Скула. Висок. Ухо.
«Прямой» в сломанный нос.
Ухо. Ухо. Висок.
Челюсть.
Беспомощность. Жертва.
бить. бить. бить. бить…
– Крис! Не надо! Хватит! – просьбу испуганной сестры я услышал, но не обратил должного внимания…
– Мужчина, с вами все в порядке? Мужчина!
Я часто моргаю. Глаза горят. Рядом со мной стоит женщина средних лет и тормошит за плечо.
Галлюцинация исчезла.
Но в памяти все продолжается: еще два удара, отец подбегает и стаскивает меня за шкирку, а глаза сестры полны страха и восхищения.
– Мужчина! Да ответьте же! – женщина беспокоится не на шутку. Несколько человек оглядываются, двое замедляют шаг.
Хоть я и живу в Петербурге с самого рождения, но отзывчивость его жителей не перестает меня удивлять.
– Все хорошо, спасибо… Просто задумался, – выдавливаю я из себя и вытираю слезы, продолжая часто моргать.
– Вы уверены? Вы что-то бормотали! У вас слезы…
– Мысли вслух, а это просто… Аллергия, – я пытаюсь улыбнуться.
Женщина с недоверием смотрит на меня, отпускает плечо и, оглянувшись пару раз, уходит.
Наконец-то биение сердца возвращается к нормальному ритму, боль отпускает виски.
– Не надоело?
Голос меня осуждает.
– Нет.
После того случая отец записал меня в бойцовский клуб «Мясорубка», а позже к тренировкам присоединился и Артем.
* * *
Я выхожу на Дворцовую площадь и слышу, а затем и вижу уличного музыканта – мужчина лет тридцати с короткими темными волосами, в черной футболке и куче кожаных браслетов на татуированных руках.
Расположившись рядом с Александровской колонной, он настраивает аппаратуру, а в это время вокруг него постепенно собирается народ. Как это обычно и бывает летом, многие садятся или даже ложатся прямо на прогретую солнцем плитку. Отличная возможность отвлечься и переключиться с воспоминаний на более позитивную волну.
– Раз… Раз… – мужчина проверяет исправность микрофона и улыбается. – Рад всех вас видеть в этот прекрасный день!
Люди аплодируют. Харизма из него бьет ключом.
Новое лицо в рядах уличных музыкантов Питера… Во всяком случае, здесь, на Дворцовой площади. Можно по пальцам посчитать, сколько ребят посменно берут эту точку для выступлений.
– Не все могут себе ее позволить.
Уличную романтику омрачают подпольные «Девяностые».
Хочешь играть – плати.
Хочешь торговать – плати.
Хочешь просить милостыню – плати.
Хочешь бизнеса без проблем – плати.
Хочешь жить – плати.
Новое лицо…
– Дадим ему шанс… Может, он не так плох?
– Ну-с, не будем тянуть! – произносит «не так плох».
Я выбираю место поодаль, кидаю рюкзак под голову и ложусь, вслушиваясь в слова незнакомой песни…
Твой плач приносит боль и смерть
Для всех, кого любила ты,
И крик разрушит стены те,
Где были сёстры рождены…
Низкий, хорошо поставленный голос.
Приятное тепло от солнца мягко окутывает меня, забирая всякую плохую мысль, а легкий ветерок сдувает остатки негатива.
И тёмный принц дух твой
На привязи держал,
Идти войной на брата мрачно указал.
Но в бестелесной тени ненависть, кипит!
Она дождётся часа – скинет цепи и…
Где-то в небе пытается заявить о себе чайка, но ее крик вытесняет припев.
Кричи-кричи… Пусть знают все, что ты идёшь!
Кричи-кричи… Врагу вселяя в сердце дрожь!
И пусть ты никогда не станешь той, что раньше…
Несёшь ты гордо имя
«Королева Банши»!
– Привет! Можно я тут сяду?
Я нехотя открываю глаза: на меня внимательно смотрит невысокая девушка азиатской внешности с черной косой до пояса. Ее желтая доходящая почти до колен футболка с названием популярной рок-группы, скрывает остальную одежду.
Шорты? Трусики? Голая?
– Держи карман шире.
Твой истязатель пал,
Но избежал твоей руки.
Весь смысл жизни – месть –
ПРОПАЛ!
Разжались кулаки…
– Садись, – сухо отвечаю я, скрещиваю руки на груди и перевожу взгляд с ее кислотно-красных кед на ангела, возвышающегося на Александровской колонне. Девушка, не стесняясь, садится рядом и крутит в руке сигарету «Клауд».
Карие глаза, большая родинка на шее справа, вздернутая верхняя губа.
Бледные обнажившиеся ноги… Я замечаю край джинсовых шорт.
– А девчонка ничего. Может, поболтаешь?
– Отвали, – недовольно бормочу я.
– Извини, что? – девушка спрашивает чересчур удивленно.
– Что тебе нужно? – игнорируя ее вопрос, я довольно резко задаю свой. Настроение портится.
И на краю стоя, не видя больше цели,
Шагаешь ты во тьму с вершины цитадели…
Валь’кире не позволив заглянуть за край,
Вернули в тело дух
Живи, СТРАДАЙ!
– Просто поболтать хотела…
– Давай же…
Попытки заговорить или познакомиться – шестое место.
– Не в духе, – я закрываю глаза, давая понять, что разговор окончен.
– Как грубо.
Голос усмехается. Он играет, он доволен.
Кричи-кричи… Пусть знают все, что ты идёшь!
Кричи-кричи… Врагу вселяя в сердце дрожь!
И пусть ты никогда не станешь той, что раньше…
Несёшь ты гордо имя
Щелчок зажигалки. Запах клубники. Какая наглость…
Бинго! Клубника – четвертое место. Жизнь порой удивляет чередой невероятных совпадений, жаль, что в этот раз они играют против меня.
– Случайности не случайны.
– С кем ты разговариваешь?
Я цокаю языком. Девушка все еще на месте и выдыхает густой красный дым.
