Медок осталась с Корвином по двум причинам. Во-первых, брат продолжал выпытывать с моего разрешения информацию, и если бы я взяла ее с собой, увязался бы следом. Вторая причина – это сама Медок, которая желала меня расшевелить и чем-нибудь заинтересовать.
Я и сама понимала, что такое поведение нехарактерно для меня и со стороны вовсе выглядит некрасивым, но пока не могла с собой ничего поделать.
Только через десять минут пребывания в беседке я обратила внимание на импозантного, явно в годах мужчину, который и не пытался прервать мой мыслительный процесс.
Честное слово, лучше бы он ко мне обратился раньше, потому что, повернув голову направо и увидев его на соседней лавочке, я испугалась не на шутку.
– Прошу простить меня, – мягко произнес брюнет с седыми висками, – я так глубоко задумался, что не заметил, как вы появились.
«Прямо как я», – подумалось мне, и я облегченно выдохнула.
В тот момент не заинтересовалась тем, как этот господин сюда пришел, кто он такой и что здесь делает. Кивнула только, принимая его извинения. Хотя раньше точно бы испугалась – не неожиданного соседства, а самого человека. Правда, если бы мне угрожала опасность, то Ильканта бы наверняка проявилась.
– Страшно менять свою жизнь? – после нашего пятиминутного молчаливого созерцания друг друга спросил мужчина.
В груди кольнуло, а дыхание перехватило. И с чего бы? Простой вопрос же…
– Ты так и будешь прятаться?
Боль в грудной клетке нарастала. Складывалось впечатление, что мое сердце стало птицей в силках и сейчас неистово пытается из них выбраться.
– Сианета, от себя не сбежишь и не спрячешься. Ты готова, девочка, пора показать нам свое лицо.
Слова мужчины долетали словно издалека. Я сжимала виски ладонями, пытаясь унять нервную дрожь и будто надеясь, что от этого прекратится внезапная головная боль.
– Атенаис, – хрипло произнесла я. – Мое имя Атенаис.
– Нет, – жестко произнес мужчина, вдруг оказавшийся около меня. – Ты – Сианета аль Таим.
Ответить не успела, он попросту положил руки на мою голову, причем одну на затылок, а вторую на лоб.
– Я приказываю, Сианета, явись!
Я не представляю, что он со мной сделал. Мне сложно объяснить все то, что происходило с моим телом и сознанием в тот момент. Кроме боли и неясных, смутных образов перед глазами, я не видела ничего, ровно до той поры, пока словно ухнула с высокой горы в бездонную пропасть, откуда доносились голоса моих родителей.
– Я не знаю, что делать, – хриплым шепотом говорит мама, – она не слушается. Ее сила вышла из-под контроля, она неправильная… Ты видишь, как изменилось ее тело, и… она не желает возвращать свой облик.
– Медея, ты же понимаешь, что в данной ситуации…
– Нам на пользу, да, знаю! Но мы должны уехать… кто она сегодня и насколько этот облик задержится?
Я слышу в голосе мамы отчаянье и всем сердцем желаю ей помочь, хотя горечь обиды и разъедает сердце. Что я такого сделала? Я ведь только играю. Просто играю, как делают мама с папой. Они тоже выбирают по картинке лица и становятся ими на время.
Мне уже десять, я хорошо понимаю, что могу сотворить с собой, и мне это нравится. Это ведь так удивительно прекрасно – вдруг стать кем-то другим. Невообразимо красивей, взрослей… Нет, я ни за что не откажусь от образа, который выбрала почти месяц назад. Тем более пусть и отдаленно, но я похожа на себя прежнюю… На меня обращают внимание, и больше не задирают соседские мальчики, и ничего, что пришлось сказать, будто я старшая сестра Сианеты и зовут меня Атенаис. Так даже лучше!
– А Корвин… он же копия деда! Он иногда смотрит так, что мне становится страшно. Словно передо мной отец, который готов назначить наказание.
– Ты не виновата, милая, это не твоя вина, ш-ш-ш…
Сквозь пелену боли на миг в сознание прорвался разговор незнакомца и Дамира. Я слышала их голоса отчетливо, но совершенно не понимала, о чем они говорят. Меня с невообразимой силой тянуло обратно, туда, где я была маленькой и непослушной, а рядом со мной находились мои родители.
– Сианета… – зовет мама.
– Атенаис, – уже привычно поправляю я. – Я теперь Атенаис, мама.
– Хорошо, Атенаис, – соглашается она. – Присядь, детка.
Я послушно забираюсь с ногами к ней на кровать и привычно кладу голову на ее плечо.
Я люблю такие моменты с матушкой. И точно знаю, что она будет говорить нечто важное, такое, что я должна буду обязательно исполнить. Я считаю себя взрослой, ведь теперь понимаю многое, к примеру, что мы вынуждены переезжать с места на место не просто так, а потому, что мама и папа убегают от кого-то злого и страшного.
– Мы летим на Землю, – не разочаровывает она меня. – Тебе ведь нравится твоя внешность, верно, солнышко?
– Да, очень.
– Так сильно нравится, что ты больше не станешь ее менять? – уточняет мама, и я энергично киваю, забыв, что вообще-то голова у нее на плече, и мое движение может причинить ей боль. – Тогда пообещай мне, что с этого момента ты не станешь экспериментировать, что будешь Атенаис вне зависимости от того, что с тобой может случиться. Пообещаешь, детка?
– Всегда? – Я широко распахиваю глаза, не веря, что мне разрешили оставить этот образ.
– Всегда, – будто нехотя говорит мама.
Я почувствовала, что меня куда-то несут, но не сделала попытки сопротивляться. Пусть несут, лишь бы еще раз окунуться в омут памяти. Что-то должно быть еще, что-то, давно лишившее меня этих воспоминаний…
Сегодня мой день рождения. Мне исполняется тринадцать лет. Я вновь ругаюсь с Корвином. Он такой противный всезнайка. Брат абсолютно не слушается родителей, ему не нравится, как те выглядят. И свой облик он ненавидит и постоянно хнычет перед мамой, а папе постоянно говорит гадости.
Мы в очередной раз ругаемся, и брат обещает, что устроит мне пакость на празднике. Его изощренный ум может придумать всякое, я точно знаю, что он не поскупится на месть. Ничего банального ждать не стоит. Пусть он и мелкий, однако в сообразительности может поспорить с любым взрослым.
Меня спасает внезапное появление мамы. Она уводит Корвина и непременно поговорит о его неправильном поведении, и я успокаиваюсь. Ничего плохого точно не будет. И ошибаюсь.
В самый разгар праздника, перед всеми гостями, Корвин превратился в маленькое пушистое животное. Он нарушил главное правило нашей семьи: не показывать остальным, что мы умеем делать. Корвин осознанно его нарушил! Для всех мы были людьми. Такими же обыкновенными, как и многочисленное население Земли. Просто брат был невероятно умным, а я очень красивой. Нас с ним иногда ядовито сравнивали, постоянно говорили, что старшему ребенку мозгов не хватает, зато у младшего из семейства Миат нет той красоты, что у их дочери. Я все еще смотрю на стул, где сидел брат, а теперь находится зверек с такими же синими глазами, как у Корвина. Меня переполняют гнев и страх, и кажется, что еще чуть-чуть – и я взорву пространство.
