Прячу взгляд, краснея от того, что мне до сих пор очень жарко и очень странно внутри. Как будто мне надо что-то сделать, но я глупая и не понимаю, что именно. Ненавижу головоломки.
– Джина, в другую сторону.
Оборачиваюсь, замечая, что стою у пострадавшей в этот вечер двери.
– Ну да, в другую сторону.
Боже, как стыдно. А почему мне должно быть стыдно? Мы же не сексом занимались, да? Поцеловались и то вынужденно. Так что ничего страшного, верно?
Бросаю взгляд на Дерика.
– Хм, может быть, конечно, если у тебя есть немного свободного времени, и ты пока никуда не спешишь… есть вероятность, что ты смог бы оказать мне очень большую услугу и проводить меня? Не хочу снова заблудиться и потом встретиться ещё с кем-нибудь, – выдавливаю из себя. Зачем? Боже, заткнись и уйди.
– Да, это было бы разумно, – кивает Дерик.
– Нам же не нужны новые проблемы, верно? К тому же мне откровенно не везёт, и здесь я только и делаю, что попадаю в неприятности. А что касается поцелуя… То ничего, да? Ну, как бы, это просто ничего не значит и…
– Джина, закрой рот.
– Без проблем, – поджимаю губы, жмурясь от собственного идиотизма. Что со мной не так?
Дерик открывает мне дверь, и я прошмыгиваю мимо него. Я даже взглянуть на него не могу. Пока мы идём, мне становится очень жалко себя. Почему мне так не везёт? Откуда мне столько кармических знаков? Хотя в карму я никогда не верила… до этого момента. Но сейчас я готова поверить во что угодно.
Я поцеловала Дерика. Нет, он поцеловал меня, и это… чёрт. Не думать об этом. Не думать. Никогда не думать. Это ненормально. Аномальная зона.
Мы без происшествий доходим до крыла Дерика и оказываемся в знакомой обстановке большого тёмного холла.
– Спасибо, без тебя мой вечер закончился бы прилюдным сожжением ведьмы, то бишь меня, – натягивая улыбку, нарушаю молчание.
Направляюсь к лестнице, как раздаётся голос Дерика:
– Джина, от тебя одни неприятности.
Печально усмехаюсь и оборачиваюсь.
– Ты прав. Можно от меня избавиться, я буду не против.
Дерик шумно вздыхает и качает головой.
– К сожалению, уже поздно. Ты без документов и денег, без поддержки консулов и королевской семьи. Ты…
– Да-да, оскорбила их. Я поняла. Вы мне об этом весь вечер твердите, но я уже извинилась перед Дином. Клянусь, я переборола себя и извинилась раз пять, но он… он сказал правду, и она меня задела. Ну кто я такая, Дерик? Ты только посмотри на меня. Ни красоты, ни ума. Раньше я думала, что хотя бы мозги у меня есть, но, оказывается, нет. Ничего нет в сравнении с этими девушками. К тому же я никогда не буду унижаться… мне достаточно унижения в прошлом, понимаешь? Знаешь, сколько раз я слышала оскорбления в свой адрес? Сколько раз меня принимали за такую же доступную девушку, как моя сестра? Сколько насмешек и неприятных сравнений мне было сказано? Да миллион. И после всего этого я старалась убедить себя, что я не ничтожество, а это они все такие. Они виноваты в том, что я им не нравлюсь. Но нет… я дерьмовый человек, в котором нет ничего особенного. И тогда, в ресторане, ты был прав. Ты верно сказал, будто такие, как я, хотят, чтобы кто-то убедил их в том, что они достойны лучшего. Они неосознанно ждут этого и поэтому попадаются на уловки. И я даже не уверена, в кого была влюблена: в Дина или же в тебя. Ведь всё то, что ты спланировал тогда, было для меня правильным и приятным. Особенным. А Дин совсем не знал меня и не захотел узнать, как и я его. Я повелась на его уловки. И теперь понимать, что в любой момент человек, в которого ты верила и думала, что любила, отвернётся, бросив тебя на растерзание толпе, больно. Никчёмная и брошенная. Мои кредо по жизни, и я знаю об этом. Прости, я… – потираю лоб, не зная, зачем сейчас говорю об этом. – Это не мой мир и не моя жизнь, Дерик. Не знаю, что мне делать дальше, но даже я никогда бы не поступила так, как Дин. Он намеренно отвернулся от меня, и ладно бы это произошло наедине. Нет. Я в нём разочаровалась. Я в себе разочаровалась и хочу спрятаться. Просто спрятаться, чтобы меня никто не трогал. Ведь никому здесь неинтересно, что чувствую я и как мне страшно на самом деле. Порой я несу чушь, но, оказывается, это мой способ защиты. Так я пытаюсь крутиться в этом болоте, но оно только глубже затягивает. И ты хорошо целуешься. Потрясающе, а я… отвергала всегда ласку, заботу о себе и делала вид, что мне это неинтересно. Как робот жила, только бы не чувствовать. Это место… оно проклятое для меня. Здесь стало видно, насколько я ничтожна и безграмотна. Оно щёлкнуло меня по носу. Вы все меня щёлкнули, и я выучила урок. Прости… просто прости меня за гадости и глупость. Порой мне… знаешь, так хочется понимания. Тепла. Человеческого тепла, и чтобы кто-то сказал, что я справлюсь. И это не потому, что я всегда делала вид, что меня ничего не может тронуть, а потому что, действительно, смогу, ведь я сильная, раз выросла без родителей и не дала сестре подсесть на наркотики. Порой так хочется обычного понимания. И я никогда его не встречала. Тихого. Безмолвного. Понимания, – замолкаю, стирая слезу, и так стыдно снова.
– Спасибо за всё, Дерик. Доброй ночи.
Быстро разворачиваюсь и направляюсь в свою спальню.
Мои же слова меня подавляют. Они разрушают меня и превращают в отвратительное существо, умеющее чувствовать. И его ранили. Каждый раз ранят, а все эти царапины сейчас очень чувствуются.
Сбрасывая туфли, ползу в угол и прячусь, обхватывая колени, как в детстве, пока вечеринки Инги проводились дома, или же приходили её друзья. В темноте, чтобы никто не унизил и не тронул меня, не разрубил и без того жалкую сущность.
Слёзы набирают оборот, они катятся по щекам, и я стираю их ладонью. Я не должна плакать. Но слова… много слов крутится в голове. Они наседают на меня. Я вижу улыбки, отвращение, презрение и жалость. Нет, плохую жалость, когда им это нравится, но они должны делать вид… делать вид намного проще.
Я никогда в жизни так горько не плакала, как сейчас. Даже в ту ночь, когда до меня дошло, что Дин меня использовал и бросил. Я лишь стирала слёзы от обиды и смотрела в окно, молча принимая обстоятельства. А сегодня всё намного ужаснее. Мне страшно и больно, стыдно и некомфортно. Мне невыносимо находиться среди людей. Они меня не любят, а я презираю их за это. Да и за что меня любить? Я…
Неожиданно меня хватают за плечи и под коленки. Слабо вскрикиваю, отрывая ладони от лица. Всхлипывая, смотрю на Дерика, молча усаживающего меня себе на колени, без каких-либо оскорблений или комментариев. И это именно то, о чём я просила. Понимание. Забота. Ласка.
От того, что тепло Дерика касается моей кожи, его дыхание согревает макушку, а руки крепко прижимают к себе, меня разрывает от слёз. Цепляясь пальцами за его шею, закрываю свой рот его кожей, кусая её, чтобы не закричать от той огромной и болезненной раны во всём теле, с которой сорвали все защитные повязки. Скулю и вою, захлёбываясь слезами.
