Девушка присела на постель. Силы медленно возвращались, прошло головокружение и дрожь в ногах.
— Нет… — ответила она — Я не злюсь. Просто мне надо было… проститься. Извините, если я доставила Вам неудобства, линар. Мне жаль.
— Ни хера тебе не жаль… Ладно, Аталь. Больше не убегай.
Рэндар поднялся из кресла. Он был напряжен, едва сдерживался — это слишком бросалось в глаза.
— Приходи завтракать, Аталина. Уже почти утро. Потом ляг, поспи. С этого дня мне придётся следить за тобой. Извини. Зачем ты убежала…
Он повернулся, чтобы выйти. Уйти от неё, вернее от себя. Сжал кулаки, когти правой руки впились в ладонь, начавшую уже покрываться бордовой бронёй…
И вдруг в спину ему ударил крик:
— Я же объяснила, зачем! Я поехала туда, ЧТОБЫ ПРОСТИТЬСЯ!!!
Корделл обернулся. Она стояла перед ним, полотенце сползло на пол и волосы, ещё влажные после душа, рассыпались по худеньким плечам. Сэнзар, только проснувшийся и неяркий, стараясь пробиться сквозь плотные шторы, путался в её волосах, сверкал, преломляясь в микроскопических каплях воды… В глазах стояли слёзы — близкие и злые.
Рэндар шагнул к ней. Рывком прижал к себе, грубо смяв тонкую скользкую ткань халата. Сжав искривлённые криком губы Аталины своими, раскрыл их языком и протиснулся внутрь. Её тело напряглось, дёрнулось, как в судороге. Не отрывая своих губ от тёплого рта, стиснул руку крепче. Второй рукой рванул халатик с плеча и припал к обнажившейся коже.
— Линар…
— Замолчи!
Подхватив на руки невесомое тело, бросил в постель, прижал сверху собой. Приподнялся только для того, чтобы освободить её от скользкой ткани халата. Под ним не было ничего.
Аталина свела бёдра вместе, инстинктивно пытаясь закрыться.
Она была восхитительна! Так восхитительна, что у Рэндара потемнело в глазах… Упершись одной рукой в постель, он припал раскалёнными от жара губами к крошечному розовому соску. Девушка вскрикнула. Этот слабый писк немного отрезвил оборотня.
— Позволь, Аталь…
Она слабо кивнула, глядя на него огромными блестящими глазами. Выдохнула.
— Я постараюсь недолго, Аталина. Хорошо?
— Да…
Он припал к другому соску, погладил его языком, чувствуя, как робко тот напрягся у него во рту. Провёл горячей рукой по бедру девушки, по вздрогнувшему животу, приподнявшись, развёл ей бёдра коленом. Найдя рукой мягкие гладкие губки, развёл их пальцами. Выдохнув девушке в грудь, зарычал. Почувствовав, как вдруг напряглось её тело, подавил рык.
— Не бойся меня… Я буду нежным.
Отпустив её, встал. Не отрываясь от созерцания её тела, разметанного по постели, сдернул рубашку с плеч.
— Я буду нежным, насколько могу… — голос оборотня срывался в хрип — Не надо меня бояться!
Она села, потом легла в постели. На спину. Сведя ноги вместе. Закрыла глаза и сжала зубы.
— Это будет больно, линар? ОЧЕНЬ?
Сердце бухнуло где — то у него в горле…
— Аталина… маленький мой… Это будет горячо. И недолго.
Стараясь успокоиться и не пугать, погладил её бёдра. Положив руки на острые коленки, развёл в стороны, упёрся лбом в одну из них, стараясь уменьшить жар.
— Ты такая красивая здесь… Как ракушечка…
Положил два пальца с уже оформившимися, чуть загнутыми когтями на нежную плоть, раскрыл. Погладил тугой клитор. Поцеловал бёдра. Одно и другое. Усилием воли вернув своим пальцам человеческий вид, погрузил один из них в бархатную ямку.
— Не открывай глазки, хорошо? И не бойся. Я поглажу тебя, ты очень напряглась…
Она кивнула и отвернула лицо.
— Я поговорю с тобой, маленький. Слышишь меня?
Она кивнула.
— Умница. Ты умница, Аталь. Ты ведь останешься со мной, правда?
Она разодранно вздохнула.
Рэндар скользнул осторожно, стараясь как можно меньше касаться её разгоряченным телом. Погладил живот ладонью. Посмотрел, сузив зрачки, на лёгкие красные мятежи, остающиеся после его прикосновений. Лёгкие ожоги, не более того… Как снизить эту гребанную температуру?! Хотя бы градусов на десять!
Аталина тяжело дышала. Стиснув зубы, сжав веки.
Он стал гладить её грудь, обвёл пальцами соски, спустился ниже, к животу и бёдрам, к бархатным губкам и клитору. Тело девушки стало розовым от его прикосновений.
— Девочка моя… Я поцелую тебя, не бойся. Между ножек поцелую, чтоб ты привыкла…
Раздвинув языком розовые складочки, ворвался внутрь, почувствовал её мягкий вкус. Обведя упругий клитор тонким кончиком языка, несколько раз облизал. Девушка застонала.
— Нравится? Так нравится? Тогда ещё…
Облизав ещё раз плотный бугорок, скользнул языком ниже, погрузив его в малиновую влагу, в самую её глубину…
— Девочка, пора теперь. Всё, потерпи.
Отстранившись от неё, дал ей передышку. Потом, приподняв её бёдра, положил согнутые ноги девушки себе на поясницу. Разведя пальцами губки, обнажил вход внутрь. Взяв в руку тяжёлый пульсирующий член, прижал головку к тугому устью и толкнул вперёд.
— АААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!
Тяжёлый каменный воздух спальни разрезал дикий крик Аталины Барретт. Слабо пахло разогретой плотью. Рэндар прижал к себе влажное тело девушки. Стараясь двигаться в ней осторожно, невероятными усилиями сдерживался, не желая причинять ей боль, стараясь облегчить страдания. Внутри она оказалась невероятно тугой, влажной и горячей. Просунув руку под спину девушки, приподнял, прижав к себе. Уткнулся лицом в ложбинку между подбородком и ключицей. Старался двигаться плавно, чувствуя, как снижается температура, проходит жжение в висках и груди.
— Сейчас… станет… легче…
Вытолкнул эти слова ей в шею, опалив нежную кожу горячим дыханием.
Рэндар ощутил, как остывает его тело. Как резко температура пошла на спад. Двинулся сильнее, излившись в неё горячеватой тягучей влагой. Застонал. Осторожно разжал объятия. Девушка выскользнула из его рук, упав на подушки, разметав по ним руки и волосы. Всхлипнула, ресницы, слипшиеся в стрелки, дрогнули. Аталина распахнула глаза. Зрачки расширились, затопив голубую радужку.
— Всё? — голос её был хриплым — Я не умерла… Я не умерла?
Он покачал головой и вышел из неё, со страхом ощутив, что снова готов её любить.
— Нет, мой маленький. Ты не умерла.
…Он положил девушку в прохладную воду с маслом и нежным мылом. Немного успокоившись, отметил про себя, что тяжёлых ожогов на теле нет, да и чувствует она себя сносно. Сознания не теряла. Когда поднял на руки, собираясь унести в ванную, даже пыталась слабо улыбнуться.
И, едва погрузившись в воду, выдохнула:
