– Это просьба. Простая просьба глупой дурочки. Найдёшь смелость её исполнить? – улыбаясь, интересуюсь я.
– Я знаю, что ты хочешь. И мой ответ – нет.
– О-о-о, даже так? Ты уж и меня тогда в курс дел введи, – произношу, поднимаясь из кресла, и делаю пару шагов к Дерику. Он прочищает горло, вжимаясь в кресло, и его передёргивает от отвращения. Правда, так и есть. Его словно сейчас стошнит… ненавижу его!
– Нет. Я гей. Для тебя я гей, – фыркает он.
– Ты извращенец с очень богатой фантазией. Мне твой член неинтересен. Заразишь ещё своим тугодумием. Обойдусь. Но мне, действительно, кое-что очень нужно. – Протискиваюсь между ним и столом. Отодвигаю его тарелку подальше и присаживаюсь на краешек стола перед ним.
– Нет… мне уже дурно. Серьёзно, Джина, не опускайся так низко. Это же противно. – Он мотает головой, отодвигаясь немного дальше.
– Идиот. – Закатываю глаза и возвращаю свой взгляд на Дерика.
– Я хочу, чтобы ты сказал эти слова так же, как говорил их всем, кто на них клевал.
– Что? Какие…
– Ты запомнишь… Твоя коронная фраза для дурочек, которые велись на это, и которую использовал Дин. Скажи мне эти слова так, как будто они работают. Не рыча. Не психуя. Не возмущаясь. Скажи их. Я предпочитаю читать и смотреть всё в оригинале. Хочу сравнить. Ты же не трусишь, правда, Дерик? Ты же переборешь своё отвращение ко мне и сможешь сделать это, да? – издевательски тяну слова, складывая руки на груди.
– Я уже не в том возрасте, чтобы заниматься глупостями. Я даже их…
– Не унижайся так, Дерик. Не помнишь? Ты буквально несколько дней назад произнёс их, так заверши то, что начал. Давай, трусливый мерзавец, покажи, есть ли у тебя яйца или они такие же тухлые, как и твой затёртый приёмчик, – язвительно цепляю его.
Дерик сжимает губы, и чувство превосходства моментально срабатывает. Самовлюблённая задница. Слишком самовлюблённая и эгоистичная, чтобы оставить всё так, как есть.
– Я снимаю с себя всю ответственность за то, что будет с тобой, Джина, – произносит Дерик и резко встаёт.
Сложно сохранять спокойствие, но я призываю на помощь все свои силы, равнодушно наблюдая за тем, как он останавливается напротив меня.
– Если меня стошнит, то последствия этого станут твоей заботой, – добавляет он.
– Уж постарайся удержать своё дерьмо в себе, – едко говорю.
– Тем более ты же уже не мальчишка или всё же ты до сих пор ощущаешь неудовлетворение от того, что постоянно находишься в тени Дина? Он принц, а ты работаешь на него. Он красив, а ты так… слабенько. Он будет иметь власть, а ты ничего, кроме своего эго. Печально, но не настолько, чтобы тебя жалеть. Ты…
Дыхание обрывается, когда Дерик грубо ударяет коленом по моим ногам, и они раздвигаются. Охая, пытаюсь найти равновесие, находя его в плечах моего собеседника, за которые и цепляюсь.
Я что, перегнула палку? Не знаю, но…
– Эй, ты прижимаешься ко мне. Это не входило…
Ладонь Дерика медленно скользит по моей спине и задерживается на шее. Его пальцы впиваются в кожу, вызывая странное ощущение. То ли больно, то ли приятно. Пока не знаю…
– Ты зачем это делаешь? Ты же…
Дерик наклоняется к моему уху. Его дыхание касается кожи, и некомфортный жар проходит по спине.
– Чтобы ты меня запомнила навсегда. Вряд ли с тобой такое случалось прежде, и уж точно я останусь у тебя в памяти до конца твоих дней. Ты запомнишь аромат этой ночи. Ты запомнишь свои чувства. Ты запомнишь меня… – Его голос понижается, а температура вокруг нас, наоборот, повышается. Это только у меня так?
Дерик касается губами моей щеки, и я сглатываю. Так, это не по плану. Мы не договаривались…
– Ты запомнишь, как стучало твоё сердце, когда я прикасался к тебе. Ты запомнишь, как участилось дыхание, и как стало душно внутри. Ты запомнишь, как сверкали звёзды, когда с твоих губ сорвался первый стон. Ты запомнишь агонию, родившуюся внутри твоего тела. Ты запомнишь адреналин во всём теле, когда посмотришь в мои глаза. Ты запомнишь даже не минуту, а каждую секунду. Ты запомнишь, Джина… – Дерик резко дёргается на меня, вдавливаясь всем телом в моё. Боже мой! Или же он по определению всегда твёрдый, или… нет даже думать об этом… чёрт возьми, у меня бегут мурашки по коже.
Дышать нормально! Нормально дышать, кому сказала?
Но разве тело подчиняется мне, как и лёгкие? Что за чёрт! Я на это не подписывалась.
Наши взгляды встречаются. И я, действительно, вижу в его чёрных, как мгла, глазах отражение огней города, невероятную глубину пороков и жестокую похоть. Вау, на меня так ещё никогда не смотрели.
– Ты запомнишь… – выдыхает Дерик прямо мне в губы.
– Как прижимаешься ко мне, ища тепло в моих руках. Ты запомнишь, как звон разбитого стекла отдастся в твоей груди. Ты запомнишь, как задержал дыхание, чтобы подавить в себе звериную мощь стихии. Ты запомнишь, как бессилие станет твоими дверями в ад. Ты запомнишь это пекло, в котором растворишься. Ты запомнишь, как хорошо, когда выбираешь пороки, а не принятую мораль. Ты запомнишь… – шепчу я. Это увлекательно! Как игра, кто кого соблазнит. Мне нравится. Я смелее двигаю пальцами, и они проходят по его плечам, замком сжимаясь на шее.
– Ты запомнишь меня… – Я практически касаюсь его губ. Дерик отпускает руку, которой держал меня, а затем столик дёргается, раздаётся шум разбитых бокалов, что-то катится по полу.
Всё моё тело напрягается, но в то же время подчиняется каким-то негласным правилам. Я смотрю в его глаза и теряю нить разговора. Я запоминаю, пока медленно опускаюсь на стол. Дерик двигается так же. Он наклоняется ниже, его ладонь скользит по моему бедру, задирая вверх юбку. Чёрт возьми, меня пронзает странное ощущение тепла внизу живота.
Прикрываю глаза и кусаю губу. Умирать так красиво, правда? Зачем себе в чём-то отказывать? Не знаю, но и не собираюсь узнавать.
Я ощущаю, как Дерик проводит пальцем по моей щеке, и затем мне становится нечем дышать. Распахиваю глаза, замечая усмешку. Пальцы Дерика с силой сдавливают моё горло. Хватаю его за волосы, чтобы оттянуть от себя.
– Поняла правила игры, Джина? Значит, пора тебя убить, – шипит он. Дерик продолжает сдавливать моё горло. Выгибаюсь под ним, чтобы хоть как-то сбросить его с себя. Доигралась! Больно! Мои лёгкие сжимаются от недостатка кислорода!
– Так сделай это… давай, сильнее, – выдавливаю из себя.
– Я предупреждал, Джина, что добром это для тебя не кончится. Ты…
– У тебя есть последний шанс избавиться от меня. И ты… ты запомнишь, какой аромат у предательства, боли и отчаяния. Ты запомнишь… что такое ненависть к тебе. Ты запомнишь… – неожиданно воздух заполняет лёгкие. Я кашляю, хватаясь за горло. Глаза слезятся до размытия картинки.
– Теперь я запомнила тебя, Дерик, – сдавленно произношу. Он хватает меня за шею и сажает на стол.
