Как он успел оказаться рядом и ударить — бог весть. Кай дошагал до найлов, что-то коротко приказал одному из них, и, не оглянувшись, канул в толпу.
Найл — молодой парень с непроницаемым лицом — впрочем, морды у всех найлов непроницаемые, как их проклятая Полночь — приблизился, на ходу вытаскивая кинжал.
Ласточка, умудрившаяся, наконец, забрать веревку в одеревеневшие пальцы, напряглась, примериваясь, как бы ловчее двинуть ему пяткой под колено. Юбка промокла, и сидеть в слякоти было прегадостно. Волосы противно липли к лицу.
Не дойдя пары шагов, найл остановился и заговорил на хорошем альдском языке, почти без акцента:
— Прекрасная госпожа, — сказал он. — Позволь, я разрежу веревки и помогу тебе встать.
Глава 22
Деревня затихла, словно мор прошел. На площади хлопала непривязанная дверь шатра, валялся мусор. Мэлвир проскакал по главной улице, обогнул общинный дом и уткнулся в проломленную деревенскую ограду. Похоже, тут пронесся весь отряд хинетов — верхняя жердь слетела, сломана пополам. Земля взрыта копытами.
Теперь стало ясно, что горит здоровенная рига с сеном, торчавшая посреди поля, перед лагерем. Сама же стоянка…
Столпотворение и суета, тающие снежные заносы… темное на белом, много…
Слышится надорванный простудой голос Энебро, выкрики, сип раненой лошади.
Копыта скребут землю, двое пехотинцев пытаются вытащить из-под нее упавшего всадника, тот, что справа, наносит резкий, быстрый удар.
Лошадь умолкает и больше не дергается..
Пахнет паленым, воет белый пес, осев около еще одного неподвижного тела. Лай множества песьих глоток.
Легкая хинетская конница, весь сотенный отряд, галопом разворачивается за заваленной телами насыпью, возвращаясь в лагерь.
Мэлвир обвел глазами поле боя — а здесь был бой, не маленькая стычка — пытаясь подсчитать потери.
Зацепил взглядом синюю попону Тирана, две фигуры рядом.
Сэн Марк, вне себя от ярости, тряс за плечи мальчишку-оруженосца в раделевых цветах.
Того мотало, как соломенную куклу, голова болталась.
— Ты почему бросил своего лорда одного, сученыш!? — орал рыцарь.
Мальчишка только жмурился и дрожал, ожидая, что его сейчас прикончат.
— Марк, оставь парня.
Мэлвир спешился, подошел. Тяжесть кольчуги на плечах вдруг сделалась непереносимой.
Заболел, что ли…
Марк разжал пальцы, Наль не устоял, уселся прямо на землю и позорно всхлипнул.
Выла еще одна собака, далеко, в деревне.
Соледаго, избегая смотреть на почерневшее от гнева лицо маренгова военачальника, уставился на ближайший шатер, провисший от мокрого снега.
«Под сердцем жмет», сказал Радо.
Под сердцем.
Собака заходилась, как истеричная девка, только выла низким, тяжелым голосом боевого пса.
— Лорд Гертран убит?
Приготовимся к худшему.
Вместо ожидаемых бунтовщиков лорд-тень четвертует на Четверговой площади меня. Будет совершенно прав.
— Увезли его! — выкрикнул мальчишка, даже не пытаясь подняться с растоптанной земли. — Увезли, и лекарку с ним… а остальных… и сэна Эверарта и сэна Крида…
Это дурной сон. Кошмар.
Размечтался, как же.
— Марк?
— Не знаю я ничего, — Энебро схватился за ворот кольчуги, царапая железом по железу. Мэлвира передернуло. — Этот сопляк свалился мне на голову на чужой лошади, весь в крови, в чужой естественно. И бормочет, что Герта… лорда Гертрана увезли в крепость, лесопилку разнесли в клочья со всем, что там было. Как он тогда выжил? Как ты выжил, щенок, а!?
— Они думали, что я задохнулся под палаткой, — Наль наконец совладал с собой и поднялся на трясущихся ногах. — Оттащили в сторону и бросили. А сами — словно пьяные… или бесноватые. Забыли про меня совсем, а сначала хотели мечом ткнуть. Их главный не велел. Я откатился и в кусты… метель была, не видно ничего…лошадей порубили почти всех, скотину тоже…зачем?
Губы мальчика, белые, искусанные, кривились, но он не плакал.
— Башни? — Мэлвир уже бросил надеяться, что спит.
— Башни целы…а сэн Эверарт…у них и мечей нету ни у кого! — выкрикнул Наль.
— У вас что? — Мэлвир перевел взгляд с шатра на земляной вал, покрытый телами, темными на сивом снегу.
Смотреть куда угодно, только не на Марка.
Одинокий всадник, похоже, кто-то из хинетов, неспешным шагом проехал мимо, направляясь к деревне. В лучах заходящего солнца его фигура казалась черной.
Голова гудела, как с похмелья.
— У нас был бой, тяжелый. Ты не заметил?
Заржала лошадь, глухо, точно из-под воды.
— Днем повалил снег, и они напали тут же, быстрые, как демоны. Сотни две, не меньше.
Рыцарь тяжело закашлялся, его согнуло пополам.
— Прорвались в лагерь, никакой вал их не сдержал. Дрались, как черти, никогда такого не видел. Мары болотные, не успел я сесть в седло, как мне срубили наплечник и разнесли в щепки щит. Топором.
Марк говорил, задыхаясь, серые глаза блестели от лихорадки.
Мэлвир не отвечал, слушал молча.
Еще пятно на валу, на сей раз светлое, рыцарский плащ расплескался крылом. Один из Доранов.
Соледаго не хотел спрашивать, кто это, Кунрад или Ворран. Не хотел знать.
— Снег застил все, стеной сыпал. Собственного меча было не разглядеть. Я отвел людей из лагеря, и построил там, у ограды. Эти… они сражались как звери, как одержимые… — Марк переглотнул. — Мэл, я промахивался — так быстро они двигались. И другие тоже…
— У тебя жар.
Кто же там лежит. Который из братьев?
— К черту жар. Я отвел своих, мы закрепились, а Хасинто ударил с тыла. Поднял хинетов, они снесли ограду к дьяволу и ударили все вместе. Если бы не легкая конница и не собаки, мы потеряли бы половину войска.
Мэлвир как слепой, двинулся к лежащему лицом вверх рыцарю.
Светлые волосы перьями рассыпались в темной луже, глаза распахнуты. Через нижнюю губу идет старый шрам.
Кунрад.
— Где его брат?
— В лазарете. Получил по башке.
— Что с вами, королевские рыцари? Что с вами, если толпа разбойников творит здесь, что пожелает? — очень тихо спросил Мэлвир, чувствуя, что его подташнивает от злости.
Кунрада ткнули под подбородок, точно и безжалостно, похоже, рогатиной. Рядом, черное с белым, ничком лежал зарубленный найл.
