В этот момент Линден, поймав паузу в монологе дамы, что-то ей ответил. Спокойно, сухо, отстраненно. И негромко – я, увлеченный осмотром выдающихся статей гостьи, не расслышал. За что моментально прописал себе мысленную оплеуху – опять гормоны заиграли, засмотрелся на обводы фигуры… Незнакомка же после ответа Линдена вздрогнула так, словно получила пыльным мешком по голове.
И кстати о языке. Дама ведь говорит быстро, как шилка очередями шьет. Или Линден в идеале знает язык, на котором она вещает, либо же у него интегрированный в личный терминал переводчик. К этой версии я склоняюсь больше – Линден любитель простых решений, что видно по попыткам выключить пульт умного дома бросками бутылок, не вставая с дивана. И ответил он ей сейчас не на ее языке, а на английском – я, если бы лицом в сторону чужой (пусть и очень привлекательной) задницы не торговал, услышал и понял бы что именно.
А все это значит что? Правильно, это значит, что личный терминал у Линдена сейчас работает в автономном режиме, давая ему возможность пользоваться функцией переводчика. Ну да, он в полиции Занзибара больше не появится, ему проверок больше не проходить, а личный терминал ему поставят новый во время трудоустройства в ООН.
Как-то об этом я не подумал, минус мне жирный. И все это в итоге значит, что мне не только в зону его прямого взгляда лучше не попадать, а и рот лишний раз нельзя открывать. Потому что участие в расследовании смерти Линдена некроманта – очень маловероятная возможность, а вот считать данные с его личного терминала – запросто. И если внешне я защищен, изменив внешность, то по голосу меня можно идентифицировать…
Линден между тем, не обращая особого внимания на оторопевшую после его короткой фразы гостью, задом плюхнулся на диван. Положив ногу на ногу – щиколоткой на колено, он сейчас пытался достать из раны осколки стекла.
Незнакомка явно находилась в замешательстве. Плечи ее поникли было, взгляд стал пустым, но постепенно она пришла в себя и лицо ее искривилось гримасой злости. Последовала длинная эмоциональная дробная фраза с жестикуляцией, и опять короткий и безразличный в интонации ответ Линдена. Его я опять не услышал – с голо-экрана, где оргия постепенно переходила к кульминации, орут как потерпевшие. Еще одна фраза от гостьи, длиннее, и снова такой же лаконичный и даже усталый в интонации ответ. Опять настолько тихий, что я его не услышал.
Но в принципе, мне даже без перевода – по мимике и языку тел было понятно смысловое содержание обмена фраз.
«Ты обещал!» – словно говорила незнакомка, умещая все это в десятки слов и жестов.
«Ну… может быть и обещал», – словно бы отвечал ей Линден.
«Ты мне врал!» – вновь говорила она, заламывая руки.
«Бывает», – вновь пожимал плечами Линден, всем видом показывая, что тяготится ее обществом. На женщину он внимания обращал мало – достав стекло из раны, сейчас заматывал ступню своим снятым носком.
«Я тебе доверяла!»
«Ну… дерьмо случается»
Вот это я, кстати, хорошо услышал.
Вновь оторопев, гостья набрала воздух и зачастила очередной импульсивной фразой. Но Линден, видимо устав, вдруг громко рявкнул, призывая собеседницу заткнуться. Ее это лишь распалило, и она наоборот повысила голос. Линден, стараясь беречь порезанную ногу, поднялся с дивана и подняв пульт, наконец-то выключил голо-экран. Прихрамывая, после этого он подошел к незнакомке. Женщина говорила все громче, но вдруг ее голос оборвался звонкой пощечиной.
Удар, нанесенный ладонью, получился резким и хлестким. Линден, видимо, выплеснул свое раздражение в нем. Приложил он хорошо – голова незнакомки дернулась, и ее даже повело на ставших непослушных ногах. Пытаясь поймать опору, гостья сделала несколько неуверенных шагов, и уже падая, попыталась попасть на край дивана. Не получилось – бедро ее скользнуло по подлокотнику, она полностью потеряла равновесие и кувырнулась с боковой спинки назад, так что ноги в эффектных туфлях взлетели к потолку. Одна из них, кстати, со ступни сорвалась, и скользнула по голени, на петле из ремешка.
Кувырнувшаяся спиной вперед через спинку дивана гостья как упала, так лежать и осталась. Ноги, видимые мне, остались поднятыми. Да, женщина явно в нокауте – может еще и затылком при падении приложилась.
Линден на гостью, которую вырубил одной пощечиной, внимания даже не обращал. Морщась и прихрамывая, по-прежнему оставляя за собой кровавые следы, он прошел к столику. Взял оттуда непочатую бутылку виски и с громким – для меня громким, щелчком, свернул пробку. Вместе с бутылкой Линден дошел до барного холодильника, бросил в стакан несколько крупных кубиков льда, и после уже налил себе.
Смотри какой, а – только и подумал я, вспоминая как буквально несколько минут назад он такими условностями не заморачивался, хлебал с горла. Видимо, эстетствует он только пока трезвый.
С другой стороны комнаты в этот момент послышался глухой стук – ноги незнакомки наконец упали в бок. Пара минут в комнате стояла относительная тишина. Линден прихлебывал виски, понемногу приходящая в себя гостья барахталась за диваном, как перевернувшийся на спину жук.
Тишина была томительной – для Линдена. Я видел, как его рука то и дело тянется к пульту, но он постоянно себя сдерживал, чтобы не включить трансляцию прерванного шоу. Он ждал, пока гостья придет в себя – понял я. И когда она поднялась на ноги, он, даже не глядя на нее, заговорил.
– Потрахаемся напоследок, или сразу исчезнешь нахер?
Сказанное подействовало на даму не менее ошеломительно, чем недавний удар. Только сейчас вестибулярный аппарат ее остался в порядке, и ноги не подвели. Но лицо перекосило гримасой, с усилием сдерживаемой, а из глаз покатились слезы.
Вновь зазвучала дробная речь, уже через всхлипывания. Прислушиваясь, я угадывал смысл. И это были не просьбы брошенной женщины – не те интонации и эмоции. Гостья была сломлена. Подтверждая мою догадку, она вдруг упала на колени, складывая руки на груди и о чем-то Линдена умоляя. Тот некоторое время молчал, ожидая пока закончился монолог.
– Или ты сейчас выходишь, или я сам вышвырну тебя вон, – тем же бесцветным тоном произнес он. И, предваряя новую плаксивую мольбу, вдруг значительно повысил голос: – Я не стану! Спасать тебя и помогать тебе. Ты знала, на что шла, и знала цену. Разговор окончен, выметывайся. Сейчас же!
От последнего слова – а Линден говорил по-английски, и прозвучало это довольно сильно, незнакомка вздрогнула, как от очередной оплеухи. Лицо ее вновь исказило гримасой, и в этот раз она уже не смогла сдержать себя – стала некрасивой, а слезы из глаз покатились уже градом. Все, на что ее хватило, это закрыть лицо руками. Поникшие плечи ее вздрагивали, и сама она готова была упасть на пол, по ощущениям.
Ругаясь себе под нос, Линден отставил стакан и двинулся к незнакомке. Подойдя ближе, он без лишней деликатности схватил ее за волосы и рванул вверх. Она пронзительно закричала – и от боли, и от злости. Линден же, поднимая ее на ноги, рванул уже в сторону – так, что гостья развернулась и пробежала пару шагов в сторону выхода. Ноги ее подвели – каблук оставшейся на ноге туфли подломился, и женщина упала на четвереньки.
