- Чем занималась? Как всегда планы составляла? Давай, сходим в суши-бар. Роллов поедим. А то так и молодость пройдёт, дома просидим. Пойдём, ну пожалуйста, Ань. От японской кухни не поправишься. А ты, кстати, кажется, похудела. За маму переживаешь? Не переживай. Если не можешь ничего изменить, то отпусти ситуацию.
- Я не переживаю, осень, погода, депрессия.
- У меня тоже депрессия. Есть у вас, что-нибудь вкусненькое? Я поищу. А то я за братом ничего не успеваю, он быстро всё сладкое срубает. А ты пока собирайся.
Юля прошла на кухню, в поисках вкусняшек. Аня решила не огорчать подругу, иначе целый вечер дома.
«Вдруг по дороге или в баре его увижу», - мечтала она.
Выходя из подъезда, подруги увидели беседующих Татьяну Ивановну и Нину Филипповну.
«Нине Филипповне в уголовном розыске нужно было работать, цены ей бы не было», - подумала Аня, ей стало жалко мать: «Как она там выкручивается».
- Девчонки, вы куда собрались?
Татьяна Ивановна обрадовалась, увидев подруг, поспешила подойти к ним, спасаясь компрометирующих вопросов от пытливой соседки.
- Мы в суши-бар, только не говори, что хочешь с нами.
- Нет, нет. У меня много дел. А вы обязательно сходите, набери себе побольше, а то ты последнее время похудела, осунулась. Долго не задерживайся, поговорить надо.
- А ты знаешь, какие у неё дела?
Спросила Юля, когда отошли на приличное расстояние, сама себе и ответила: «К твоему новому папаньке спешит. Твоей маме уже полтинник, и она мужика себе нашла, старый правда, но у нас с тобой и такого нет. Мы Анька с тобой невезучие, и в клуб, и в кино, и в бар, и полный фиаско. Слушай, а где твой настоящий папанька? Ты никогда про него ничего не рассказывала».
- Не знаю, да и знать не хочу.
Аня отца помнила плохо, все разговоры о нём были под запретом бабушки. Девушка знала только то, что тайком рассказала старшая сестра: мать вышла замуж за отца в девятнадцать лет, через полгода родилась Ирина, а через десять она, Анна.
- Слушай, а вдруг он богатый, ну бизнес у него. Тебе жирок откачать, мне, как подружке, нос подкорректировать. Представляешь, идём мы тогда такие красивые доску, все мужики наши. Илью встречаем, он увидел тебя - и сразу в осадок выпал.
- Успокойся ты, Юль. Когда бабуля заставила мать отказаться от алиментов, он рад был.
- Ты откуда знаешь?
- Откуда, оттуда. Бабушка рассказывала.
- Может она врала? Откуда ты знаешь? Ты, что с ним виделась.
- Нет, отстань, Юль. За семнадцать лет не приехал ни разу, ни ко дню рождения, ни на новый год подарка не было. Бизнес, богач, если и было бы так, мне от него ничего не нужно.
- Ты же только говорила, что скучала, подарков хотела.
- Хотела, когда маленькая была, ждала, помню в четыре года полдня у окна просидела. Юль, давай сменим тему, а то поссоримся.
В баре большинство посетителей составляли девушки с молодыми людьми, но были пары и постарше, были и такие, как наши подруги, но таких было меньшинство. С завистью смотрела Анна, как молодые люди ухаживают со своими избранницами.
Ей нужен был только он: «Представительный, умный, ласковый. Но почему ты меня бросил, что я сделала не так?»
Ане было скучно наблюдать за чужим счастьем, хотелось своего, личного.
На пороге её встретила светящаяся от счастья мать.
- Как сходили? Почему моя маленькая доченька грустная.
- Я не маленькая и не грустная, просто устала. О чём ты хотела поговорить?
- Анют, Пётр Егорович хочет оформить наши отношения официально, Ирине я всё рассказала, вначале она просила время подумать, а потом перезвонила и сказала, что не против. Ты нас завтра не жди, придём поздно. В обеденный перерыв он подъедет ко мне, и мы подадим заявление, а после работы Петя встретит меня. Мы решили отметить, пойдём в ресторан.
- Может у вас ещё и свадьба будет?
- Нет, нет. Что ты, Анют, какая свадьба в моём возрасте, распишемся, накроем стол, Ирина с мужем обещала подъехать, он сыну позвонил, а на новогодних праздниках слетаем в Египет или Турцию, там не дорого, я ещё не определилась с выбором. Пётр хочет, чтобы я сама решила. Ты не переживай, полетишь с нами, я сразу ему сказала, что ребёнка не брошу одного.
- Во-первых, я не переживаю, во-вторых, я уже не ребёнок и с вами никуда не полечу, в-третьих, поздравляю, а где он?
- Он у себя дома, я его отправила, хотела поговорить с тобой наедине, не знала, как ты к этому отнесёшься, сейчас позвоню ему, скажу, чтобы приходил.
Пётр Егорович примчался со скоростью ракеты. Анне показалось, что жених с невестой помолодели, стали выше ростом и её маме уже не пятьдесят, а значительно меньше. Их глаза светились радостью и добротой, той добротой, которую излучают бесконечно счастливые люди.
- Прошу всех к столу.
Стол был накрыт в большой комнате. Это был большой круглый стол, когда-то за ним бабушка объявляла свои решения, которые все, включая Татьяну Ивановну, должны их беспрекословно выполнять. Затем статус руководителя перешёл к самой Татьяне Ивановне. За этим столом отмечали все праздники, дни рождения и другие знаменательные даты.
Новая кремовая скатерть, в центре огромнейший букет алых роз в хрустальной вазе, парадно-выходной сервиз, изготовленный в Германии, последний раз, участвовавший в трапезе, в день знакомства Олегом, женихом сестры и серебряные столовые приборы, доставшиеся Татьяне Ивановне от её бабушки - вот, что увидела Аня в комнату. Ей показалось, что в комнате стало светлее. Будущий новобрачный разливал шампанское, шутил, Татьяна Ивановна краснела, опускала глаза, при каждом комплименте будущего супруга, как невеста-девственница во время сватовства.
- Петя, ты меня смущаешь.
- Мама, ты знаешь, как сильно я тебя люблю и хочу, чтобы ты была счастлива, пусть твои глаза светятся всегда, как сейчас. Пётр Егорович не обижайте маму.
- Спасибо, дорогая!
- Аннушка, а у нас для тебя подарок, купи себе дорогой, хороший телефон. Мы с Татьяной сами не рискнули купить. Молодёжь лучше в этом разбирается.
