— Так я не понял сперва. Подумал — кто-то из девчонок. На карниз-то можно из окна второго этажа вылезти. Немного пройти, там такая ветка свисает, вот за нее взяться и на развилку перескочить. А потом повыше влезть — и там уже ветка, по которой на крышу… только ее Мо… господин Далтон спилил.
— И ты полез за девчонкой?
— Ну да. Но на крыше ее уже не было. Я думаю — как спуститься-то? Обратно фиг заберешься… я хотел сказать, страшновато там обратно на ветку лезть… я бы вернулся! Вот я пока искал, как слезть, вспомнил, что девчонка что-то слишком маленькая была. И в платьице таком… не по погоде.
— И глаза завязаны? — подсказал Лео.
— Ну… если честно, не видел я, что у нее завязано. Темно все-таки было. Но таких у нас нет. Это привидение, точно! Напугался я тогда. Думаю — все, заманила…
— И как ты слез? — поинтересовался де Лерида.
— Нашел окошко слуховое открытое и спустился. Это котельная была. Я спустился и на улицу вышел. Ну и…
— Понятно. Через котельную, значит. А господина Бакера ты видел?
— Господина Бакера?
— Дедулю, — подсказал Лео.
Маттео вдруг побледнел, глаза у него расширились.
— Господин инквизитор, я не… вы же не думаете, что это я… я его не трогал, я мимо прошел, он даже не проснулся! Господин инквизитор…
— Конечно нет, Маттео, успокойся. Когда ты вернулся в школу, господин Бакер был еще жив.
— Да, точно, я его видел! У крыльца. Он еще с Мордачом…
— Спасибо, Маттео, ты свободен.
Мальчик еще похлопал глазами, затем поклонился де Лериде и вышел.
— Это было убийство, — сказал Лео, — а не несчастный случай.
— Само собой. Далтон украл у Бакера артефакт, а потом убил его. Непонятно, правда, зачем, если артефакт уже был у него.
— А потом убили Далтона. Артефактом, этим или другим, и забрали у него браслет. Кто-то знал, что артефакт у Далтона. Бьянка Луиза? Может, она кому-то рассказала?
— Или сам Далтон рассказал. Или Бакер рассказал, и не только Далтону, но кому-то еще. Или кто-то случайно увидел. Так можно до весны перебирать.
— Откуда Бакер этот артефакт взял, интересно.
— Откуда угодно. Выиграл в карты. Нашел в старом хламе.
— Шутите?
— Лео, вы не представляете, какие вещи порой находят на помойках, в фильтрах очистных сооружений, на блошиных рынках. Однако, — де Лерида хлопнул ладонью по столу, — артефакта в школе уже нет. Эманации изделия такого уровня даже в дезактивированном состоянии пробьют общий фон примерно так же, как вой сирены пробьет жужжание мух, будь их хоть целый рой.
Ого, инквизитор-то не прост! Обучен видеть эманации канденция, или у него артефакт есть какой-нибудь для этого. Ошейник этот, похоже.
Хм… а почему я, обученный маг, не догадался пройтись по школе и поискать артефакт? Да, инквизитор его не нашел, но он искал, а я не искал. Молодец, что скажешь!
С другой стороны, найди я еще и артефакт, это было бы более чем подозрительно.
— Очевидно, кто-то вынес его и спрятал снаружи, — кивнул Лео, — но это человек из школы. Надо выяснить, кто выходил во вторник вечером, после отбоя и до того, как приехала полиция. Потом уже никого не выпускали.
— Я уже выяснил, — де Лерида криво усмехнулся.
— И кто?
— Никто. Никто никуда не выходил до моего прибытия. А когда я прибыл — артефакта уже не было.
Лео разочарованно выдохнул.
— Может, кто-то как-то улизнул? Может, есть еще какая-нибудь хитрая дорога? Может, это привидение артефакт уволокло?
— Все может быть.
— Или он все-таки спрятан. Может, надо еще разок как следует обшарить подвал. Может, где-то есть закрытый колодец. Или выход в городскую канализацию. Под городом, я слышал, существуют катакомбы. Если артефакт запрятан глубоко — слои земли и камня могут его экранировать.
Де Лерида фыркнул.
— Какой вы, однако, азартный, Лео. Вам бы в детективы, а не в учителя.
Лео смутился.
— Надеюсь, учитель я все же неплохой. Хотя, наверное, директор другого мнения.
— О да, я вчера слышал, как он вас распекал. За что, интересно?
— Эмм, я немного вышел за рамки учебника на уроке.
— Расскажите подробнее.
Ну вот зачем этому варану знать, по какой причине орал Фоули? Он на всех орет, Лео не единственный.
— Это имеет отношение к артефакту, который мы ищем? Эмм… Инквизиция ищет.
— Абсолютно никакого. Так за что вам была выволочка?
Лео пожал плечами.
— Я рассказывал ученикам о причинах начала войны. Несколько объемнее, чем следовало. Я, понимаете, историк, а не педагог. Но я обязательно закончу педагогические курсы. Мне нравится преподавать.
— Мне теперь расскажите? Сгораю от любопытства.
— Смеетесь? Ну, если хотите — событие, которое развязало руки всем жаждущим войны сторонам, было убийство профессора магии и артефакторики Константина Дагды Гиллеана.
— Хмм. И как дети, оценили?
Лео улыбнулся.
— Жалели профессора. Я пытался донести до них, что до войны существовал какой-никакой баланс сил и был человек, который мог бы повернуть историю в другое русло. Если бы ему это удалось, магия и артефакторика объединились бы ко всеобщему благу. Я знаю, что Инквизиция другого мнения, но статистический факт, что от трех до шести процентов всего человечества являются ма… малефиками, — никуда не денешь. Нельзя постоянно целенаправленно уничтожать шесть процентов населения в каждом поколении.
Де Лерида усмехнулся и покачал головой.
— Лео, вы идеалист. Человечество тысячи лет уничтожает гораздо больший процент самого себя без всякой причины. И останавливаться, насколько я могу судить, не собирается.
— По крайней мере это официально считается недопустимым. Малефики всегда рождались и будут рождаться, точно так же, как всегда рождались и будут рождаться музыканты, поэты, художники.
— Ох, Лео. Сравнение… некорректное. От музыкантов и художников никто никогда не видел никакого вреда. Если уж сравнивать, то малефики — это, скорее, безумцы. А куда попадают безумцы, опасные для себя и общества, подумайте, Лео. В специальные учреждения, да. Вам их жалко? Вы считаете, что их надо выпустить?
— Безумцы не отвечают за свои действия.
— Да? Почему вы так решили? Вы находитесь на противоположной стороне, и поведение психов для вас неудобно, некомфортно и даже опасно. Поэтому вы решили, что они за себя не отвечают, и изолировали их. А психи совершенно другого на этот счет мнения, уж поверьте. Однако вам удобно, чтобы они сидели взаперти. А знаете, каков процент психов в каждом поколении? Эта цифра довольно стабильна. Четыре-пять процентов, и это тех, кого требуется изолировать. А тех, кому так или иначе надо лечить голову — тридцать процентов. Ну так что, будем сотрудничать с психами?
