарка, поэтому прихожу к пониманию того, что Дерик так меня наказал, щедро расплатившись, как он считает, со мной. Это похоже на комнату. Вот вы стоите в ней. Пусть между вами расстояние, но вы при этом находитесь в одном пространстве. Сколько бы сломанных досок ни было между вами, сколько бы разбитой посуды и рваных тряпок ни лежало, но вы всё равно рядом. Вы видите друг друга, пусть и мысленно. А сейчас… меня словно вытолкнули из этой комнаты, закрыв прямо перед носом дверь, намекая, что мне нет места в его жизни.
