– У тебя есть камеры, а у меня – право на личное пространство и свободное время, чтобы не набить тебе морду, – отвечая, указываю на него ножом и накалываю вилкой кусочек мяса, отправляя его в рот.
Дерик прищуривается и придвигается ближе, практически занимая своими локтями и руками весь мой небольшой столик.
– Набить мне морду?
– Именно так. Сначала я хотела наброситься на тебя и разорвать её ногтями. Затем врезать тебе по яйцам. Далее моя фантазия становилась всё изощрённей и изощрённей, я уже видела тебя с пробитой головой каблуком одной из тех роскошных туфель, стоящих в шкафу. Поэтому я предпочла твоей крови, кровь этого невинного животного, кусок которого с удовольствием поедаю. Это хотя бы вкусно, а ты никогда не изменишься. Каким был лгуном, таким и остался. – Запиваю еду вином и пристально смотрю в его глаза.
– Теперь подробнее о последнем.
Закатываю глаза и продолжаю есть, оставляя его просьбу без какого-либо ответа.
– Так, Джина, ты слишком спокойна. Ты где-то раздобыла травку и воспользовалась ей? – усмехается Дерик.
– Ты был прав. Чувства юмора у тебя нет. Как жаль, такой представительный мужчина с невероятно плоским юмором. Природа бывает жестокой.
Дерик цокает и откидывается на спинку стула, складывая руки на груди.
– Ты меня пугаешь, Джина. Ты чересчур спокойна, а в твоей руке нож, и им можно нанести неприятные, рваные раны. Именно так действуют люди, которые кипят внутренними эмоциями. Давай уже, выкладывай, почему ты обиделась и ушла?
– Ты у нас такой умный, всегда знаешь, что и кто делает. Предполагаю, что тебе нетрудно будет догадаться, но только где-нибудь подальше отсюда, потому что ты в данный момент жутко мешаешь моему свиданию с обедом, – недовольно поджимаю губы, настойчиво смотря на него.
– Думаешь, меня проймёт твой взгляд? Мне он нравится. Он всегда мне нравился, и мы уже практически подобрались к цели. Осталось немного, и ты взорвёшься, только отложи в сторону нож, Джина, не стоит портить психику этим милым людям, – сладким голосом отвечает Дерик.
– Ах да, про милых людей. Знаешь, здесь неподалёку я нашла очень уютную гостиницу, ей, кстати, управляет пара таких милых старичков, что они моментально предложили мне номер. А я, как очень благодарная туристка, незамедлительно его забронировала. Так что ты прав, очень милые люди.
Улыбка сходит с его губ.
– Ты что сделала? Джина, какого хрена ты опять вынуждаешь с тобой ссориться?
Всё, мой аппетит пропал. Больше не хочу ни есть, ни говорить с ним.
Качаю головой и допиваю вино из бокала. Взмахнув рукой, подзываю официанта и прошу счёт.
– Заткнись, – предупреждаю Дерика, готового оплатить мой заказ. Он буравит меня взглядом, пока я расплачиваюсь и оставляю чаевые.
Спокойно подхватываю сумку и, поднимаясь со стула, направляюсь к выходу. Дерик следует за мной. Оказываясь на улице, иду по дорожке, а заметив стоящую невдалеке машину Дерика, не останавливаюсь рядом с ней и прохожу мимо.
– Твою ж мать, Джина! – Он хватает меня за локоть и поворачивает лицом к себе.
– Парень, руку убрал, иначе я её тебе оторву, когда будешь спать, – холодно цежу.
Пальцы Дерика немного расслабляются, но он не отпускает меня.
– Говори в чём дело, иначе…
Очередная долгая пауза и темнота глаз.
– Иначе что? Ничего. Подумай сам, почему ты самый лживый предатель для меня в данный момент. Не желаю с тобой говорить. Я пытаюсь остыть и посмотреть на вещи разумно. Без тебя. Без твоей лжи. Без твоих грязных заговоров, – говоря это, постоянно тычу пальцем ему в грудь, надеясь, что тонкая ткань поло не защитит его от боли. Хотя бы поверхностно.
– Ты отказала Дину, потом ушла. Я не знаю причин. Если только он опять не наговорил про меня дерьма, которому ты поверила.
– В этот раз дерьмо было, действительно, вонючим, Дерик, и оно принадлежало тебе. Отвали, – вырываю свою руку и иду вниз по дорожке.
– Ладно. Я соврал, довольна?! – кричит он.
Не обращаю на его вопли внимания.
– У меня были причины на это! Я не могу их назвать, как орущий придурок, но могу сделать это тише.
Останавливаюсь и оборачиваюсь.
Шумно вздыхая, приподнимаю подбородок и показываю ему кивком головы, чтобы подошёл, и я готова его выслушать. Дерик направляется ко мне и, закашлявшись немного, прочищает горло.
– Ты злишься на меня из-за того, что я соврал насчёт статьи, – говорит он.
Киваю ему в знак согласия.
– Я хотел тебя поторопить. Быть в неведении о том, что у тебя в голове, невыносимо. Это меня бесит и раздражает всё сильнее с каждой минутой. У меня есть сотня причин, чтобы всегда испытывать подозрения к вашим с Дином отношениям.
– Назови хотя бы одну причину.
– Он был твоим первым, – шипит он.
– Неактуально. Ещё одна попытка.
– Ты видела во мне врага и забралась в мой дом, чтобы спасти его от меня, – находится он.
– И снова неактуально. О своих выводах я тебе уже говорила. Есть ещё что-то, Дерик, или ты просто в очередной раз решил показать мне, насколько безразлично относишься ко всему, что я делаю?
– Я не отношусь к этому безразлично. Я… я… – он запускает пальцы в свои роскошные волосы и взлохмачивает их, а они, словно примагниченные, снова укладываются мягкими, чёрными волнами.
– Ты моя, Джина. Ты первое и единственное, что принадлежит только мне. Мне всегда перепадают от Дина кости, или я вынужденно наблюдаю за тем, как он забирает тебя. У меня с этим серьёзные проблемы. Не могу их объяснить. Но часто думаю, зачем тебе я, если рядом есть он? Да, ты говорила мне о том, что я тебе дорог, и ты отказала ему. Признаюсь, мне это доставило невероятное удовольствие. Особенно его загнанный и потерянный вид, когда он вышел от тебя. Я боюсь, что с минуты на минуту ты поймёшь, что я тебя постоянно обманывал, и уйдёшь так же тихо, как сегодня.
Меня немного трогает его признание, но ведь он манипулировал мной. Он толкнул меня в спину, хотя я бы, и сама это сделала. Он давил на меня.
– Ты говоришь, что не соревнуешься с Дином, но именно это и делаешь. Страдаю при этом только я, Дерик. Меня обычно не замечают или не слышат. Ты тоже не услышал. Это и причиняет боль. Прости, но я не готова говорить с тобой дальше. Мне нужно подумать. И нет, – выставляю палец перед ним.
– Нет, не о том, чтобы согласиться на предложение Дина, а о том, могу ли я остаться здесь и довериться тебе снова. Ты постоянно подрываешь моё доверие, Дерик. Дело только в тебе и во мне. Я устала от твоих подозрений, хотя мы даже не вместе. Ты не имеешь никаких прав на меня, как и я на тебя, но нам хорошо вместе, когда ты не включаешь все свои страхи и не оборачиваешь это против меня. Ты боишься не вещей, а человека. Боишься себя, Дерик. Боишься, что если станешь честным к себе, то увидишь многое из того, что отодвигал. Ты поймёшь, что тебе делать дальше, когда будет уже слишком поздно, потому что до сих пор не боролся со своими страхами, а трепетно лелеял их. И это касается всего. Не знаю, готова ли я наблюдать за тем, как ты сам себя уничтожаешь.
