– На красной, первая точка. Один Побочный.
За рыжебородым неторопливо следует невысокая стройная брюнетка.
Такое же спокойное выражение лица. Берцы, рваные черные джинсы, синяя обтягивающая футболка. Длинные волосы также заплетены в тугую косу.
Оценив ситуацию, она цокает языком и что-то бормочет.
– А вы кто такие? – оба полицейских подходят к незнакомцам.
Кажется, что вот-вот и я пущу корни в пол вагона.
– У вас приказ, если не ошибаюсь, не препятствовать нам, – рыжебородый небрежно сует им черную ксиву, вытаскивает из-за пояса что-то отдаленно напоминающее пистолет и, ловко зарядив его колбочкой с прозрачной жидкостью, подходит к Дикому. – Че встали? Этого уберите.
Помрачневшие и недовольные полицейские провожают меня до выхода.
Я не оглядываюсь, ничего не спрашиваю. Я оставляю за собой кровавые отпечатки левого кеда.
* * *
Солнце уже скрылось за тучами и ушло за горизонт. Моросит дождь, а поднявшийся ветер то и дело меняет его направление. Как ни поверни голову – капли летят прямо в лицо. В глаза, ноздри, уши. Вода везде.
Я забегаю в парадную как раз, когда начинается полноценный ливень.
– Придержите дверь!
Я хватаю ручку, ожидая молодую пару. Они прикрывают головы рюкзаками.
– Спасибо вам! А то мы ключ от домофона забыли! – благодарит девушка.
Молча кивнув и надеясь на окончание «разговора», я три раза нажимаю кнопку вызова лифта. И еще раз. На всякий случай.
Дождь смыл кровь с подошвы.
– Вы же из двадцать шестой? – вдруг спрашивает парень.
Идеально подстриженный, гладко выбритый. Розовая рубашка застегнута на все пуговицы и заправлена в брюки, галстук или бабочка отсутствуют.
– Ага, – отвечаю я.
– О! А мы ваши соседи! Напротив живем. Дима. А это Света – моя жена.
Я смотрю на бодро протянутые руки и, помедлив, крепко пожимаю мужскую, а женскую слегка. Искренность их улыбок несколько настораживает.
В этой искренности мелькает безумие. Туда-сюда. Сюда-туда.
Слишком позитивные. Они не замечают моего нежелания вести беседу, тем более знакомиться.
– Крис.
Лифт тащится с двадцать четвертого этажа, то и дело останавливаясь. Я нажимаю на кнопку еще несколько раз.
– Необычное имя! А какое полное, если не секрет? – девушка с любопытством сверлит меня взглядом.
Темные волосы в пучке на затылке. Макияж, украшения и маникюр отсутствуют. Белая блузка застегнута на все пуговицы, серая юбка скрывает колени.
– Меньше знаешь – крепче спишь. Чего ты церемонишься?
Я решаю проявить терпимость. День и без того выдался нелегким.
– Кристофер.
Из лифта, хохоча, вываливается целая орава подростков. Теперь от домашнего покоя меня отделяют всего четыре этажа в железной ловушке. Я нервно звеню ключами в кармане штанов.
– Ой, а оно происходит от имени Христа?
– К сожалению, – мне имя в целом нравится, но его связь с религией – нет. Спасибо набожным родителям.
– К сожалению? – глаза девушки округляются. – Вам очень повезло с именем! Или вы не верующий?
Четвертый этаж. Двери открываются, и я чуть ли не выпрыгиваю из лифта. Соседи увязываются следом.
– Верю в то, что вижу.
– Бедный… Просто у вас не было того, кто помог бы прийти к Богу и наставил бы на путь истинный! – в неожиданной манере говорит парень.
– Да-да! Вот, держите! Мы вам поможем! – девушка копается в рюкзаке и с сияющей улыбкой, дает мне пеструю брошюрку. – Почитайте обязательно! Мы готовы быть вашими проводниками в новую жизнь! Бог ведь везде и всюду! И даже внутри вас с нами!
Брошюрку я не беру.
Фанатики и радикалы… Пятое место.
Ключ в замочной скважине. Я разворачиваюсь.
– Света? Правильно? Простите, но я прекрасно знаю, что «внутри вас с нами». Работа такая.
– О! Вы психолог?
– Нет. Судмедэксперт. И поверьте мне, что там, – я указываю поочередно на их животы, – уж точно нет никакого Бога. Но спасибо за информацию.
Повисает тишина – сигнал зайти в квартиру, захлопнуть дверь и закрыть ее на три замка.
Наконец-то дом. Я облегченно выдыхаю, скидываю кеды и прохожу в комнату. Щелчок выключателя – загорается лампочка. Рюкзак летит на кровать.
– Привет, Варь, – она как обычно стоит в углу.
Холодный оскал в ответ.
– Хоть бы раз спросила, как прошел мой день, костяшка ты бездушная! – я делаю вид, что обиделся, швыряю в нее носок и демонстративно ухожу на кухню, оставив ее подумать над своим поведением.
Настроение приходит в норму, а Голос услужливо молчит. Как говорится, дома и стены помогают, но полагаться только на них я не собираюсь, поэтому беру из холодильника бутылку темного рома.
Сладковатый аромат ванили, пряностей, апельсиновой цедры и немного шоколада…
Первый глоток всегда самый приятный – напиток игриво обжигает горло и разносится по всему телу расслабляющим теплом. Горячее знакомство.
Во вкусе добавляются нотки карамели, оттенки трубочного табака и корицы…
Второй глоток – закрепляющий. А вместе с третьим в организм проникают щупальца опьянения, и с каждым последующим глотком они все плотнее и плотнее обвиваются вокруг сознания.
Изгоняя проблемы. Выбрасывая переживания. Игнорируя душевный груз.
* * *
Прохладный душ заметно бодрит, и после него, я следую вновь на кухню.
Хватаю бутылку рома, бутылку колы, высокий стеклянный стакан и через комнату попадаю на лоджию. Деревянный столик с раскладным стульчиком отлично вписываются в нашу компанию.
Из приоткрытого окна дует освежающий ветерок. Пахнет мокрым асфальтом. Пахнет дождем.
Должно быть темно – ночь почти наступила. Но эти «Белые ночи»… Невероятно романтическое явление, по мнению тех, кто гостит в Питере. А как по мне, так отсутствие полноценной темной ночи – настоящий кошмар и Ад наяву.
* * *
После нескольких стаканов взгляд слегка затуманивается, и тянет на разговоры. К тому же я обещал… Болтливость – не моя черта, но алкоголь делает ее очень даже моей, и язык развязывается.
Я предпочитаю выпивать один. Или с Артемом.
Варя не в счет. С ней я могу говорить часами и в трезвом состоянии. Однако…
– Варвара! Надо поболтать! – я в очередной раз смешиваю напитки, но, сделав глоток, понимаю, что она сама не придет, и поспешно встаю. – Прости-прости! Сейчас все будет!
