— Ты сама такое же делаешь, — буркнул Лео, — когда я рассказываю про свои дела.
Дис рассмеялась.
— Я — матёрая волчица, дорогой мой. А ты — домашний котик, попавший в лес. Ходишь и трясешь лапками, потому что наступил в лужу. Тебя хочется взять за шкирку и отнести туда, где тепло и сухо.
— Дис, ну хватит язвить, сколько можно. В Гретвиль! Твой Ллувеллин…
— …поумнее твоего Беласко.
— Да неужели? Взрывать склады и пускать под откос поезда — это, конечно, умная и дальновидная политика. В Гретвиле — лаборатории Даниэля Крида, главы Артефактория, вы намерены поднять их на воздух?
— Ну, началось!.. — Дис откинулась на спинку водительского сидения и закатила глаза. — Нет. Не в этот раз. Мы просто прогуляемся туда и осмотримся.
— Твой Ллувеллин… — Лео покачал головой, — просто чокнутый.
— Повторяешь за дядюшкой?
— Нет. Он ничего такого не говорит, — Беласко и правда воздерживался от высказываний, когда речь заходила об Артуре Ллувеллине. Отворачивался и сжимал губы. И лицо его было выразительнее любых слов. — А ведь дружили когда-то, учились вместе…
— В Артуре очень много гнева, — Дис вздохнула. — И очень много боли. Как и во всех нас. Каждый пытается справиться по-своему.
— И за кого он мстит? — заинтересовался вдруг Лео. — Ллувеллин же из Гвиннеда, Альбион в войне не участвовал, семью его, насколько я знаю, война не задела никак.
Дис помолчала. Потом спросила:
— Помнишь Ассунту Сантана?
— Ассунту? Еще бы!
Признаться, Лео больше помнил ее старшую дочь Анну, ровесницу Дис, очень похожую на мать. Такую же черноглазую, статную, яркую, смешливую, перетягивающую внимание на себя. С Анной у Дис отношения были напряженные, это даже Лео тогда заметил.
Но саму Ассунту он тоже помнил, они с мужем и старшей дочерью несколько раз приезжали в Замок Ястреба и в Гору Канигоу, на собрания. В чем конкретно состояла деятельность Ассунты на благо Магистерия, Лео не знал, а прямо никто не говорил. Лео понял только, что она была агентом Красного Льва, внедренным в высшую аристократию простецов.
— Ассунта и ее семья погибли в двадцать пятом году, — сказала Дис. — Где-то через полгода после… после Красного Льва. Прятались у фактотумов, кто-то их, очевидно, сдал. Что там точно произошло — никто не знает, но несколько кварталов выгорело подчистую. Ассунта живой не далась.
— И… вся семья? И… Анна?
— И Анна, да.
Лео поморгал, сглотнул откуда-то взявшийся вязкий ком. Про судьбу семьи Сантана он ничего не знал, но только по той причине, что сам оглох и окостенел на несколько лет. Да и сейчас, честно говоря, не вполне еще очнулся.
— Почему ты это все вдруг вспомнила?
— Потому что именно ее смерть не дает покоя моему командиру, — грустно усмехнулась Дис. — Я же говорю, каждый пытается справиться по-своему.
— Взрывами пожар не потушишь, — упрямо пробурчал Лео.
— Это ты пожарным расскажи, — хмыкнула Дис. — Знаешь, что такое встречный пал? Ладно, котик, давай прощаться, береги себя, ты мне нужен живой.
Лео встряхнулся.
— Уффф, мне еще контрольные проверять! Давай ориентировочно на следующий четверг. Если что, я пришлю поздравительную телеграмму.
— Договорились. Иди-ка сюда, мой сладкий.
Девушка протянула длинную руку, ухватила Лео за воротник пальто и подтащила к себе. В полумраке салона блеснули её зубы и глаза, и улыбка показалась хищной. Лео послушно нагнулся и получил поцелуй в губы, нежный, горячий и абсолютно сестринский. Не позволив Лео ничего как следует распробовать, Дис, смеясь, отпихнула жениха.
— Иди уже, герой. Не забудь сумку. Удачи тебе.
— Удачи, Дисглерио.
Лео вылез, постоял, глядя вслед удаляющимся огням, и пошёл домой.
На полдороге, решив надеть перчатки, сунул руку в карман и нащупал какой-то небольшой прямоугольник — то ли открытку, то ли карточку. Вытащил — но в темноте не очень было понятно, что это такое. Фонари в переулке не горели, а менять кисмет на ночное зрение Лео не решился. Одного раза было достаточно.
Фонарик опять не купил, глупец.
В кромешной тьме лестничной клетки Лео все-таки схватился за перила — в перчатках это было не так противно. На третьем этаже в пролет падал жиденький свет — сосед торчал в дверях как прибитый.
— Добренький вечерочек!
— И вам добрый вечер.
Лео, не совладав с любопытством, все же вынул находку из кармана и посмотрел — это оказался Черный Петер.
Не вернул его, выходит, Лео невесте, а сунул в карман. Ладно, вернет в следующий раз, а орфов в школу вряд ли снова привезут. Да и заклятие на единственной карте скорее всего испарилось, оно наверняка лежало на всей колоде целиком. Теперь это просто карта.
— Эй, соседушка, так ты в карты поигрываешь? Пригласишь на партию? У меня и что выпить под это дело найдется.
— Нет, простите, это сувенир. От девушки. Я не играю в карты.
— Так я тебя научу.
— Спасибо, не сегодня. У меня полная сумка тетрадей, надо проверять.
— Я слыхал, тебя тут на днях пощипали в подворотне?
Лео, уже поднявшийся на несколько ступенек, остановился. Обернулся.
— Откуда вы знаете?
— Я много чего знаю, — тот вышел на лестничную площадку, осклабился и подмигнул, — на-ка, держи!
В воздухе промелькнуло что-то блестящее, и Лео, автоматически вскинув руку, поймал свой собственный серебряный портсигар.
— Не благодари, — усмехнулся сосед, — если еще кто подкатит — сразу мне говори.
— С-спасибо, — Лео покрутил пустой портсигар — да, это был он, вон даже гравировка «Л. Г.» на месте. — А вы их знаете? Этих…
— Шпану-то эту? В свое время на коленке качал. Я их предупредил, чтоб к тебе не совались, но если вдруг они или кто другой подкатит…
— Спасибо, — искренне поблагодарил Лео. — Спокойной ночи!
Может, он зря так соседу не доверяет? Тот мог бы не возвращать вещицу, ее вполне можно было бы продать и денег каких-никаких заработать. А здешним жителям любая крона не лишняя. Добрый человек. Ходить к нему в гости Лео, конечно, не собирался, но и шарахаться больше не стоит.
Лео включил лампу и выложил тетради на стол. А потом зевнул и потер ладонями лицо. Хотелось спать, а не проверять задания. Но завтра с утра ехать давать показания в Надзор, а в школе тетрадки лучше не раскладывать — Фоули увидит, орать начнет… хочешь не хочешь, а надо сейчас.
В дверь постучали.
Ночь на дворе, кого это принесло? Вот не буду открывать. Прошлый раз открыл — потом заснуть не мог.
