Принц развернул первую.
— «Уважаемый наймарэ, не нарушаете ли вы законы Х. Г. своим сотрудничеством с людьми?» Нет, не нарушаю. В Полночи отсутствует понятие партиотизма и государственности как объединяющих и сплачивающих идеологий. Законы Холодного Господина не требуют верности Полночи, как локации, также не требуют они верности ему лично. Сотрудничать или не сотрудничать с людьми — личный выбор каждого отдельного жителя Полночи, ничем, кроме его желания не продиктованный. Так, что у нас во второй записке? «Можно ли проникнуть, вторгнуться на их „территоррию“ чем это грозит, какие средства защиты от специфических угроз Полночи применять и есть ли они?» Вторгнуться на территорию Полночи теоретически возможно, и вы, господа найфрагирцы, это практически сделали. Не без помощи моих соотечественников и корпорации «Камана», конечно. Чем это грозит? Это грозит бесцельным блужданием по пустому морю с отдельными бесплодными островами, не имеющими никакого стратегического значения. Столицы в Полночи нет, значимых городов нет, закрепиться невозможно, вынудить на бой организованные силы противника невозможно. Потому что организованных сил нет, есть постоянная, ни на день не прекращающаяся партизанская война. Кроме того, не могу даже предположить, что произойдет с душевным здоровьем личного состава, может, ничего особенного, а может, все поголовно сойдут с ума. Не надо забывать, что погружение в Полночь — это не смена географического пространства, а изменение сознания, причем довольно радикальное.
Анарен выпил воды и развернул следующую записку.
— «Существуют ли средства раннего обнаружения вторжения с той стороны? Можно ли предугадать и предупредить место и время вторжения с той стороны?» Закономерно вторжение происходит из-за границы Моря Мертвых, то есть, с севера, и в районе от полуночи до трех утра, времени «наэ», как мы все успели уже заметить. Но, к сожалению, это не единственное время и место, в котором происходит прорыв. Налеты случаются и утром, и днем, в любое время суток. Наиболее страшные твари, разумные демоны с большой личной силой — наймарэ и высшие наймарэ — способны являться в любое время в любой точке Найфрагира. Я повторю еще раз и попрошу вас все-таки это осознать, это важно — Полночь находится не где-то там, на севере, за горизонтом, она находится здесь, с нами, всегда, в любой момент, она дышит вам в спину и смотрит в глаза, и защищают от нее не стены и пушки, а границы социума людей, называемого «серединный мир», границы человеческого сознания и законы Холодного Господина. Сейчас, когда объявлена война, границы социума в королевстве Найфрагир открыты, законы Холодного Господина позволяют вторжение, а человеческое сознание способно недопустить человека в Полночь, но недопустить Полночь в человеческий мир… — Анарен покачал головой. — Мне грустно об этом говорить, но шансы Найфрагира выиграть эту войну совсем невелики.
По рядам пронесся ропот, слушатели зашевелились, запереглядывались. Анарен развернул очередную записку.
— «Что вы делаете сегодня вечером?» М-м-м… этот вопрос не относится к теме нашей беседы. «На каком расстоянии от места перехода из полночи в мир людей могут действовать силы вторжения?» На всей территории Найфрагира. «Силы противника уменьшаются по мере удаления от места перехода или нет?» Нет, не уменьшаются. Места перехода, как такового, не существует, господа, еще раз повторяю. «Как долго демоны могут действовать в мире людей?» Пока так или иначе не закончится война. А вот вопрос «как закончить войну» остается открытым. Однозначного ответа у меня нет. Надо думать, прикидывать, советоваться. Для этого я здесь, в Химере, и я приложу все усилия, чтобы найти этот ответ. Благодарю за внимание, господа, надеюсь, наша беседа оказалась вам полезной.
Анарен коротко поклонился и сошел с кафедры. Слушатели вставали, переговаривались, собирая свои записи, потихоньку начали спускаться вниз. У дверей образовался небольшой затор.
Через толпу пробился молодой офицер в морской форме, наглаженный и лощенный, как с картинки.
— Сэн Анарен! Ваше высочество! Позвольте представиться, капитан Аласто Астель. Мой отец и сюзерен просит вас проследовать в мраморный кабинет. Он только что принял присягу от полуночного, и надеется, что вы поможете новичку сориентироваться. Следуйте за мной, пожалуйста.
Анарен поспешил за сыном герцога Эртао, мучаясь от любопытства и тревоги. Кто-то из наймарэ пошел на сотрудничество? Невиданное дело, но по большому счету, почему бы и нет? Мало ли какие причины могут сподвигнуть демона… Дай бог, чтобы это была именно присяга, а не сделка!
Но когда он увидел предмет своих волнений, то невольно выдохнул, хотя и удивился очень — напротив герцога стоял ни кто иной, как Киаран, уже не в средневековой своей долгополой одежке, а в черной форме со значками УКВД на кожаной куртке и околыше фуражки, и с эмалевым герцогским щитком на рукаве. Надо сказать, форма ему шла, правда, еще больше подчеркивала худобу и крайнюю юность. Слуа прижимал к груди большой пакет из крафтовой бумаги и растерянно улыбался. На скулах у него горели алые пятна.
— Младший лейтенант Киаран мааб Инсатьявль, — представил его Эртао Астель. — Мой вассал на время войны с Полночью.
* * *
— Женщина, прекрати мне указывать!
— Это ты не указывай мне! У тебя даже нет штанов.
— О, Невена, почему все это произошло именно со мной. В Даре все меня любили, женщины вешали мои портреты на стену!
— Какие такие женщины тебя любили? Кошки, что ли?
— Амарела!
— Алисан!
— Ну почему, почему я заперт тут, со вздорной, беременной неизвестно от кого теткой!
— Какое твое дело, от кого!
— Может, от меня? Ты же ни черта не помнишь.
Амарела с ненавистью уставилась на принца.
— Даже. Если бы. Меня привязали к лавке! То никогда!
Алисан некоторое время тяжело дышал, потом взял себя в руки и отвернулся.
Никакие мирные договоры не помогли. На вторые сутки тесного общения рейна поняла, что ее бесит в Лавенге все. Серебряные волосы, небесная красота, оленьи глаза, лебединая шея, кошачьи повадки — чертов зоопарк. Он был еще хуже своего полуночного предка. Впрочем, чувство неудовольствия было взаимным.
— Ты просто мне завидуешь, вот и все.
— Что-о?
— А то.
Амарела поднялась и ушла гулять на берег осточертевшей речки. Двигаться Сэнни никуда не хотел, потому что не знал, куда — они так и остались на старой стоянке.
Лавенг выкрикнул ей вслед еще что-то обидное, но Амарела не стала прислушиваться.
В прозрачной воде ходили пятнистые форели. По колышащемуся листу водоросли ползла прудовая улитка. Пахло влагой и свежей листвой. Амарела села на серый валун, наполовину утопленный в песке, с ненавистью уставилась в реку, на полосы заходящего солнца. Похоже, ее нелепые странствия закончатся здесь, в этом странном междумирье, где ничего не происходит. Навеки в одной компании с самовлюбленным красавчиком, который тоже на дух ее не переносит. Может быть, если покрепче ударить его камнем по голове, то кот вернется обратно?
