– Шеф-сержант Патрик О’Брайан, третий пехотный. Уволен шестнадцатого августа двадцатого года по низким показаниям коммуникативного самоконтроля.
Третий пехотный… Как будто мне это что-то должно сказать. Хотя чего это я, действительно – как сразу не додумался?
– Легион? – спросил я.
– Так точно.
– Причина снижения показаний коммуникативного самоконтроля?
– Двенадцатого июля по время сражения сводного отряда Легиона со Свободной армией за контроль над аэропортом Энжанжель я возглавлял отделение, выполняя задачу патрулирование близ населенного пункта Йасьомбо. Первым обнаружил превосходящие силы противника – четыре бронемашины ЧВК Барбарианс, двигающиеся в сторону аэропорта. Для уничтожения противника применил неконвенционное оружие. В результате часть домов в Йасьомбо оказалась уничтожена, погибло сорок восемь гражданских лиц.
Тут я вдруг понял, о чем говорит Патрик. Столкновение Свободной армии и Иностранного легиона за аэропорт на реке Конго, в котором бельгийцы очень плотно отхватили. А знал я об этом, потому что когда меня эвакуировали из Высокого Града, бешеный взвод штабс-капитана Измайлова был в бронекостюмах Барбарисок, которые Легион захватил в аэропорту в числе трофеев, а Измайлов в свою очередь увел бронекостюмы со склада Легиона, организуя прикрытие своей операции.
Надо же, как тесен мир, и как различные события связаны во времени и пространстве, увязывая судьбы самых разных людей – подумал я, но почти сразу перестал обращать на эти мысли внимание. Потому что Патрик продолжал говорить вещи, которые говорить ему было определенно непросто.
– В Йасьомбо во время боестолкновения в числе прочих находилось три девушки, три сестры, которые уже два года были моими временными женами.
Временные жены – весьма распространенная практика в свободной от контроля европейцев Африке. Старейшины или родители продают молодых девушек или мальчиков белым, которые приезжают на континент на время контракта. Стоит это довольно дорого, и даже с учетом того, что самим невольникам от суммы достается лишь малая доля, но все равно это помогает им после окончания срока пользования стать обеспеченными людьми. Обеспеченными для черной Африки, конечно же.
– …я планировал дождаться окончания контракта, забрать всех троих и переехать в Кайенну. Планировал ровно до того момента, как бронемашины Барбарианс оказались на окраине деревни. По оценке тактического анализатора мое бездействие повлекло бы критические последствия для обороны аэропорта. Выбирая между….
Патрик, который до этого момента говорил как робот, вдруг прервался на полуслове. Глубоко вздохнув, он справился с собой и продолжил все тем же ровным голосом.
– Я свой выбор сделал. После этого перестал быть человеком. В первую очередь для самого себя, у меня не получилось с этим жить. Ты видел, кем я стал, ты меня подобрал, я смотрю на то, что ты делаешь, и готов убивать для тебя. Больше ничего в этой жизни я не умею.
– Все трое погибли? – спросил я, чувствуя недоговоренность.
Мне, в общем-то, это знание – все три сестры погибли, или нет, не нужно. Но мне нужна была реакция на вопрос от Патрика.
– Погибла Аделайн, самая младшая. Самая…
Патрик не договорил, не смог.
– Ты сам сказал оставшимся в живых?
– Нет. Мне дали большую красивую медаль, вручал ее лично президент Республики, церемонию награждения транслировали в Сети, как и описание хода операции.
Посидели немного, помолчали. Потом я просто коротко кивнул, и Патрик вышел из комнаты. Я еще немного посидел, потом зевнул несколько раз так, что едва не вывихнул челюсть, и пошел спать.
Проснулся в 17:59, за минуту до звонка будильника. Выслушал Васю с докладом, выслушал Гека с докладом, прочитал и ответил на несколько писем, посмотрел хайлайты полуфинала Чемпионата Африки по городской охоте. Не досмотрел – и время к выходу близилось, и Войцех вингсьют принес, так что разбирался с матчастью.
Не было только вестей от дядюшки Абрама.
– Артур, – отвлек меня Войцех от возни с вингсьютом.
– А?
– Пока нет информации от дядюшки Абрама. Он еще не нашел машину, которая может забрать тебя из воды, не засветившись при этом.
– Найдет.
– Или не найдет.
– Или не найдет. Неважно – я выйду на точку рандеву, огляжусь там, и, если никого не будет, доберусь до Полигона сам.
– Мне нравится твоя безоговорочная уверенность в успехе, но я не верю, что все будет гладко.
– Все будет нормально, – только махнул я рукой. – У меня внутри какое-то предчувствие умиротворяющее. Я на рожон не полезу, буду осторожен. К тому же я могу вообще на башню не возвращаться, потом приду и Гелик заберу с парковки.
– Ну так это… – начал было Войцех.
– Ну так это докажет только то, что я два раза вошел в небоскреб Некромикона, пропустив необходимость из него выходить. Оставлять автографы на стенах в особняке Линдена я не буду.
Войцех только головой покачал и рукой махнул.
– Делай как знаешь, – только и произнес он в сердцах. – С ирландцем что?
– Да черт его знает. Я бы его пристрелил, если честно.
– Сделать?
– Нет. Если будет время, найди нам на всех бронекостюмы с оружейными комплексами. Планировать забирать Кигунгули с парой пистолетов – не лучшая идея.
– Чистые костюмы не найду.
– Свяжись с Доминикой.
– Она дорого запросит.
– А я дорого заплачу, не вопрос, – только и отмахнулся я. – Или даже скидку попрошу, у меня теперь с ней приятельские отношения.
Внутри действительно угнездилась какая-то спокойная уверенность. Или я просто устал и мне просто хочется отдохнуть? А чтобы отдохнуть, нужно на этом сраном острове, как говорит Патрик, всем будки разнести?
На элитной гостевой стоянке Некромикона припарковался без пяти девять. Закинув за плечо небольшую, но тяжелую сумку с плотно уложенным вингсьютом, я по зеленому гостевому пропуску прошел в башню, а после в кабинет Николетты.
Девушка в себя после утреннего жертвоприношения уже полностью пришла. Тем более что я забыл ей задание отправить – просто из головы вылетело. Выглядела Николетта вполне бодро, осунулась, правда, немного – наверняка ведь даже не ела ничего. И синяки усталости под глазами, но, кроме этого, выглядела она безукоризненно.
Сегодня Николетта была в черном корпоративной повседневной униформе – похожем на армейский мундир, но с эмблемой Некромикона на груди. Такой же, как на мне сейчас, только женской – и подчеркивающий особенности фигуры.
– Прекрасно выглядишь, – не удержался и сообщил я Николетте.
– Спасибо, – чуть покраснела она. – Урок начинается сейчас?
– Нет. К делу нашего обучения эта встреча напрямую не относится, – сразу предупредил Николетту я. – Но. Если ты мне сейчас не поможешь, у меня могут возникнуть некоторые сложности, что скажется на всем процессе.
