Анна не могла предположить, что может быть. Осторожно вскрыв, достала из коробки совсем крошечного щеночка.
Казалось, что Татьяну Ивановну хватит удар.
- Пётр, как ты можешь? Я против. Ты ведь знал, что я не соглашусь. От животных запах, грязь.
- Йоркс. Йоркширский терьер, микро. Это девочка. Ей четыре месяца. Вот её документы. Думаю, она давно проголодалась.
- Егорович, милый, дорогой Егорович, спасибо, огромное спасибо. Большое-пребольшое. Самый лучший подарок в моей жизни.
Аня бросилась на шею к отчиму. Пожилой мужчина прослезился от такого порыва девушки, гладил по спине, приговаривая: «Ну, всё, Аннушка, всё. Успокойся. Пусть, это будет для тебя волшебной таблеткой.
Спустя полчаса она сидела на кухне, а её маленькая, пушистая Таблетка, у которой постоянно разъезжались лапки, сидела на столе и не спеша, с врожденной аристократичностью жевала варёную куриную грудку.
Утром её разбудил звонок входной двери. Кто это может быть? Это он. Он всё же пришёл. Как я его люблю. Скажу, что ни в чём не виновата.
Аня быстро метнулась к двери.
На пороге стоял Пётр Егорович. Бледный, очень расстроенный вид его напугал девушку.
- Егорович. Что-то случилось? С мамой что-то?
- С ней всё в порядке, Аннушка. Пойдём в комнату. Да, ты приляг.
- Что случилось?
- Просить прощение у тебя, Аннушка, пришёл. Прости ты меня, камень такой на сердце, дышать тяжело.
- За что простить? Что вы такого сделали?
- Татьяна, шампанского выпила, разоткровенничалась, призналась мне, что лекарства тебе в чай добавила, когда кабы, мирится приходила. Таблетки такие, чтобы ты ребёночка потеряла.
- Зачем? Не может быть. Она же согласилась. Сказала, что рожай. Мама? Как же так, Егорович? За что она так со мной? Я же ей поверила. Да, чего же плачете?
- Прости, Аннушка, это я виноват. Во всём, виноват.
- В чём вы виноваты?
- Не досмотрел, а она преступление совершила. Татьяна женщина, я мужчина, ответственный за жену. Прости меня.
- Вас не за что прощать? Как она смогла всё убить? Так хотелось быть счастливой. Если вернуть можно было. Бог с ней. Не говорите её, что я знаю.
- Ты зря, Аннушка, матери о ребёночке рассказала. Пусть узнала бы, когда заметно стало, прятать невозможно. Сама за всех решать она любит.
- Не говорила я. Она тест нашла. Спросила чей, я правду сказала.
- Замки тебе надо поменять, чтоб Татьяна не мешала тебе жить, не ходила, когда тебя нет. Вот девятого января получишь документы, и поменяем.
- Поменяем, Егорович.
- Пойду. Татьяна скоро проснётся, собраться надо, самолёт рано завтра утром.
- Идите, Егорович. Не переживайте. Что сделано, то сделано.
Аня закрыла за Егоровичем дверь, еле сдерживаясь от слёз. Включила по - громче телевизор, упала на кровать, но не плакала, а рыдала. Звуки задорной мелодии гасили её плач. Таблетка жалобно заскулила в коробке, а потом, в помощь хозяйке, начала подвывать, как могла: тоненьким, щенячьим голоском.
Девушка удивлённо прислушалась, не ожидая такой поддержке, достала её из коробки:
«Ты чувствуешь как мне больно. Хорошая, моя собачка! Я люблю тебя, моя Таблетка. Проголодалась? Пойдём, я тебя покормлю, моя собачка!»
Аня кормила щенка приговаривая: « Завтра, когда все уедут, мы сходим в магазин. Купим тебе домик, мисок, щётку, игрушек и всего, что ты крошечка захочешь. Будем всё смотреть, что понравиться, ты тявкни, я сразу и куплю. Спросим про корм для таких хорошеньких щеночков. Купим ткани, ниток, найдём выкройки, нашьём и навяжем много красивой, теплой одежды. Ешь, моя красавица».
- Анюта, уснула что ли? Прибытие через пятнадцать минут.
Анна спустилась с полки и начала собираться. Поезд замедлил ход, вот бирюзовый вокзал с башенками. На перроне их встречал подтянутый, чисто выбритый Пётр Егорович.
- Дорогой Пётр Егорович! Как рада вас видеть. Спасибо, что таблетку взяли. Как она себя вела? Иди сюда, моя хорошая!
Аня бережно взяла собачку у отчима.
- Анюта, прекрати собаку целовать, у неё микробы, да и люди подумают, что ты не в себе.
Таблетка от радости повизгивала, трепыхала хвостиком, лапками и всем своим тельцем от радости, стараясь лизнуть хозяйку.
- Ну, дождалась хозяйку. На даче жили, так она в машину всё просилась, вези мол, в город к хозяйке.
- Ну, как ты тут, Петенька, без меня. Сердце не прихватывало. Отдыхать нужно больше, а ты всё дача и дача.
- Я, Танюш, на даче отдыхаю. Воздух, природа. Скоро грибы пойдут, собирать буду. Аннушка, садись ты за руль, а я к Танечке.
Спокойно и уверенно Анна припарковалась у подъезда дома.
- Вот и дома. Надо будет на работу позвонить, как они там без меня.
- Завтра, Танюш, позвонишь. Сегодня устала с дороги. Аннушка, ты мне поможешь на даче, кусты нужно подстричь, у тебя красиво получается.
- Конечно, Егорович. Когда нужно ехать?
- Ты завтра отдохни, а послезавтра приезжай.
Анна подошла к двери квартиры, замки легко открылись, впуская хозяйку. Молодая женщина вспомнила, сколько упреков, скандалов ей пришлось пережить из-за этих замков одиннадцать лет назад.
Это произошло вечером, первый рабочий день 2007 года на лестничной площадке её ждал Егорович.
- Вот, Аннушка, вот ключики от этого замка, эти от этого. По ключику отцепи на брелочек, а остальные спрячь подальше, чтобы мать не нашла. Тяжело нам с тобой будет, как Танюша с вечерней проверкой захочет прийти. Будем стоять крепко.
- Спасибо, Егорович. Может, вы возьмёте себе запасные, вдруг воду прорвёт или батарея, а я на работе.
- Тогда отнесу их в машину, в инструмент положу, а то Танюша у нас опер.
Зайдя в квартиру, она два разных ключика прицепила на брелок к ключу домофона, а остальные положила в свинку, чтобы спрятать символ года среди ёлочных игрушек. Аня, зная мать, не рассчитывала на её толерантность, но такого она не ожидала. В то время девушка упаковывала ёлочные украшения, когда услышала одновременно звонок и стук в дверь. Она бегом побежала к двери, ожидая пожара или наводнения.
- И, как это понимать? Ты, что поменяла замки. Зачем? Почему меня не предупредила? Я стою, не могу открыть, люди проходят, смотрят. Что ты молчишь?
- Да, я поменяла замки. И, что?
- Где моя связка?
- Какая связка? Я не брала твою связку. Да, и зачем мне, когда что нужно, я могу позвонить или зайти, когда вы дома.
- Анюта, не прикидывайся, что не понимаешь. Мне нужны ключи квартиры.
