— Кошак, не создавай опасную ситуацию на дороге, — попыталась я его убрать, но Тимоша выпустил коготки и вцепился в футболку.
Было относительно свободно, да и не мешал он мне, так что пусть сидит. Может, как в Прагу приеду, заведу себе такого же пушистого засранца. Тьфу, блин… Не хватало еще кошатницей стать!
Бросив машину у ворот, достала из багажника пакет и сумку, поняв, что для Тимоши места не остается. Но вроде он меня понял, сам подошел к калитке и запрыгнул на забор, посмотрев как будто вопросительно. Ключи я заранее положила в карман, так что через пару минут мы с кошаком загружали продукты в холодильник.
Весь вечер, отключив телефон, я приводила дом в порядок. А ночью опять поднялась температура. Отвратительное ощущение, давно я не болела.
Тимоша лежал рядом со мной, даже вроде пытался успокоить. Пару раз пришлось даже его подвинуть и сбегать на улицу. Побочный эффект антибиотиков — тошнота.
Уже рассвело, а я все продолжала лежать, не зная, сколько времени, пока не появилась Танька.
— Эй, есть кто живой?
Ага, вернее, полуживой.
Сестрица залетела в комнату и посмотрела на меня, прижав руку к груди.
— Свали с глаз долой со своей театральностью, — сказала я и отвернулась, наконец-то провалившись в сон, пусть и беспокойный.
Танька подняла меня ближе к вечеру, отпоила чаем и таблетками, и мы устроились в беседке во дворе. Конечно, с кошаком. Плохо, что не сконьяком.
— Ну, поделись, Ванька, — глаза у сестрицы горели в предвкушении истории.
Жаль, что не все истории красивые, счастливые и справедливые. Сестрица слушала, пока я рассказывала, и что удивительно — не перебивала. После моего рассказа только протянула:
— Ни Хрена ж себе… Вот это сериал, блин. Да даже вряд ли хоть один сценарист придумает подобное. Кстати, — быстро поменяла она тему, — я сегодня с Лехой разговаривала.
— Зачем? — спросила я спокойно, а Танька вроде даже выдохнула. Неужели боялась, что я начну возмущаться?
— Он позвонил мне, когда не смог с тобой связаться. Сказал, что вышел на работу, а оттуда, — ткнула сестрица пальцем вверх, явно намекая не на всевышнего, — дали добро на расследование дела журналистки. Я тогда не поняла, о чем он, но все запомнила. А после твоего рассказа уже вникла в курс дела.
Что ж, Мазур подсуетился, лишний раз убедив, что к смерти Марины не имеет отношения. Но если Леша вцепится в это дело, то доведет его до ума. В этом я уверена.
Глава 23
Два дня мы с Танькой просидели на даче. С такой чокнутой сестрицей не соскучишься — она таскала меня в лес, на небольшое озеро, больше похожее на болото… В общем, по местам нашего детства.
Даже что-то уезжать стало грустно. Ну вот, еще здесь, а уже ностальгия.
— Эй, Ванька, ты чего? — ущипнула меня Танька за бок. — Расплакаться решила?
— По поводу?
— У тебя вид такой, как будто тебя только что муж бросил.
— А у тебя вечно все к мужикам сводится, — не удержалась я.
Мы привычно сидели в беседке и пили чай. Тимоша с барским видом возлежал на столе, постукивая дымчатым хвостом.
— Кстати, о мужиках… — заговорщически улыбнулась сестрица, а я мысленно застонала.
— Не начинай, — перебила я ее.
— Ну, Ванька, я же беспокоюсь за тебя. Так что у вас с Лешей?
— Ничего, — ответила, поднимаясь, — ноль, — я даже сложила пальцы кружочком, чтобы до нее дошло. — А теперь собирайся, пора возвращаться в суровую реальность.
Через час мы выехали. Танька лихо стартанула на своей машине, подняв пыль, и помахала мне рукой в открытое окно. И вот не боится же своего кошака застудить!
Возле подъезда я остановилась, когда начало смеркаться. Открыла багажник, взяла сумку, и тут же она перекочевала в другие руки, причем так неожиданно, что я даже испугалась, споткнулась о бордюр и едва не приземлилась на пятую точку. Леша успел меня удержать за талию и усмехнулся:
— А ты все та же «Мисс Неуклюжесть».
— Нечего подкрадываться и пугать, так можно и заикой остаться.
— Не смеши, пугливая нашлась мне. Кофе угостишь?
Вопрос, наверное, не требовал ответа, потому что Леша уже с моей сумкой в руках подходил к подъезду. Значит, намерен попасть ко мне в квартиру. Да ладно уж, я не против.
Бывший странно посмотрел на меня, когда я беспрекословно пожала плечами, закрыла машину и впустила его в подъезд, при этом спокойно спросив:
— Танька сдала?
— Как-то ты спокойно реагируешь на предательство сестры.
— Да ожидаемо. И мне пофиг, если честно.
Я открыла дверь квартиры, и мы вошли внутрь. Леша притянул за локоть к себе и спросил:
— А тебе хоть на что-нибудь не пофиг?
— Слушай, если ты приехал полоскать мне мозг, то можешь проваливать.
Я сбросила его руку и кивнула на еще открытую дверь. Бывший сделал шаг к порогу, но всего лишь захлопнул дверь.
— Тебе Таня передала, что делу Лебедевой дали ход? — спросил он.
— Да. Как успехи?
Леша пожал плечами, первым заняв место на кухне. Я поставила локти на стойку с обратной стороны и положила подбородок на ладони, наблюдая за ним.
— Пока отрабатываем серийников и маньяков, послали запросы по похожим преступлениям, Климов занимается версией профессиональной конкуренции. В общем, стандартная отработка. И довольно быстро в дело вернулись все пропавшие страницы. Но если останется «висяк», я не удивлюсь. Кстати, ты уехала, бросив своего парня на произвол судьбы. Он уже несколько раз мне звонил.
«Мой парень», нетрудно было догадаться, что Ботаник. Ничего, пусть учится, осваивается. Я приняла из рук Леши чашку и сказала:
— Ну вот, на два дня отлучилась. Может, я поторопилась с выбором?
— Не думаю, — на лице напротив появилась улыбка, — он похож на тебя чем-то, только ему самому это надо понять.
Тут я рассмеялась. Он что, издевается? Где этот скромняга, а где я? Леша как-то погрустнел, хоть и продолжал улыбаться, и я спросила:
— Что?
— Я буду скучать.
Где-то в груди что-то, наверное, то, что называют сердцем, кольнуло. И я поняла: тоже буду. И очень. Только если сейчас скажу об этом, то вряд ли уеду. А надо. Ничего, работа лечит, а папа мне ее обеспечит в огромном объеме. Я не могу заставить его ждать — слишком эгоистично. Возможно, когда я вернусь, он будет счастлив с кем-нибудь другим.
Я не хотела быть эгоисткой, но сегодня эту слабость я себе позволю. Отставив кофе, подошла к нему и, обвив талию руками, подняла голову. В Лешином взгляде — удивление.
