— Вас накажут? — поразился Лео.
Инквизитор пожал плечами.
— Наверное, накажут. Ничего, краткие недели отдыха почти на воле стоили того. Будет что вспоминать долгими зимними вечерами. Но возвращаясь к картам. Я веду к тому, что они не только прикрывают магов. Вспомните — в этой школе, имени Иньиго Люпуса, за все пять лет ее существования ни разу не обнаружили ни одного малефика. Ни одного. Я узнавал специально. В других школах случались годы, когда все выпускники благополучно проходили Дефиниции. Но чтобы пять лет подряд?
А ведь точно, подумал Лео. Фоули каждый раз это подчеркивал и очень этим фактом гордился. Как будто это его личная заслуга.
Мануэль поднял палец, привлекая внимание.
— Карты выводят магов из игры, понимаете, Лео? Из того круга, где вращаются. Выводят аккуратно и незаметно.
— Да уж, незаметно! Разворотили Казарменный, все окна повыбивали, вместо прачечной — руины…
— Так и противостояли картам не абы кто — «Санкта Веритас», майор Хартман, Инквизиция и Надзор. Да и внутри, так сказать, группы клиентов возник конфликт.
Лео помрачнел.
— Да… конфликт возник. И, сдается мне, не полностью исчерпался.
Мануэль вернулся на свой насест, обхватив себя руками, растер плечи.
— Собственно говоря, — он опять смотрел мимо Лео, — собственно говоря, я пытаюсь сохранить единственное, ради чего все это затеял. Приношу свои извинения из-за мальчика и никак себя не оправдываю. Вы были правы, я потакал своему гневу. Вы были правы, хоть и юны до неприличия.
Лео сглотнул. Он не ожидал, что Мануэль извинится.
— Принимаю, — голос у него дрогнул. — И вы меня простите, пожалуйста. Я вел себя… не совсем честно.
— Не совсем! — Мануэль вскинул голову, глаза его сверкнули. — Знаете, Лео, еще лет сто назад я бы вас… просто сожрал, вместе с ботинками.
— Вы воспитали в себе большую сдержанность за сто лет, — немедленно огрызнулся тот.
— Да. Да! И не кривитесь так, истинную правду говорю. Мне все еще нужно встретиться с Белым Львом. Может статься, Лео, грядет новая война, и такая, что не будет разбирать, где обычный человек, где малефик, а где родовитый фейский отпрыск.
Лео помолчал, осознавая, потом опустил глаза и кивнул.
— Я не отказываюсь от обещаний, устрою встречу с Беласко и буду посредником на этой встрече. Что это за война и с кем — вы, как я понимаю, сейчас не расскажете?
— Я располагаю некоторой информацией, которую хотел бы обсудить с вашим дядей. Может статься, что это всего лишь мои домыслы. Разломы, на которых стоят добывающие предприятия, постепенно истощаются. Новости с севера тоже интересные. На первый взгляд все как обычно, но… Теперь, конечно, придется подождать, какое мне назначат взыскание. Позже найду способ с вами связаться. И не беспокойтесь, я очистил вас перед майором Хартманом от подозрений, удачно вы сохранили мой значок. Теперь он уверен, что вы работаете на нас.
Потом окажется, что я и впрямь работаю на Инквизицию, подумал Лео, но кивнул.
— Спасибо. А падре Жасан знает о новом сотруднике?
— Не сотруднике, Лео. О временном помощнике, конечно, знает. Он к вам доктора прислал.
— Еще раз спасибо. Я буду тут, в школе, до конца года. Обещал. Жаль все-таки, что артефакт так и не нашелся, — Лео перевел глаза на карты. — Я вот сидел и думал — куда все же Леманн его запрятал. Браслет просто обязан находиться здесь. Леманн торчал в классе до глубокой ночи. Вообще имел такое обыкновение — торчать в классе. Здесь ему было интереснее, чем в своей комнате. Не зря Надзор тут все просеял сквозь мелкое сито.
Мануэль хмыкнул, потер подбородок. Он боком сидел на парте и выглядел человечнее некуда.
— Если предположить, что браслет был все-таки проклят и внушал такую жажду обладания, что люди убивали из-за нее… значит, Леманн спрятал его так, чтобы все время видеть. Я так полагаю.
— По идее, верно полагаете. Я пытался поставить себя на его место, но… — Мануэль иронически фыркнул.
— Вот он сидел на этом стуле перед классом. И что он видел? Шкафы, ряды парт, вентиляцию, пособия…
Зазвенел звонок, раздражающе громко: большая перемена окончилась. Лео, морщась, повернул голову, глядя в стеклянное окошко над дверью — вот они, две металлические полусферы, соединенные коробочкой механизма, всегда на своем месте, всегда видны…
Догадка ошпарила его, словно кипятком.
Лео поднялся, прошел мимо инквизитора к двери, не сводя глаз с надрывающегося звонка. Прямо у двери стояла стремянка. Она стояла тут еще со времен обыска. Она стояла тут и раньше — Ковач еще в день убийства рассказывала: старик по стремянке лазал, стенд новый вешал, от помощи отказался…
Лео забрал из ящика, куда он складывал найденные инструменты, отвертку, поднял стремянку и выволок ее в коридор. Инквизитор молча вышел за ним.
— Мануэль, подержите лестницу, пожалуйста.
Взобраться по шатким ступенькам. Отвинтить кожух механизма. В полусферах точно ничего лишнего нет — иначе звонок бы не звенел. А в коробке механизма…
Что-то увесистое скрежетнуло по поднимающейся крышке, выскользнуло и упало вниз, стукнув о паркет.
Лео сел на верхнюю перекладину, ощутив головокружение.
— Остиас! — вполголоса высказался снизу Мануэль. — Эстой муй фео… Это оно.
— Помогите мне слезть, пожалуйста, — ноги у Лео отчего-то тряслись.
Мануэль протянул ему руку и помог спуститься. Браслет лежал под стремянкой, на затоптанном, зашорканном ногами паркете. Крупный, тяжелый, из желтого и белого золота, с потрясающей голубизны сапфирами и переливающимися, как бриллианты, кристаллами самородного абсолюта. Сложный, многосоставной узор казался тонкой гравировкой, но только казался. Браслет был собран, как флорентийская мозаика, — каждая деталька отдельно. Драгоценная вещь, сразу видно.
Мануэль присел на корточки, не касаясь его.
— Проклятый, да. Спонтанный маледиктум, скорее всего, предсмертный. Похоже, это господин Риган так отметился. Не трогайте эту вещь, Лео.
— Ни за что.
Лео не видел на браслете никаких подозрительных следов, разве что аура кристаллов была тускловата, что противоречило их размерам и качеству. Но история этой штуковины сама говорила за себя — лучше не трогать. Он, Лео, не истый католик, как Бьянка. Да и чистотой помыслов никогда похвастать не мог.
Мануэль нашел обломок рейки, поддел браслет и отнес его в класс. Положил на парту.
— Поверить не могу, — порывшись в завалах, он нашел плотную картонную коробку от какого-то сгинувшего прибора, — поверить не могу, он все это время висел у нас над головами. Это не расследование, а какая-то профессиональная катастрофа. Ну конечно, артефакт защищает сам себя, рассеивающее поле выставлено на минимальный радиус — никакими магическими средствами его было не сыскать.
