Ладно, если напрямую вычислить, кому принадлежит маленький дух, невозможно, значит надо сделать так, чтобы дух себя проявил. Сделать что-то такое, как тогда, в подвале… мда, и позволить духу свернуть себе шею?
Стой-ка…
Лео опять остановился. Двигавшийся следом пешеход наткнулся на него, пихнул в плечо, пробурчал какую-то грубость и зашагал дальше.
Алоиз Леманн падал с лестницы спиной вперед. Его кто-то толкнул… или заставил попятиться. Как Лео тогда в подвале.
Это был не убийца… то есть, не человек. Это было наше привидение.
Может, оно случайно… не нарочно. Не собиралось убивать.
А Лео оно тоже не собиралось убивать?
Он потрогал затылок — шишка прошла, ссадина тоже, пальцы встретили только набившуюся в волосы снежную крупу.
Вообще, насколько Лео знал, маленькие духи вполне способны и убить, и покалечить даже без злого умысла. Они нередко не соотносят действие и результат. Вполне вероятно, что девочка-дух просто хотела, чтобы Леманн ушел. А он испугался, и…
Откуда ушел? Из собственного класса, где он почему-то вдруг начал разбирать на запчасти и прятать свою коллекцию?
Зачем он вообще это делал? Он пытался, кроме прочего, спрятать и браслет Эхеверии? То есть, он принес браслет откуда-то, где тот мирно лежал, недоступный инквизитору, и начал его потрошить, а тут пришла девочка-дух, и…
Нет, бред. Слишком сложно.
Но артефакта как не было, так и нет. Могла ли девочка-дух его унести? Мог Леманн, пытая Мордача, так и не выяснить, где тот прячет артефакт?
Мог Мордач вообще не красть браслет у Дедули?
Нет, крал, браслет видела Бьянка Луиза Венарди.
И почему мы ей поверили, может, это она артефакт спрятала?
О, Ястреб, куда? Куда можно засунуть мощнейший артефакт, чтобы ни инквизиция, ни ищейки Надзора его не нашли? В отхожее место бросить?
Бездна, все опять ходит кругами и замыкается на артефакт.
Варианта два — или связь духа и артефакта случайна, или не случайна.
А может ли…
Тут Лео остановился третий раз и потряс головой. Снег с волос немедленно ссыпался за шиворот.
Дис кое-что все же не учла. Есть еще один вариант волшебных существ — привязанных к предмету. Очень редкий случай, но Лео слышал о нескольких. Приятель Беласко, неугомонный Салех Рахим аль Каюм, наследник Ирема Многоколонного, рассказывал о маридах, воздушных элементалях, которых семья аль Каюм имела обыкновение держать в запечатанных сосудах.
Вдруг наша девочка — такая же элементаль? Дис предложила этот вариант, но Лео его отмел, а зря. Стихийной привязки Лео не чувствовал, но вот привязка к предмету — совсем другое дело.
Привязанный дух стихийного плана Младшей Реальности вполне может себя материализовать — хоть в маленькую девочку, хоть в животное, хоть в ходячий замок. Ей обрести плоть не сложно, она сама по себе сосредоточие канденция, живой источник. И фонит она примерно так же, как мощный артефакт. А девочка — Лео помнил — фонила сильно.
Тогда получается, что браслет с прошлого года находился в школе, неделю назад истопник его нашел — и пошло, поехало.
Ох… Лео потер лоб. Голова гудела.
Самое обидное будет, если девочка и артефакт никак не связаны с искомым ребенком.
Но ведь кто-то этот артефакт сюда принес, еще до того как его нашел Дедуля! Но кто сказал, что Дедуля нашел его в школе? Может, он нашел его в помойке, как де Лерида говорит. Год любовался, а потом показал Мордачу — и…
Стоп, Лео Цинис. Хорошая у тебя фантазия, богатая. Но надо на чем-то остановится. Взять какую-то точку отсчета. И от нее уже танцевать.
* * *
Лео успел с хорошим запасом — предыдущий урок еще не закончился, оставалось минут десять. Плюс еще пятнадцать минут перемены, можно зайти в столовую и попытаться добыть что-нибудь, оставшееся с завтрака.
Он разделся в учительской и посмотрел на закрытую дверь в кабинет директора. На стуле у двери сидел один из людей де Лериды — не Люсьен, какой-то новый — и читал газету. Он кивнул Лео, но больше интереса не проявил, а Лео не стал соваться внутрь. Когда господину инквизитору понадобятся его услуги, тогда и позовет.
В столовой и правда удалось обменять бумажный талончик на стакан тепловатого чая, два куска хлеба, тарелку овсянки с лужицей растаявшего маргарина и вареное яйцо. Лео сел за пустой стол.
— Приятного аппетита, господин Грис.
Крупная костистая рука, вся в цыпках, пододвинула Лео солонку.
— Э-э… здравствуйте, Кассий.
Хольцер сел за стол напротив и подпер щеку. За его спиной молчаливой тенью болтался Эмери Райфелл, возил шваброй по полу, расталкивая стулья.
— Мы тут дежурим сегодня, — пояснил Хольцер, умостив на краю стола перекрученную, истекающую влагой тряпку такого опустошающе-серого цвета, какой может быть только у заслуженных, опытных, прошедших большую школу тряпок. — Ученики тоже дежурят.
Лео взглянул на тряпку, но не дрогнул.
— Вы очень кстати, Кассий. Я вчера не присутствовал в школе, когда шел обыск, только слышал о результатах.
— Карты сожгли, да, — Хольцер дернул плечом, — жалко. Мы и не знали, что эти карты какие-то… не такие.
— Кроме карт ничего не нашли?
— А что должны были найти? Малефика? Или если вы об артефакте…
— Нет, я о привидении.
— А, — Кассий усмехнулся, — так оно удрало небось куда-нибудь. Вы же сами сказали — это не привидение. Значит, оно не привязано к школе. Удрало, отсиделось. Что ему какие-то орфы.
— Это довольно страшные твари.
— Да… неприятные. Младших напугали.
— Значит, ни вы, ни кто-либо еще ничего о привидении с тех пор не слышали?
— Тихо пока.
— Кассий, я вот еще что хотел спросить… все контакты с приведением были мирные?
— Не понял.
— М-м… как сказать? Она никогда никому не причиняла вреда? Никого не пугала?
Хольцер поморгал. Оглянулся на Райфелла, но тот с грохотом гонял шваброй стулья и головы не повернул.
— Э-э-э… — он повернулся к Лео и поднял темно-рыжие брови, — ну она же привидение… ну, то есть, мы так считали. Кто видел — пугался конечно.
— Она нарочно пугала?
Лео принялся расколупывать яйцо.
— Откуда же я знаю? — развел руками Хольцер. — Привидения положено пугаться, вот и пугались.
— И вы ее тоже испугались, когда увидели?
— Я-а?
Повисла пауза. Хольцер негодующе смотрел на Лео, словно его возмутила сама мысль, что кто-то может заподозрить его в трусости. Лео глаза не отвел, и Кассий наконец выдохнул. Отвернулся, поджал губы. Потом сказал:
