– А можно с собой?
– Вообще-то, я тут стояла…
– Лена, я заняла здесь!
– Как закончились? Совсем?
– А что тут у вас самое вкусное?
Небольшая очередь тянется мимо витрины с пирожными, тортиками и булочками, от разнообразия которых у посетителей разбегаются глаза. Исключением, наверное, являются такие завсегдатаи, как я. Невольную улыбку вызывает рыжеволосая девочка лет пяти, прильнувшая к стеклу, что запотевает от каждого ее выдоха. Взглядом голодного хищника ребенок сверлит кусочек «Медовика» на белом блюдце и готов буквально броситься на него…
– Добрый день! Что будете заказывать?
Я вздрагиваю, несмотря на то, что голос приятный и мягкий. Откуда он?
Кто это сказал?
Перед глазами все расплывается, девочка и витрина пропадают.
Еще немного.
Мир становится вновь четким и различимым.
– Вы не определились? – все тот же приветливый и бодрый голос, но с ноткой неуверенности.
Теперь я стою у прилавка, а мне улыбается девушка с пепельными волосами, поблескивающим пирсингом в носу и недоумением в серых глазах.
Опять провал в памяти? Может просто совпадение…
Может.
Тонкие губы, тонкая изящная шея, тонкие запястья.
На бейдже выгравировано золотистыми буквами далеко не современное имя – Зина. Раньше я ее не замечал. Новенькая.
В списке вещей, которые мне не нравятся, перемены входят в первую десятку – восьмое место. Но провалы в памяти я не люблю больше – почетное третье место. Они могут говорить только об одном…
Он вернется.
Вернется.
– С вами все в порядке?
– Да… наверное… Простите, мне черный кофе, – после невнятного бормотания я выдавливаю из себя кислую улыбку.
– Что-нибудь еще? Булочки с корицей только-только испекли!
Предложения от продавцов-консультантов и кассиров – седьмое место.
– Нет, спасибо.
Но это же булочки с корицей…
Я передумываю. Сам.
– Все-таки возьму одну булочку, спасибо, – я стараюсь улыбнуться получше.
– Вам с собой или здесь? – у девушки радостный блеск в глазах. Дополнительная продажа всегда радует новичков, придает уверенности в себе.
– Здесь, – я расплачиваюсь и сажусь за дальний столик так, чтобы полностью видеть помещение.
Иллюзия контроля.
Плетеное кресло еле слышно скрипнуло подо мной, призывая откинуться на спинку, расслабиться и забыть на время обо всем на свете. Так я и делаю, немного отпив из матово-черной чашки. Обжигающий терпкий кофе заставляет поморщиться. То, что нужно.
Тихонько вибрирует телефон в кармане. Замысловатый узор – сообщение от Артема. Не звонок, а значит, ничего срочного. Вспоминаю, что он сегодня на дежурстве и, скорее всего, прислал историю, неуместную к столу, я решаю прочитать ее в более подходящей обстановке.
* * *
Глоток за глотком. Чашка наполовину пустая.
Если что-то опустошать, то оно не может быть наполовину полным. Если что-то наполнять, то оно не может быть наполовину пустым. Все зависит от действия.
Наполнять себя или опустошать? Самосовершенствование или самодеструкция?
Красная таблетка или синяя?
Заверните обе.
* * *
Посетителей заметно прибавляется, и создается та атмосфера, за которой я сюда захожу: не яркое, но и не тусклое освещение, довольные лица, частое жужжание кофемашины и воздух, пропитанный некой беззаботностью, наполненный приятными ароматами горячей выпечки и свежемолотых зерен. Идеальное сочетание, чтобы отправить мысли за пределы досягаемости. Ни до одной не дотянуться. Да, я не в восторге от скопления людей, но это место – исключение. Звуки постепенно смешиваются в единый не напрягающий фон, глаза фокусируются на невидимой точке в пространстве, и, кажется, я даже забываю дышать.
Идеальный коктейль.
– А тебе не кажется странным, что они уже пятое тело забирают?
Голос бесцеремонно врывается в голову. Как всегда.
Рука, которой я тянусь за чашкой, предательски трясется. Пятнадцать дней мысли принадлежали только мне, и вот опять…
– Ты и сам знаешь ответ, – я почти не шевелю губами.
– Надо же было с чего-то начать разговор.
– Не лучший выбор.
– Все-то тебе не так. Опять не выспался? Меньше бы пил всякую дрянь…
Я тру указательными пальцами виски. Возвращение Голоса мало радует. Совсем не радует. Его псевдозабота тем более.
– Не сейчас.
– Как хочешь. На плакаты посмотри, что ли…
Сделав глоток стремительно остывающего кофе, я обвожу взглядом стены, усеянные ретро-плакатами и останавливаюсь на одном из них. Пальцы сами начинают тарабанить по столу. Друг за другом, по очереди.
Изображение стиляги из 60-х, курящего на вытянутом капоте желтого автомобиля, возвращает забытую мысль о «Клауд»: что, если причина смертей – сигареты?
Во всех пяти случаях – рвотная масса нехарактерного болотного цвета. А рядом лежал истлевший окурок сигареты «Клауд».
Один раз – совпадение, два – случайность, а вот пять – закономерность.
Я даже перчатки не успевал надеть на месте обнаружения тела, как появлялись два человека в гражданской одежде, звонили Анатолию Борисовичу – начальнику следственного управления – и он нас отзывал. Говорил, чтобы без разговоров собирались и ехали обратно. Какие разговоры-то с начальником… Выяснилось, что прикатывают эти «гражданские» на белом фургоне без номеров и каких-либо опознавательных знаков вообще.
Их всегда двое.
Выглядит, конечно, подозрительно. Особенно, если учесть, что отзывать работающую группу с места происшествия – означает рисковать своим креслом. Анатолия Борисовича могут и самого заподозрить… Скорее всего, приказ идет откуда-то сверху, но это лишь сгущает тучи.
Возвращаясь к телам… По большей части мне до лампочки кто, зачем и куда их увозит, и без них хватает забот, но… Это вечное «но».
Отравление?
Может, есть связь? Если их кто-то отравляет намеренно, через сигареты, то это уже убийство, и дело приняло бы интересный поворот. Но нет тела – нет дела…
– Ха-ха! Да ладно? Ну и как она? – мужчина за соседним столиком, громко гогочет и прерывает мои размышления.
Излишне упитанный, коротко стриженый, с двумя подбородками, он с любопытством слушает щуплого паренька, что-то робко рассказывающего, и периодически награждает того одобрительным гоготом. Его похожие на жирных личинок-переростков пальцы ухватываются за белую чашку с горячим капучино, которую только что принесла официантка.
