Глава 1
В первых числах декабря 1941 года началось контрнаступление советских войск под Москвой. Германская армия выдохлась, переходила к обороне. В войне на истощение солдаты вермахта оказались не сильны. Они впервые видели, чтобы противник бился до последнего солдата. Резервы у немцев исчерпались, а советское командование сохранило силы и постоянно восполняло потери. Блицкриг провалился, уничтожить Красную армию до зимы оказалось непосильной задачей. Германия втянулась в затяжную войну. Фюрер под давлением генералов подписал директиву о переходе к обороне по всей линии советско-германского фронта.
3 декабря 20-я и 1-я Ударная армии нанесли контрудары у Красной Поляны и начали теснить врага. 5 декабря перешли в наступление войска Калининского фронта. В тылу противника создалось угрожающее положение. Он упорно сопротивлялся, бросался в контратаки, однако командование 9-й немецкой армии отдало приказ об отходе из района Калинина. 16 декабря в город вступили советские войска. Правое крыло фронта вышло на рубеж Волги, охватило с запада и юго-запада город Ржев. 16-я и 20-я армии прорвали оборону на рубеже Истринского водохранилища, устремились на запад.
Самые тяжелые бои развернулись вокруг Клина. В ночь на 15 декабря части 30-й армии генерал-майора Лелюшенко выбили противника из города. 11 декабря двинулась вперед 5-я армия генерал-лейтенанта Говорова, отбросила немцев от Москвы-реки, заняла Локотню, освободила десятки населенных пунктов. На левом фланге шли соединения 29-й армии. Они не смогли прорвать оборону вражеских пехотных дивизий и все же 18 декабря вступили на территорию Волоколамского района. Оперативные группы генералов Катукова и Ремизова с тяжелыми боями подошли к городу и вечером 19 декабря устремились на штурм.
Удар был внезапный, немцы не рассчитывали, что все произойдет так быстро. Густели сумерки, когда пехота под прикрытием танков пошла в атаку. Артиллерийская подготовка не затянулась, но внесла сумятицу в действия врага. Походные колонны перестраивались в боевой порядок, шли в атаку.
Волоколамское шоссе было очищено, проблем с подвозом бойцов и боеприпасов не возникло. Воевать в темноте немцы не любили, но выбора у них не оставалось. Подступы к городу превратились в бушующий ад. Танки взломали оборону, устремились в прорыв. Часть пехоты перемещалась на броне, другие бежали по обочинам. Шинели и тонкие сапоги остались в прошлом. Бойцы были одеты в полушубки с белой оторочкой, светлые ушанки, валенки. Автоматы ППШ в пехотных подразделениях стали нормой жизни. Морозы в конце декабря не отличались свирепостью, но все равно было холодно, дули промозглые ветра. Зима фактически только начиналась, а уже доставила всем немало хлопот.
Но на зиму в этот год советские люди не жаловались. Лучшего подспорья и не придумаешь.
Лейтенант Шубин, одетый в щеголеватый полушубок, стоял у капота тарахтящей полуторки, курил, исподлобья смотрел, как мимо спешат пехотинцы, слушал лязганье траков танков. Бронетехника под Москвой предстала в полном ассортименте. Сверхнадежные, наводящие ужас на врага «Т-34», старые танки «Т-26» и «БТ-7», не отличающиеся боевыми качествами, но успешно воюющие, танкетки «Т-27», переделанные в тягачи.
Ленд-лиз уже работал, осуществлялись поставки с запада. К декабрю СССР получил уже 750 английских танков «Матильда» и «Валентайн», которые использовались по прямому назначению. До четверти броневых машин в штурмовых колоннах были иностранные. Шли громадины непривычных очертаний с красными звездами на бортах, с маленькими башнями, широкими окнами в броневых листах, прикрывающих гусеницы. Танки «Валентайн» напоминали немецкие – компактные башни, широкие колесные базы. На броне такого чудовища могло разместиться отделение пехоты.
Хозяйство Шубина перевозили три полуторки. Они прижались к обочине, в принципе не мешали движению. Но водители попутных машин выражали недовольство. Бойцы сержантов Пахомова и Левитина, сидящие в кузовах, в долгу не оставались, знали, что ответить.
– Опять разведка ничего не делает! – поддел их красноармеец, проходящий мимо.
– В этом они мастера! – заметил какой-то остряк, и колонна вздрогнула от хохота.
– Отвали, моя черешня! Вы сами еле тащитесь! – выкрикнул, свесившись с борта, один из братьев Ваниных и показал автоматчикам непристойный жест.
В принципе войска не тащились, колонны повзводно уходили с дороги, разворачивались в боевой порядок. Схватка шла в полутора километрах на западе. Окраины Волоколамска покрыли разрывы, вовсю работали батареи. Огненные сполохи плясали в темнеющем небе. Войска еще топтались у предместий, нащупывали слабые места обороны.
Бойцы взвода заметно нервничали. Застоялись они без настоящего дела.
Нетерпеливо притоптывал у полуторки Алексей Карабаш, ревниво поглядывал на пехоту, оседлавшую броню.
– Облепили, как мухи понятно что, – выдал светловолосый Асташкин, высовываясь из кабины. – Спешат, можно подумать, не успеют.
Шубин и сам не находил себе места. Состояние привычное. Порой устанешь до крайности, ноги еле тащат, мечтаешь о минуте покоя, а полноценный восьмичасовой сон, так это вообще из области фантастики. Когда же настает покой, приходит нервный зуд, начинаешь беспокоиться. Это вполне объяснимо. Ведь такие дела мимо тебя проходят!
Две недели прошло с того дня, как они вернулись из рейда в Булатово. За спасение Насти Томилиной разведчики заплатили несколькими жизнями, и это до сих пор ее мучило. Тарарам в селе, столкновение с немецкими, извините, коллегами в заброшенном Свято-Успенском монастыре, мелкие чудеса с участием тамошнего батюшки отца Кирилла. Все это ярко стояло перед глазами лейтенанта.
Умирали люди вокруг него, войска несли тяжелые потери. Из погибших ребят, воевавших под началом Шубина, уже можно было сформировать роту. Их лица отпечатались в памяти, жгли ее как раскаленное железо.
Полк, в котором он служил, понес такие потери, что был расформирован. Боеспособные кадры переводились в другие соединения. Вместе с ним и Настей от взвода уцелели четверо, отделались царапинами.
Все они попали в сводную оперативно-тактическую группу генерала Катукова. Это соединение состояло из танковой бригады и стрелковой дивизии, использовалось в качестве тарана на западном направлении.
За неделю боев полк, в котором теперь служили разведчики, поредел до пары батальонов. Погиб комполка Рябинин. Выбило почти всех командиров, особенно нижнего звена.
– Наслышан о твоих подвигах, будешь отвечать за разведку в моем полку, – сказал лейтенанту майор Суслов, временно исполняющий обязанности комполка. – Сформируешь взвод, наберешь себе толковых людей, если выживешь. Но пока не до этого, действуй с теми, кто есть. Бери взвод погибшего Московченко. В нем тридцать штыков, и ребята славные, не последние неумехи. Когда пойдем на Волоколамск, будешь у меня в резерве.
К западу от столицы разверзся огненный ад. Немцы сопротивлялись так, словно за спиной у них находился Берлин, пятились, хватались за каждый клочок земли. Погиб Гулыгин от шальной мины. Она взорвалась у бойца за спиной, оторвала ноги. Погиб Саня Левашов. Немцы предприняли контратаку, прорвались через перелески на мотоциклах. Саня, с ним еще трое отстреливались из березняка, задержали колонну. Левашов лег последним, подорвав мотоцикл.
