Костя был в кабинете и, увидев меня, присвистнул:
— Дерьмово дела наши, товарищ адвокат. Температуру мерила?
Я отрицательно покачала головой и почти упала на кушетку, спросив:
— Бондарева во сколько забирают?
— Камни мне в почки, сама сейчас сдохнешь, а о покойниках беспокоишься! Ты вообще чокнутая баба…
Клементьев, встав из-за стола, подошел ко мне и приложил руку ко лбу. Явно наш тактильный контакт ему не понравился. Он нахмурился и покачал головой, достав телефон из кармана халата. Не знаю, кому он звонил, но общался с каким-то Игнатием Анатольевичем, произнося какие-то непонятные мне слова. Ботаник все это время сидел на стуле и обеспокоенно на меня смотрел, периодически отправляя кому-то сообщения.
Я догадалась кому, когда в кабинет Костика влетел Леша. Именно влетел, потому что наш друг-патологоанатом возмутился:
— Эй, мы государственная организация… Представь, сколько мне понадобится времени, чтобы выбить новую дверь у наших бюрократов, так что аккуратнее.
Леша даже не обратил внимания на слова Кости, присел на корточки возле кушетки, сграбастав мою руку в свою, и сказал:
— Надо было остаться с тобой, вот как чувствовал, но ушел.
— Секса бы не было, дорогой. Как видишь, не то состояние.
— Не так еще хреново, как я думал, — протянул Костя с видом гениального диагноста. Доктор Хауз и только, блин. — Центр, отвечающий за сарказм, не поврежден.
Леша не понял, что Клементьев шутит с абсолютно серьезным видом, и бросил в того такой взгляд, как будто собирался несчастному Костику затолкать диплом мединститута в какое-нибудь место.
— Костя, есть антибиотики? — спросила я.
— На хрен они мне тут? — удивился он. — Здесь морг, а не больница. Но не переживай, я позвонил знакомому, скоро все будет.
— Так вот расскажи, пока мы ждем, про Бондарева, — попросила, посмотрев на Клементьева глазами кота из «Шрэка».
— Ты неисправима, — закатил он глаза и снова схватился за телефон.
Как я поняла, звонил он кому-то из сотрудников примыкавшего к моргу похоронного бюро. Или как это правильно называется. Слава богу, узнавать это мне пока не довелось.
— Значит, так, — сказал Костя, повесив трубку. — Прощание с покойным состоится здесь, с левой стороны здания есть специальный зал. Можно его, — кивнул он на Ботаника, — отправить туда под видом сотрудника. Бейдж и форменную куртку ему дадут.
— Костик, я тебя обожаю, — послала ему воздушный поцелуй.
Леша поднял брови, на что Клементьев заметил:
— Это бред от температуры, не принимай ее слова близко к сердцу. Так, — посмотрел он снова на Ботаника, пока тот снова с кем-то переписывался. Может, у человека там секс по переписке с Инессой. — Выйдешь из кабинета, по коридору налево до конца, там будет железная дверь, за ней направо небольшой кабинет, там найдешь Викторию и возьмешь у нее форму. Дальше она тебя проинструктирует.
Ботаник показал «ок», соединив указательный и большой пальцы, и вышел за дверь.
— Кофе будешь? — спросил Костя у Леши.
— Если с коньяком, то буду.
— Я тоже, — подала голос, теперь-то у нас можно за руль посадить всегда трезвого Ботаника.
— Э, нет, — покачал головой Клементьев. — Алкоголь исключаем.
Ну вот, зажал Костик коньяк.
Через минут десять в кабинете появился высокий и худой мужчина с пакетом. Поздоровавшись, он заметил:
— Хреново девушка выглядит, — а потом повернулся к Косте: — Сам справишься, Константин Иванович?
— Конечно, спасибо, — кивнул Клементьев, а когда его посыльный удалился, подмигнул мне: — Готовь попку для укола.
— Эй, — возмутился Леша, — а можно в плечо?
— Я тебя сейчас выгоню отсюда, чтобы не мешал. Только собираешься посмотреть на шикарную женскую пятую точку, а тут ревнивый самец рядом оказывается. И вообще-то, я врач, а он, как известно, существо бесполое.
— Костя, — улыбнулся бывший, — только дотронься до нее ниже пояса, и в морге появится вакансия патологоанатома.
— Может, вы оба уже заткнетесь? — не выдержала я. — А то действительно можно откинуться, пока один строит из себя альфу, а второй косит под Павла Волю.
Странно, но они меня послушали. Леша пил кофе, а Костя готовил шприц. После укола, который он все-таки сделал в плечо, стало легче через минут двадцать. По крайней мере, веки уже были не такими тяжелыми, перестало трясти, мысли немного прояснились.
— Мы собирались на кладбище съездить, — сказала я Леше.
— Сначала подождем нашего парня.
Костя сделал мне чай, себе и бывшему новую порцию алкокофе. Странно, что за Ботаника я совсем не волновалась. Все-таки он хоть и авантюрист, но авантюрист с головой на плечах.
Появился Ботаник примерно через десять минут со словами:
— Впервые в жизни гроб таскал. Людей довольно мало в зале, судя по всему, родители, еще парочка пожилых, наверное, родственники. Гончаров тоже там. И вы были правы, — сделал он драматическую паузу, — Мазур тоже здесь. Думаю, поговорить с ним надо.
Я достала телефон и загуглила Александра Ивановича. Фотография в сети нашлась, и ее я отправила Таньке с сообщением: «Это вчерашний собеседник Гончарова?»
Мало надежды было, что сестрица не отбросила телефон куда подальше, предаваясь пороку в объятиях своего аллергика. Но ответ пришел быстро:
«Он».
— Поехали, — подскочила я с кушетки. — Мыслями поделюсь по дороге. Спасибо, Костик.
— Езжайте уже, — махнул Клементьев рукой. — Только таблетки возьми, — кивнул он на пакет. Смс пришлю, как принимать.
Мы вышли на улицу и остановились перед двумя машинами. Я решила, что уже в состоянии сесть за руль, а Лешино авто лучше оставить здесь.
До кладбища мы доехали быстро, остановились за вереницей машин и немного прошли пешком. Парадом, точнее похоронами, руководил Игорь Михайлович. Мы старались держаться в стороне, но он все равно нас заметил и, дав какие-то указания, подошел.
— В вас вообще ничего святого нет? — спросил он, скрестив руки на груди.
— Есть, — повторила я его позу. — Святая жажда справедливости.
По дороге я успела поделиться мыслями с Ботаником и Лешей, они кое-что дополнили, додумали, так что картина вырисовалась вполне четкая.
— Слушай сюда, — Мажор подался вперед, но Леша тут же оказался между нами и сказал:
— Ты ведь свое выгадал с этих смертей?
Гончаров поменялся в лице. Такой резкой атаки он не ожидал, поэтому и растерялся, хоть и старался не показывать.
— Доказательств вы не найдете, — бросил он и, развернувшись, ушел.
